диссертация (1169305), страница 7
Текст из файла (страница 7)
Впервые проведен комплексный анализ «русского участия» именно вкультурной жизни парижан-французов, их повседневности, формированиивкусов, а не жизни «Русского Парижа» как центра русского зарубежья.2. Выявлены особенности русского влияния на области и формы жизни,входящие в число «культурного сектора» экономики, или творческих индустрий:30писательское, издательское дело и пресса, реклама, мода, туризм, архитектура,кинематограф, спорт, театр, балет и т.д.3. Проанализирован образ «России воображаемой» (la Russie rêvée), со всемиприсущими ему стереотипами о русских, бытующими среди парижан, а такжеописаныспособыиспользованияэтогообразаврешениивнешне-ивнутриполитических задач.4.
Впервые в качестве источника для исследования русского влияния накультурную жизнь города использован объемный корпус франкоязычной прессыкак основной составляющей информационной среды Парижа.5. В научный оборот введены ранее неисследованные в России иностранныедокументы и данные зарубежных изысканий, находящиеся лишь в частичномдоступе для современных русских исследователей.Апробация работы.
Основные положения диссертации были апробированына XIX-ом ежегодном круглом столе «Россия и мир глазами друг друга: изистории взаимовосприятия», который состоялся в Институте российской историиРАН 7 февраля 2012 г., а также на Международном молодежном научном форумеЛомоносов-2011, прошедшем 11–15 апреля 2011 г. Результаты исследования былипредставлены публикациями автора в научных журналах и сборниках статей (см.Список работ, опубликованных автором по теме диссертации).Структура работы определена целью и задачами исследования.
Она состоитиз введения, трех глав, заключения и сопровождается библиографией иприложениями.31ГЛАВА 1. Особенности социально-экономической и идейно-политическойжизни парижан в контексте франко-русских отношений§ 1.1. Социально-экономическая жизнь ПарижаФранция экспортировала определенный образ самой себя как некойпередовой страны («nation-guide»), носителя идеалов, которые восторжествовалина ее территории век назад во время Великой французской революции. Странапредставляла собой уникальную универсальную политическую и культурнуюмодель, влияние которой распространялось по всему миру.
Между тем, в первойтрети XX в. влиянию «из вне» подвергся Париж. Начиная с 1870-х гг., впарижском обществе наблюдалась эволюция отношения к России. ВследствиесближениявоенныхиполитическихинтересовФранциииРоссииобщественность испытывала большой интерес к русской культуре. Практическийинтерес парижан к изучению российской реальности, а также к юридическомуположению русских во Франции объясняется тем, что во Франции проживаломного русских иммигрантов, и страна инвестировала средства в развитие бизнесав России (Приложение 1), где в свою очередь проживало порядка 12000французов (в 1911 г., Приложение 2).
Изучению этого вопроса посвященакандидатская диссертация Ж. Делеэлля, защищенная в 1926 г. [251].Акты о создании франко-русских компаний в некотором роде послужилииллюстрациейпопулярностичастногоинвестированияв1887–1914 гг.Работникам архивов удалось отыскать 46 таких актов за период 1887–1914 гг.Среди них шесть банков, горнорудные и металлургические предприятия, четырекомпании по электрификации и общественным работам [359, c. 56–58]. Например,сюда входили автомобильная компания Рено (в России с 24 января 1914 г.),Франко-русская компания по развитию света Китсона (с 30 января 1901 г.) [359, c.82] и Русское электрическое общество «Вестингауз» (с 12 июля 1906 г.).
В 1898 г.воФранциибылохлопчатобумажнойоснованомануфактуры,Русско-французскоеусловияанонимноедеятельностиобществокоторогобыли32утверждены самим Николаем II. В 1900–1901 гг. Обществом были построеныфабричные корпуса и жилье для рабочих в Московской губернии, где к 1904 г.работало около 2300 рабочих, а к 1916 г.
— 4024 (Приложение 3). Обществодонецких содовых заводов было учреждено в Париже 9 августа 1913 г.промышленниками Э.Ж. Барбье, Ж. Барбье, Г. Брюйаном, банкирами Ш. Люганьи Л. Шуманом. 60 из 391 акционеров Общества проживали в Париже, 18 — вдругих департаментах Франции [359, c. 64–66, 82, 86]. Среди них были французы,занимающие видное место в хозяйственной жизни и промышленностиФранции — издатель Ф. Дидо и А. Кешлен, успешно руководящие двухвековойполотняной мануфактурой в Мюлузе. В 1897 г. А. Баратон зарегистрировал марку«Франко-русский кинематограф» («Le Cinématographe franco-russe»). Он жевместе с А. Лостом основал в 1899 г.
Общество распространения во Франциифранцузско-русского кинематографа и продажи аппаратов и лицензий наизобретения А. Баратона.Французские власти уделяли особое внимание русским беженцам в связи сполитическими и финансовыми инвестициями Франции в антисоветскую борьбу[597, c. 107]. В послевоенное время иммигранты составили значительную частьнаселения Франции. Страна с радостью принимала их для трудоустройства вшахты, мастерские, на заводы и фермы, что было связано с восстановлениемпослевоенной экономики. В 1921–1931 гг.
иммигранты составили 74% ростанаселения Франции.Французский закон о гражданстве никогда не признавал, что любойжелающий мог стать французом, но в связи с тем, что во второй половине XIX в.численность французского населения упала по сравнению с населением другихдержав, процесс натурализации упростили, и иностранцы получили правосвободно въезжать в страну. Между 1899 и 1927 гг. было натурализовано1 330 000 иностранцев, а с 1927 по 1940 гг. — 967 000 [680, c. 19].
По переписинаселения 1931 г., иностранное население Франции составляло 2 700 000 человек,т.е. 7% населения всей страны без учета незаконной иммиграции и транзитноймиграции [545, c. 394]. Что касается столицы, то в 1926 г. иностранное население33Парижа и его пригородов составляло 17,3%, из которых 55% были выходцами изРоссии (Приложение 4). Другие источники представляют иную информацию: поданным Красного Креста, в 1920 г. во Францию въехали 175 000 русских, в1921 г. — 65 000, в 1923 г. — от 60 000 до 68 000. А по данным Лиги Наций, в1921 г.
во Франции проживало 100 000 русских, число которых увеличилось в 4раза к 1926 г. [596, c. 30]. По статистике, в Париже и его пригородах проживало50 000 русских, но эти данные далеки от реальности — русских было, какминимум, вдвое больше [312, c. 30].Русская иммиграция во Франции уступала по численности итальянскому,польскому, швейцарскому, бельгийскому и испанскому населению страны,которое, в основном, состояло из промышленных и сельскохозяйственныхрабочих, приезжавших в поисках экономических возможностей.
Тем не менее,русские оставили глубокий след в культурной жизни принявшей их страны.Чтобы верно оценить социально-экономическое влияние этого потокабеженцев на повседневную и культурную жизнь Парижа, остановимся на составеиммиграции. Если верить большевистской прессе, то из России уехали «старыебюрократы»,«реакционеры»,«крупныеземлевладельцыивысокомерныеаристократы» [164, c. 837–838]. Однако это не совсем так — особыми чертамииммиграции «первой волны» можно считать доминирование представителейинтеллектуальнойэлиты.Составрусскойиммиграциибылсоциальноразнообразен: в него входило много образованных, культурных и политическиактивных людей. Отсюда их высокая концентрация в Париже, атипичная дляиностранной рабочей силы Франции в это время. Один из современныхфранцузских наблюдателей писал: «Почти вся русская интеллигенция остается воФранции на некоторое время. Давайте признаем и оценим этот факт» [636, c.
152].В 1922 г. в газете «Le Mercure de France» напечатали статью о том, кем былирусские иммигранты [164], что говорит о заинтересованности парижан.Своеобразие русской иммиграции в Париже становится более очевидным присравнении русского опыта с другой хорошо образованной и творческойгруппой — американскими экспатриантами в межвоенной Франции. Несмотря на34критику консерватизма в обществе у себя на родине, американским эмигрантамне хватило политической мотивации их русских коллег [636, c.
7]. Американцы иу себя на родине имели достаточно творческой свободы, во Франции ониполучали ее лишь немногим больше, в то время как русская интеллигенция,приехав в столицу западной художественной и интеллектуальной жизни обрела,наконец, свободу слова, получила убежище от советской цензуры и стала иметьвозможность делиться своим видением «советского эксперимента». Эти различиямежду иммигрантскими группами повлияли на характер их взаимодействия сфранцузской культурой.
Так, для американцев разница была не очевидна, а длярусских — наоборот. Что же касается самих французов, по мнению Р. Марсьяля,они вообще поначалу не обратили внимания на иммигрантов, потому что былипоглощены своими собственными проблемами. «Новые налоги, новая звездакино, пожар на теплоходе, чье-то наследство — вот что занимало парижан» [338,257].
Несмотря на это, автор исследования «Иммиграция и будущее Франции»(«L’Immigration et l’Avenir de la France»), опубликованного в журнале «Le Mercurede France» в 1933 г., в свою очередь, считал, что иммигранты были необходимыФранции: они не портили будущее страны, а, напротив, помогли ей бурноразвиваться.Русских, проживающих на территории Франции в первой трети XX в., можноназватьпо-разному:émigré—эмигрант,т.е.покинувшийродинупополитическим причинам около 1920 г., réfugié — беженец, именно так, восновном, называли русских, apatride — апатрид.
Интересно отметить разницу внаписании окончаний русских фамилий -off и -ov. В конце XIX – начале XX вв.окончание -off доминировало в литературе, прессе и светской хронике:Tourgenieff, Strogoff, Romanoff, Yousoupoff и др. Женщины не добавляли к своимфамилиям окончание -а по правилам французского языка. Окончания -ov и -ova врусских фамилиях стали появляться с 1917 г.: чтобы подчеркнуть своюприверженность советскому правительству советские люди, проживающиезаграницей, стали писать свои фамилии с окончанием на -ov и -ova, чемупоследовала и французская пресса. В некоторых изданиях авторы до сих пор35сохраняютэтиорфографическиеособенностидляразделения«белых»иммигрантов и сторонников советской власти [596, c. 31–32]. Так, окончанияфамилий выступали в роли маркера политической позиции их носителей.В первой трети XX в.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
