диссертация (1169473), страница 19
Текст из файла (страница 19)
Например, нередко такойотправнойточкойстановится«советскоенаследие»,обобщённыйобразкультурного прошлого, которое «мешает» современному культурному развитиюобласти. Авторы исследований по региональной тематике нередко делают«советскость» неким краеугольным камнем и контрагентом. «Советскость» (атакже ряд других понятий и явлений) становится «хаосом», материалом, изкоторого рождается новый региональный образ.Другойхарактерныйпример,описывающий«творениезаново»Калининградской земли, фактически её космогонию, содержится в работеА. Сологубова «Переселенец как homo scientis: эпистемологический аспектосвоения Калининградской области» [114]. Описывая исторические подробностиосвоения новой земли советскими переселенцами в послевоенное время, авторприходит к заключению, что новая земля была для них «terra incognita», чужой инеизведанной территорией.
Не будет ошибкой назвать её в данном контексте«хаосом». Автор подчёркивает, что переселенцы заново творили окружающее ихпространство – они не только «механически восстанавливали материальныеструктуры», но и создавали новый «жизненный мир» (цитирует Э. Гуссерля),«новый всеобъемлющий мир знаний» [114]. А. Сологубов ставит знак равенствамежду «творением мира» и его «познанием», подчёркивая этим самым, чтосоздание мира является сложным процессом, с одной стороны, подразумевающимналичие неизведанного, некой тайны, а с другой – требующим от человекатворческой и духовной работы.
При всей условности применяемой терминологиив данном случае можно провести довольно ясную параллель между «творениеммира» (познанием terra incognito) и иерофанией – освящением пространства,преодолением хаоса, космогонией.Рассматривая действие регионалистского дискурса как акта иерофании,направленного на воплощение в реальность особого регионального мифа, можнопровести смысловые параллели между основными актами освящения, «творения 91космоса», существующими как в религии (с точки зрения феноменологическогоподхода), так и в регионалистском дискурсе.
Процесс творения, освящения иликосмогонии мира состоит из нескольких характерных сюжетов, которыеописывают разные способы упорядочивания пространства в сознании человекарелигиозного.Широкоераспространениеэтихявленийвомножестверелигиозных и культурных систем толкает исследователей к предположению отом, что они имеют универсальный, архетипический характер для человечества.В настоящем исследовании при описании ряда явлений используетсятермин «архетип» (с др.-греч.
– «первообраз»). Во избежание дальнейшихтерминологических противоречий следует более подробно на нём остановиться.Об идее архетипа, о причинах повторения в мировой культуре одних и тех жеобразов, о глубинных и неизменяемых элементах самого человеческого сознаниярассуждалимногиефилософы.Данныйтерминиспользовалсякаквпозднеантичной, так и в средневековой философии, а затем в Новое и Новейшеевремя. Например, Блаженный Августин в философско-богословском трактате «Ограде Божьем» (V в. н.э.) использовал его в значении «первый пример» (лат.«primo exemplo»). С помощью него он объяснял неизменные и вечноповторяющие принципы мотивации и поведения человека в мире, в «градеземном», которые возникли после грехопадения и отпадения человечества от«града небесного», рая.
Одним из таких архетипов Бл. Августин называеткровопролитие или братоубийство на месте основания нового города, анализируялегенду об убийстве основателем Рима Ромулом своего брата Рема, и отмечает,что источником этого архетипа стало первое ветхозаветное человекоубийство,когда Каин поднял руку на своего брата Авеля [1].В современной науке уже в XX веке данный термин популяризировалпсихоаналитик К. Г. Юнг. Важно отметить, что, несмотря на иное мировоззрениеи другие исследовательские цели, Юнг использовал данный термин в весьмасхожем ключе.
Несмотря на то, что в своих работах Юнг рефреном озвучивалидею об эволюции человеческого сознания и его развитии от первобытных формк современному состоянию, а также соответственно этому взгляду называл 92архетип «останками древности» (вслед за З. Фрейдом), тем не менее, он настаивална том, что архетип не сводится к простому неосознанному воспроизведениюпоступков и мыслей предков. Архетип, по Юнгу, это сложный и глубокий«инстинктивный импульс», который лежит в основе самого мифологическогосознания и формирует мифы [166]. Юнг настаивал на том, что архетип невернопонимать как просто распространённый в культуре сюжет или образ.
Архетип, поего словам, это то, что предшествует мифу и воплощается в нём. Без формы, тоесть без мифологического образа и сюжета, архетип не существует и не можетбыть распознан [164, с. 216]. В работах Юнга упоминаются, например, архетипыврага, героя, дракона, троицы и т.д.Следует, однако, отметить, что Юнг не изобретает архетип и не ставитданное явление в центр своего исследовательского интереса. В своих работах оннеоднократно говорит о том, что не имеет объяснения тому, как и по какойпричине архетипы возникли, какова их первоначальная природа1. Анализируяпсихологические и культурологические функции мифа, он сталкивается с тем, чтоони не поддаются объяснению без более глубокого элемента, который бы сам небыл мифом, но участвовал в его формировании.
Поэтому Юнг используетархетип, скорее, по необходимости, как недостающий элемент своей концепции.Значительный вклад в развитие данного понятия внёс М. Элиаде, которыйпредложил его использовать в культурологических и антропологическихисследованиях. Под архетипом он понимал мотив, или модель, базовыхпереживаний человека, многократно воспроизводящийся в различных культурныхи мифологических системах. При этом, как подчёркивают авторы словаряфилософских терминов (МГУ им.
Ломоносова, 2014 год), архетип «определяется 1В этом контексте весьма показательны его собственные слова: «Меня часто спрашивают отом, каково же происхождение этих архетипов, или первообразов. Мне кажется, что ихпроисхождение может быть объяснено лишь при допущении того, что они представляют собойотражение постоянно повторяющегося опыта человечества. <…> Можно было бы поэтомупредположить, что архетипы суть многократно повторяющиеся отпечатки субъективныхреакций.
Естественно, это допущение только уводит от решения проблемы. Ничто не мешаетнам предположить, что некоторые архетипы существуют уже у животных и что они,следовательно, основываются на особенностях живого организма вообще и, таким образом,представляют непосредственное выражение жизни, природа которой уже не поддаётсядальнейшему объяснению» [165, с. 84]. 93не содержательно, а формально», как «пустой формальный элемент»; кроме того,архетипы могут участвовать в формировании мифов [133].
С учётом описанноговыше подхода к мифу Р. Барта можно также сказать, что архетип является чистойфункцией, мотивом мифа 1 . Такой подход позволяет рассматривать известныемифологические (религиозные) сюжеты не только с содержательной, но и сфункциональной точки зрения, выделять в них универсальные архетипывосприятияпространства,(конструирования,атакжедешифрования)использоватьсовременныхихмифовдлякакописанияструктурныхэлементов современных дискурсов и семиотических систем2.
В этом смысле былобы неверным связывать возникновение и развитие понятия «архетип» только спсихоаналитической школой и приписывать ему исключительно «юнгианский»смысл. К этой точке зрения приходят и современные исследователи, которыеотмечают, что проблема архетипа в философии появилась задолго до XX века ине принадлежит какому-либо одному течению [39]. В настоящем исследованиипод «архетипом» понимается внутренний мотив мифа, который, с одной стороны,формирует сам миф, а с другой – остаётся непознаваемым в отрыве отмифологической формы.Описывая процесс космогонии (творения, или иерофании, мира через миф)с точки зрения отношения человека к пространству, можно выделить нескольконаиболее важных архетипов – axis mundi (ось мира); imago mundi (образ мира);«священная битва с олицетворением хаоса и победа над ним» и «жертва,принесённая в основание мира»; «потерянный рай»; сакрализация территории ипоявление genius loci (бога места).
Предлагается более подробно рассмотретькаждый из указанных архетипов, а также описать их как с помощью 1Тема мифа как основы для изучения архетипов подробно описана в исследовании Е.М. Щепановской [152].2Тема использования архетипов мышления в современном мифотворчестве не является новой ичасто встречается в социологических, культурологических и философских исследованиях,посвящённых проблемам медиа и массового сознания (см. например, Васильев С. С.Механизмы и уровни внедрения мифа в массовое сознание: масс-медиа как инструментсоциального мифотворчества // ИСОМ (Историческая и социально-образовательная мысль).2009. № 2.) 94религиоведческой (феноменологической) методологии, так и через призмурегионалистского дискурса.Первый фактор, используемый для «метафизического» установленияконтроля над территорией, её ритуального «присваивания» – определение еёцентра, точки отсчёта, того, что в религиозно-мифологическом сознаниисоответствует понятию axis mundi («ось мира»).
Axis mundi, «ось мира» – этоодин из базовых архетипов человеческого сознания, проявляющийся зачастую всовершенно не связанных между собой культурах и в различных формах [131].Данный архетип имеет множество аспектов, наиболее полно описанныхМ. Элиаде [163][162][161]. Представим некоторые из них, имеющие отношение ктеме нашего исследования.Axis mundi – это мистический «центр мира», или «миркá», маленькогокосмоса, которым ограничена соответствующая социокультурная общность,место особого общественного почитания [160]. Как отмечают авторы труда«Imagines Mundi: античность и средневековье», axis mundi «есть биологически,социально, исторически, географически и сакрально первый и самый важныйэлемент сакрального и профанного структурирования космического (в смысле«упорядоченного» по сравнению с хаосом) пространства» [34].
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
