диссертация (1169305), страница 27
Текст из файла (страница 27)
Русская литература в ПарижеНа протяжении всего XIX в. и первой трети XX в. царская Россия и СоветскийСоюз вдохновляли литературную деятельность во Франции. По мнениюК. Физена, Россия была неизбежной темой в произведениях писателей тогопериода: «…каждый писатель, который претендовал на значительное место влитературе, на том или ином этапе своей карьеры должен был сообщитьчитателям,какоеместоонотводитРоссиивсвоемпредставлениимироустройства» [620, c. 8].Составленная К.
де Гревом антология о путешествиях французов по России вXVIII–XIX вв. продемонстрировала, с какой скоростью за это время информацияоРоссиираспространиласьвоФранции.Авторымногочисленныхлитературоведческих исследований [558–560; 620; 655] рассматривали русскихперсонажей, которые появлялись на страницах французских литературныхпроизведений, в основном, в XVIII–XIX вв. Выяснилось, что русские всюдувоспринимались отрицательно, и литература изученного ими периода была полнаклише. Например, А.
Дюма — в книге «Граф Монте Кристо», В. Гюго — в«Отверженных». Авторы романов сами придумывали эти русские образы,которые в действительности имели мало общего с реальной Россией. Стоитотметить, что зачастую русские образы на страницах книг совпадали сполитическими взглядами их авторов. Вопреки тому, что к началу XX в. Франциявзяла курс на политическое сближение с Россией, и пресса писала о франкорусскойдружбе,вроманахпо-прежнемувстречалисьзнакомыемифологизированные образы: князья и цари, мужики и казаки. В критических жетекстах, написанных для узкого круга образованной аудитории, писали отревожной русской действительности, социальных протестах, репрессиях иармии. Интеллектуальные слои общества первыми распознали ошибочностьмногих стереотипов, в то время как среди простого народа заблуждения моглисохраняться еще долгое время.127Популярная литература, целью которой было развлечение читателей, а недонесение достоверной информации, к началу XX в.
полностью отвечалаожиданиям парижского общества, уровень грамотности которого начал быстрорасти. Россия и русские появлялись, в основном, в романах-фельетонах и насценах бульварных театров [620, c. 15–16]. Романы-фельетоны, т.е. романы, главыкоторых печатали на страницах периодической прессы, были популярны, т.к.покупка газет и журналов была дешевле покупки книг, в свою очередь для газет ижурналов — это был способ привлечения большего числа подписчиков. Напротяжении первого десятилетия XX в.
парижане, движимые интересом кповсеместнорекламируемомусближениюФранциииРоссии,помимосовременных литературных произведений обращались к «русским» романамXIX в. как к источнику информации о новом политическом и экономическомпартнере.Франко-русский союз побудил многих авторов посвятить их произведенияидеализированной России с широкой славянской душой и способствовалулучшению имиджа России, росту ее популярности в прессе и литературе. Дажепосле Первой русской революции, поражения России в русско-японской войне иослабления страны в целом, писатели высоко оценивали франко-русскую дружбув художественных текстах, и вновь на страницах романов появлялись образы ипейзажи воображаемого «русского мира»: князья, крестьяне, цари, женщиныстрадалицы на фоне заснеженной степи.Крестьянская Россия вышла на первый план во французской художественнойлитературе: снежные равнины, избы, православные церкви и простые крестьяне.Все эти атрибуты присутствовали в достаточно популярных романах А.
Дюран,которая писала под псевдонимом А. Гревилль [281; 282]. Дочь Ж. Флери, писателяи преподавателя французской литературы в Императорском Петербургскомуниверситете, А. Дюран приступила к созданию романов о российском обществе в1872 г. и опубликовала их в «La Revue des Deux Mondes», «Le Figaro», «La NouvelleRevue», «Le Journal des débats», «Le Temps» и др. Общественность видела в128описании крестьянской жизни счастье и нетронутый, добротный, основательныймир, уничтоженный во Франции индустриализацией [620, c. 337].Привлеченный русской культурой Э.-М. де Вогюэ сам попросил о переводе послужбе в Россию, где с 1876 г.
служил секретарем при посольстве. Женившись нарусской и вернувшись во Францию в 1883 г., Э.-М. де Вогюэ стал знаменитблагодаря его статьям о русской литературе, напечатанным в «La Revue des DeuxMondes» и затем в 1886 г. объединенным в сборник «Русский роман» («Le RomanRusse») [422]. Эта книга, изданная в период общественного энтузиазма по поводуФранко-русского союза, вызвала во Франции небывалый интерес к русскойлитературе и волну переводов и переизданий. Для автора идиллию русской жизниолицетворяла сама таинственная «русская душа», но он видел в русских азиатов идаже причислял к ним Ф.М.
Достоевского: «Вместе с Достоевским, этимистинным скифом, мы проникнем в сердце Москвы с ее огромным соборомВасилия Блаженного, который напоминает по форме и декорациям китайскуюпагоду и который был построен татарским архитекторами, но во имяхристианского Бога» [647, c. 68]. Католик Э.-М. де Вогюэ противопоставилрелигиозность русских авторов хладнокровному анализу человеческой душифранцузских натуралистов и призвал погрузиться в русскую литературу,оказывающую благотворное воздействие на «истощенное искусство романа» воФранции. Русские же произведения, напротив, возвращали человеку душу ичувства, и поэтому, по мнению Э.-М. де Вогюэ, были необходимы французскоймолодежи [647, c.
68] (Приложение 29).В 1904 г. был опубликован детективный роман Ж. Верна «Драма вЛифляндии» [417] (переизданный несколько раз на протяжении первой третиXX в.), в котором автор противопоставил положительный славянский образотрицательному немецкому. Это последний из девяти романов Ж. Верна, вкоторых действие разворачивается в России. Символом Франко-русского союза вромане выступает дружба семьи Д.
Николева с французским консулом в РигеМесье Делапортом. В то время как во французской литературе XIX в. толькорусские дворяне говорили по-французски, в романе «Драма в Лифляндии»129Делапорт прекрасно изъяснялся на русском языке [620, c. 345], что подчеркивалотесные дружеские отношениямежду государствами, на которых авторакцентировал внимание читателя.Описание славянской души и националистических тенденций до Первоймировой войны обнаружились в романе «Желтое нашествие» («L’invasion jaune»)Э. Дриана [260], писавшего под псевдонимом Капитан Данрит. Роман, названиекоторого напоминало о татаро-монгольском иге и Чингиз Хане, опубликовали впериод 1905–1909 гг.
(более 900 страниц). Он отражает определенную прохладуво Франко-русском союзе после русско-японской войны в 1904–1905 гг.Поражение России фактически говорило о слабости ее армии, что было шокомдля французов, ведь большая часть русских облигаций была предназначенаименно для ее вооружения.Обращение к анархизму и терроризму в 1885 г. замечено в персонаже романаЭ. Золя «Жерминаль» — русском машинисте-нигилисте Суварине.
Автор описалличную историю Суварина: родом из уважаемой дворянской тульской семьи, онпознакомился с идеям нигилизма, будучи студентом-медиком в СанктПетербурге. Вероятно, под влиянием призыва М.А. Бакунина Суварин пошел «внарод». Э. Золя не употребил термин «народники», но очевидно, что решениеСуварина отказаться от академических исследований, чтобы обучиться ремеслу иработе собственными руками, свойственно народническому течению. В деталяхромана «Жерминаль» нетрудно узнать факты из истории России.В 1880–1890 гг.
во французской литературе, которая оставалась популярной инеоднократно переиздавалась в первой трети XX в., появилось много русскихженщин-нигилисток. Они в основном были соблазнительницами и использовалиличные достижения на благо революционного дела [620, c. 310].C 1890 г.
до Первой мировой войны во Франции появилось несколько книгпопулярной фантастики, которые уверяли читателей в безобидных намеренияхрусских революционеров. Социалистические идеи сводились к карикатуре ипредставлялись,какпростоезаблуждениебезработноймолодежи.Еслитеоретически их действия были направлены против «самодержавия», то130фактическинигилисты,представленныевофранцузскойхудожественнойлитературе, часто представали преступниками. Угроза нигилизма описана вприключенческом романе Л. Томена «Сибирский путь. Приключения двухнигилистов» («La route de la Sibérie. Aventures de deux nihilistes») 1895 г. [408]. Вслове от автора Л. Томен сравнил нигилистов с тиграми в человеческом обличии.В качестве доказательства интереса парижской публики к русскому нигилизмуприведем двухактную пьесу Ш.
Гарена «Представитель третьей секции» («LeDélégué de la troisième section»), которая в апреле 1910 г. шла на сцене парижскоготеатра ужасов Гран-Гиньоль близ Пигаль [620, c. 400]. Десять лет спустя послевыхода романа Л. Томена и почти тридцать лет спустя после убийстваАлександра II борьба революционеров и агентов секретной полиции сталасюжетомхоррор-спектакля,действиекоторогоразвернулосьунекоего«председателя местного комитета» в Москве.В 1913 г. Г. Леру опубликовал детектив «Рультабий у царя» [320], свой третийроман о приключениях французского журналиста и детектива-любителя.
Какговорилось в предыдущем романе цикла о Рультабии «Аромат дамы в черном»(«Le Parfum de la dame en noir») (1907) [319], Рультабий был отправлен в Россиюпо поручению газеты «L’Époque». При описании России автор использовалличные воспоминания о посещении страны в 1897 г. вместе с Ф. Фором, а такжекомандировках в 1904–1906 гг.
по поручению газеты «Le Matin». В 1928 г. все«русские» репортажи и статьи были объединены в собрание сочинений «Агониябелой России» («L’agonie de la Russie blanche») [318].Карикатуры на русских встречаются в пьесе А. Жарри «Король Убю» («Uburoi») [300], которая до сих пор занимает почетное место в репертуаре парижскихтеатров. По сюжету, жена Убю поддержала его в сражении с русскими войсками:«Прощай, Отец Убю. Убей царя». Русские персонажи А. Жарри соответствовалитрадиционным стереотипам и были представлены в виде карикатур, тем самымидеально вписываясь в абсурдный мир гротескного описания.Основная часть романа «Семья Норонсофф» («Les Noronsoff») Ж.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
