диссертация (1169423), страница 12
Текст из файла (страница 12)
The film wasbreathtaking (thrilling).Сейчассуществуетинкорпорированныхвербоцентрическийкомплексов.ЕщёА.подходКрёберкрассмотрениюпонималподинкорпорированием объединение в одном слове именного объекта и глагола,выступающего сказуемым предложения [Крёбер 1911: 578]. Э. Сэпир несколькорасширил это определение. Он представляет себе инкорпорацию как «процесс65объединения и меной основы с глагольной, независимо от того, какова в еёлогическом смысле синтаксическая функция имени» [Sapir 1911: 257]. Изучаяязыки американских индейцев, учёный приходит к выводу, что в ходе процессаинкорпорации «слово становится тождественным предложению» [Sapir 1911, 250300; Сэпир1934, 10].
М.А. Анохина делает из этого вывод о том, что Сэпир«включает в инкорпорирование как обычное словосложение, имеющееся виндоевропейских языках, так и инкорпорирование, передающее отношения слов впредложении, тем самым не проводя жёсткого различия между инкорпораций иобычным словосложением» [Анохина 2006: 13].Способность глагола включать в свой состав другие члены предложения,таких как дополнение и обстоятельство, согласно М.А. Анохиной, делаетцелесообразным рассматривать процесс инкорпорирования с точки зрения и «втерминах компонентов семантической структуры предложения (актанты исирконстанты)»[Анохина2006:22].«Традиционнопредставлениеобинкорпорации связывается с включением именной основы, выражающейглагольный актант (чаще всего – прямой объект), в состав словоформысоответствующего глагола, в результате чего получается сложное слово (иначе –композит) типа «имя+глагол» [Муравьёва 2004: 5].
Как было сказано выше, вслучае с английским языком более частотными являются инкорпорированныесуществительные. Наиболее близкой к прототипическому пониманию можнополагать модель отглагольного существительногос инкорпорированнымобъектом.В науке принято выделять первичные композиты (эндоцентрическиеконструкции)ивторичныекомпозиты(экзоцентрическиеконструкции).Например, babysitter – первичный композит, to babysit – вторичный композит,образованный от неё способом back formation, то есть усечением суффикса.«Инкорпорирование как способ цельного, нерасчленённого выражениямысли подтверждает получающую всё большее распространение мысль о том, чтопредложение не составляется из отдельных слов, а, напротив, оно стоит у истоковзарождения мысли, поскольку говорящий исходит из необходимости выразить66мысль, не собрать её из отдельных слов» [Анохина 2006: 12].
Это приводитучёных к мнению, что независимо от типа языка, и, следовательно, от способавыражения, изначальная мысль неделима, и её членение, «упаковка» происходитна этапе вербализации.Выводом в данном случае является следующее: когнитивная лингвистикарасширила рамки понимания инкорпорирования и традиционное понимание,указанное выше, было дополнено новым, согласно которому инкорпорированиезаключается не только и не столько в объединении поверхностных структур, а вобъединении концептов, о чём будет более подробно сказано ниже. Подобноепонимание не умаляет заслуг учёных, наработавших огромную теоретическуюбазу по инкорпорированию, а уточняет понятие инкорпорирования, возводя его нановый уровень – уровень когнитивных структур.Данная глава, таким образом, выявляет два важных тезиса:1) инкорпорирование может присутствовать в неинкороирующих языках и,как показала теоретическая глава, для германских языков вообще и дляанглийского языка это традиционный семантико-синтаксическийфеномен, уходящий корнями вглубь истории;2) инкорпорирование – это больше, чем объединение основ слов, оно впервую очередь базируется на объединении когнитивных структур.Данное объединение представляется нам первичным по отношению ксловообразовательному, поверхностному слиянию основ.Дляполногорассмотрениясущностиинкорпорированиявообщеиноминализаций с инкорпорированным объектом следует в частности провестиисследование способов «упаковки» события и тем самым уточнить и развитьпредставленияобкогнитивной науки.инкорпорированиисучётомположенийсовременной67§2.2.
Метафоризация как базовый элемент человеческого языковогомышления. Метафора в инкорпорированииКогнитивная, или концептуальная, метафора, согласно современной точкезрения, -это механизм, с помощью которого происходит осознание новыхявлений. Этот процесс происходит примерно следующим образом: человекподсознательно сравнивает новое явление с уже знакомыми ему, находит в нихобщие черты. Репрезентация нового явления осуществляется средствамиполученного ранее опыта о мире, наложения старых концептов на новые с цельюобразования новой концептуальной структуры.Метафора применяется наряду с другими когнитивными механизмами длярепрезентации знаний в вербальной форме. Концепты, передаваемые посредствомметафоры, обычно сложны и при их понимании происходит наложениеконцептуальных областей, сформировавшихся как результат концептуализциижизненного опыта индивида, накопленного через непосредственный контакт совнешней средой, а также общение с другими людьми.Метафора существует для выражения более абстрактных понятий черезболее конкретные, «осязаемые» понятия.Как выразительное средство метафора была замечена ещё античнымифилософами, которые по достоинству оценили её мощный потенциал.
Считается,что как троп, метафору выделил Аристотель. Он писал: «Метафора естьперенесение необычного имени или с рода на вид, или с вида на род, или с видана вид, или по аналогии» [Аристотель 1893: с 45-47]. Аристотель считал еёприменимой для обозначения не столько настоящих событий, сколько каксредство рассуждения о вероятных событиях, о том, что могло бы произойти. Темсамым он показывает раннее осознание того факта, что метафора, являясьотождествлением одного объекта действительности с другим, делается сосознанной оговоркой, что это искусственное наложение, а не постулированиетождественности.68Квинтилианопределялметафорукаксжатоесравнение,тоестьсинтаксическую компрессию аналогии.Х. Орсега-и-Гассет объясняет это следующим: «…наше восприятие имышление схватывает изменчивое лучше, чем постоянное.
Живя рядом сводопадом, к его грохоту привыкаешь: напротив, случись потоку застыть, мыпочувствовали бы самое невероятное – тишину» [Ортега-и-Гассет 1991].Возвращаясь к идее Аристотеля о том, что чувство само по себе и есть восприятиеразличий, учёный приходит к выводу, что существенные черты – этоотличительные черты. Если бы все пердметы были одного цвета, то, согласно Х.Ортега-и-Гассету, понятия цвета не существовало бы. Это означает, что не весьспектр предметов, явлений, их качеств подвластен человеческой логикенапрямую.Кроме того, было выявлено, что метафора отличается от сравнения такимиспецифическими характеристиками, как отсутствие ассоциации с определённымместом и временем (временностью выделяемого качества), то есть выражаетпризнак описываемого предмета или явления как, с точки времени говорящего,присущий ему постоянно, неизменно, занимающий постоянный слот в егоконцептуальном фрейме.Философы античности и средневековья рассматривали метафору как способформирования новых значений в языке.
Это определение, хоть и относитсяизначально к метафоре как к фигуре речи, приближает нас к современномупредставлению о метафоре как о когнитивном механизме.Позднее, в средние века и в начале нового времени, с развитием точныхнаук изменилось представление о метафоре как о необходимом средствеосуществления эффективного дискурса. Напротив, философы стали считатьметафору чем-то не только необязательным, но и губительным для пониманияистины. Отрицался постулат, сформулированный в древности, о том, чтометафора помогает «дотянуться» мысленным взором до абстрактных понятий иявлений, которые невозможно созерцать непосредственно.
Считалось, чтометафора, будучи средством выразительности, отдаляет от истины, уводит в69сторону, являясь фальшивым наложением, сопоставлением неродственныхпонятий.Томас Гоббс, например считал, что речь должна стремиться к точности, аметафора стоит на пути говорящего, как некое препятствие перед чёткостьюизложения и понимания, он назвал метафору «блуждающими огнями»,сводящими путника с прямой дороги роста знания. Обратим внимание на особуюметафоричность речи Гоббса: философ, не задумываясь, использовал метафорудля большей ясности изложения, что противоречит его собственным идеям:«Рассуждение есть шаг, рост знания — путь, а благоденствие человеческого рода— цель. Метафоры же и двусмысленные слова, напротив, суть что-то вроде ignesfatui, и рассуждать при их помощи — значит бродить среди бесчисленныхнелепостей, результат же, к которому они приводят, есть разногласие ивозмущение или презрение» [Гоббс 1963: 63].Дж.
Локк также считал метафору неуместным средством выражениязначений. Он полагал не просто возможным, а необходимым её искоренение, ибоона создаёт обман. Дж. Локк считал людей, любящих метафору, странными, таккак они добровольно поддаются иллюзии, обману [Локк 1985: 567].Со временем взгляды философов кардинально изменились. Ф. Ницше былуверен в изначальной непостижимости истины, ибо знания о ней являютсярезультатом мозговой обработки субъективных ощущений, передающихся каксигналы по нервной системе. Таким образом информация, получаемая нами, поего мнению, неточна, так как кодируема и перекодируема, субъективна, так какмы не можем «прыгнуть выше головы» и увидеть настоящие свойства вещей, необладая для этого соверешнной системой ввода информации и, вероятно, нашмозг также не готов к переработке и осмыслению подобной информации [Ницше1912: 396].Вывод Ф.Ницше, хоть и категоричен, но близок к истине: объективныезнания о реальности для человека получить невозможно, потому что еговоприятие мира опосредованно, и метафора является одним из мыслительныхмеханизмов, помогающих нам преодолеть, пусть и искусственным способом,70разрывмеждувоспринимаемойреальностьюиобъективной,успешнофункционировать в этом мире.Даже находясь в каком-то смысле «с завязанными глазами», человекприспособился ориентироваться в этом мире с помощью метафоры, и одна изключевых её особенностей – антропоцентричность.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
