диссертация (1169473), страница 11
Текст из файла (страница 11)
В рамкахсовременной философской мысли мы можем говорить о самых различных внешних видах мифа(религиозном, социальном, профанном и т.д.), но не можем провести сущностнуюклассификацию мифа и сказать, что один миф имеет особую характеристику своей«мифичности» по сравнению с другим. В рамках классических исследований мифа за рубежом(Р.
Барт) и в России (А. Ф. Лосев) термин «неомиф» во многом будет звучать как оксюморон. Всвязи с этим в настоящей работе «неомиф» употребляется лишь как один из возможныхобразных синонимов самого термина «миф» и с той лишь целью, чтобы подчеркнуть моментмассового возвращения мифа в философский и культурологический дискурс в XX веке.
53религиозной (движение «new age»), политической (развитие геополитическихконцепций) и т.д.Таким образом, термины «Постмодерн» и «длинный Модерн» (отВозрождения до настоящего времени) в контексте проблемы мифа можноиспользовать в качестве обозначения разных этапов и форм одного процесса.Ведь Модерн как мировоззрение и эпоха намного шире и продолжительнее, чемпериод культурного и промышленного модерна, а Постмодерн не можетрассматриваться вне контекста Модерна.Говоря о Постмодерне как современном состоянии Модерна, важноподчеркнуть ещё одно его принципиальное отличие от традиционной эпохи.Помимо разного смыслового и ценностного содержания, отделяющих двавосприятия мира друг от друга, существуют глубокие различия в ихархитектонике.
Конструкцию, способ существования и функционированияПостмодерна и Традиции, можно воспринимать в качестве ценностного ипринципиального основания их методов, как своеобразную «этику метода».Традиционное общество, как отмечалось выше, своеобразно тем, что всегдастремится к формированию иерархичной системы мира. Степень и жёсткостьвыстраиваемой иерархии в условиях традиционного общества свидетельствует остепени приближенности к миру идеальному. Вовлечение в иерархию всех сфержизни и сознания, постоянный поиск и ликвидация смысловых и символическихпустот, отсутствие «пробелов» и «лишних» пространств означает для человекаэтой эпохи движение к истине, идеалам и первоосновам.
Мир традиционногомировоззрения – мир иерархии и вертикали, глубинный смысл которого заключёнв стремлении соединить дольнее с горним, человека с Богом. Этот принципраспространяетсянавсесферыжизниобщества,вследствиечегоиерархизируются обычаи, религиозный культ, социальное устройство, семейныеотношения, искусство и философская мысль.Постмодерн бросает вызов этой структуре, иерархия становится главнымконтрагентом и предметом критикиСовременности, принцип вертикалитрактуется как неполноценный.
Вертикаль и иерархия трактуются как уязвимый и 54шаткий элемент, который первоначально, онтологически предопределён кочередным крушениям, к кризису. В отказе от иерархии как метода можноувидеть попытку Постмодерна научиться преодолевать социальные катастрофы итурбулентности, его стремление к стабильности, безопасности, состоянию«штиля». Примечательно, что в политической жизни слом «вертикалей»происходил после крупных социальных катаклизмов – войн и революций – сцелью недопущения их в будущем.
Несмотря на то, что отказ от одной вертикалинередко вёл к появлению следующей, как это было в России в революционныегоды, тем не менее, вся история XX века пронизана настойчивым стремлениемнайти альтернативу традиционной иерархии, найти новые методы. Об этомсвидетельствуют, например, такие явления, как социалистические проекты,укрепление и интернационализация мирового капитала, глобализационныепроцессы, развитие наднациональных структур, «ризоматический» регионализм(система без иерархии и центра), появление метода постструктурализма, развитиеновых неиерархичных религиозных учений. Кроме того, именно с эпохойПостмодерна связано сначала появление концепции, а затем становление самогосовременногоинформационногообщества,основныечертыкоторого–антииерархичность, нелинейность, семантический и аксиологический плюрализм[68].
Данные определения с точностью подходят и для описания сущностиПостмодерна. При этом важно отметить, что процесс новой мифологизации, илиремифологизации,нетолькопродолжаетсявусловияхсовременногоинформационного общества, но и может усиливаться на его фоне. Так,российский специалист по вопросам развития информационного общества иэлектронного коммуникационного окружения В. П. Терин отмечает, что врезультатевоздействияэлектронныхсредствкоммуникациипроисходитпостоянная «мифологизация происходящего», причины которой восходят кпроблеме «одномерности» как категории мышления и восприятия, котораяодинаково присуща мифу и «мозаично-резонансной» подаче информациисовременными средствами массовой коммуникации [120].
55Таким образом, Постмодерн вводит новый метод построения пространствамышления и мифа – горизонтальное, плоское и антииерархичное, – создавая темсамым наиболее благоприятные условия для неомифологизации, то естьзаполнения пространства мифа новым и насыщенным содержанием.Именно во время зарождения идей Постмодерна в первой половине XX веканачинается новое и активное осмысление географического пространства (ипространства в целом). Толчком к переосмыслению феномена пространствапослужили труды немецких феноменологов Э. Гуссерля и М. Хайдеггера,французскойфеноменологиивосприятияМ.Мерло-Понти,атакжеструктуралистов (К.
Леви-Стросс) и постструктуралистов (Ж. Делёз, Ф. Гваттари,М. Фуко, Р. Барт, Ж. Деррида). Ряд современных авторов, среди которыхспециалист по гуманитарной и образной географии Д. Н. Замятин, отмечают, чтоисследования феномена пространства со временем стали выходить за рамкифилософии в междисциплинарное поле, становиться предметом и методомизучения мифологий, религиозных традиций, космогонии, существуя на стыкефилософии, культурологии и религиоведения [43].Остановимся на некоторых новых концепциях пространства, которые былипредложены постмодернистским дискурсом, чтобы продемонстрировать близостьновых постмодернистских практик восприятия пространства и регионалистскогодискурса.Французский теоретик культуры и историк систем познания («археологзнания») Мишель Фуко в духе постструктуралистской традиции предлагаетизменить взгляд на географическое пространство и рассматривать его как«следствие целенаправленных мысленных и философских усилий», которые егофактически формируют и интерпретируют (цит.
по [43]). Таким образом, длянауки становится важным поиск не сущностных основ пространства, а еговосприятие. Представление о географическом пространстве становится самимпространством,исходнойточкойизучения.ТемупространстваМ. Фукозатрагивал в ряде интервью и публикаций, среди которых «Слова и вещи» (1966), 56«Другие пространства» (1967), интервью П. Рабинову «Пространство, знание ивласть» (1982) [138][139][137].Интересуясь проблемой власти и принуждения, М.
Фуко утверждал, чтовласть и пространство находятся в состоянии взаимозависимости, однонеотделимо от другого. С развитием европейских городов и транспортныхкоммуникаций с XVIII века государство превращается из архипелага «островов»(изолированных городов) в единую систему, в один большой город.
Фуко делаетиз этого вывод, что в это время система управления городом переносится наобщеегосударственноепространство,изаключает,чтогеографическоепространство является отражением пространства политической власти.В статье «Другие пространства» М. Фуко предлагает своё видение того, какисторически развивалось географическое пространство и представление о нём всознании европейца. Существовавшее в Средние века пространство он называет«пространством локализации» – мир представлялся как «иерархизированноемножество мест». В нём существовало неопределённое количество мест, которыепознавались и отличались друг от друга с помощью классификации и иерархии.Среди них, например, были места сакральные и профанные, защищённые иоткрытые, городские и сельские, а в космогонической теории – небесные иземные.
С открытиями Галилея в XVII веке, который занимался теоретическимипостроениями бесконечного пространства, наступает следующий этап. Излокального пространство становится бесконечно открытым. Место перестаётсуществоватькакточкапространства,становясьточкойдвижения,апротяжённость заменяет локализацию.В наше время, по мысли М. Фуко, пространство служит главным образомдля определения местоположения и местонахождения, которые заменяютпротяжённость. Пространство становится условностью, набором необходимыхмаркеров для работы точной техники, пеленгования, локализации [137].Переформулировав М. Фуко, можно сказать, что в современную эпоху сослаблениеминститутовсоциокультурнойсамоидентификациинаиболеесложным становится вопрос «где», ответ на который зависит о той системы 57координат (парадигмы, дискурса), которая используется субъектом в текущиймомент. Пространство окончательно перестаёт восприниматься как абсолютнаясистема координат, становясь средством для достижения той или инойотносительной цели.Особый интерес представляет введённая М.
Фуко концепция «гетеротопии»[137] [11]. Многие исследователи отмечают, что данная теория не была глубокопроработана французским философом, не имеет выверенного академическогоопределения, но при этом обладает широкими возможностями для применения висследованиях, занимающихся вопросами пространства [79]. Гетеротопияпредставляется в определении М. Фуко как «контрместоположение», как узловаяточка,котораяпозволяетфрагментировать,понимать,«прочитывать»современное пространство отношений (социальных) и пространство места.Термин «гетеротопия» предложен Фуко по аналогии со словом «утопия». Еслиутопиятрадиционнопонимаетсякакнесуществующее,воображаемоеместоположение, «без реального места», то гетеротопия описывает «иное место»,или «место иного», но существующее в реальности (от греч.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
