диссертация (1169299), страница 31
Текст из файла (страница 31)
Пришлось персонифицировать«сумасбродство», превратить его «прихоть/затею/фантазию моей мысли»,уцепившись за одно из значений сумасбродства («нелепая прихоть, причуда»), изаставить его словно бы набросить эскиз чьего-то образа, который оживает.139В процессе перевода этих строк серьёзные затруднения вызвал русскийглагол «обрести». Выяснилось, что он не имеет французского аналога. Вофранцузском языке есть глагол «obtenir», «aquérir» т.е.
«получать, приобретать»,который воплощает материальный смысл этого действия. В то время как обрестиможно только нечто духовное из совершенно не материальной сферы. Обрести –это получить неоткуда или найти внутри себя. Обрести можно покой, уверенностьв себе, смысл жизни, друга. Всё это нельзя «получить».
Во французском языкеесть глагол «trouver» (найти) и «retrouver», который используется для передачисмысла глагола «обрести», но его точный перевод звучит как «вновь найти». Этотглагол никак не подходил в ситуации «вдруг возникает чей-то лик, и обретаетцвет и звук, и плоть, и страсть». Ведь и цвет, и звук, и плоть, и страстьпоявляются у этого рожденного фантазией Волшебника существа впервые, самивозникают внутри него или являются к нему ниоткуда. Французский языктребовал некоторого адреса – откуда именно всё это «получает» лик или «вновьнаходит», т.е. находит то, что уже когда-то было.
Языку нужна отсылка на некоесуществующее место или хотя бы временная подсказка – когда-то это уженаходили, и теперь так же найдём. А в русском нет её: само, ниоткуда,неизвестно, как. Слово «находит» могло бы прийти на выручку в даннойситуации, но 1) исчезает оттенок «внутри себя» и 2) уж слишком разнится регистрмежду «обрести» и «найти», и мы подтверждаем вывод о сложности передачистаринных, молитвенных русских слов на французский язык без потери.В этой связи проблемой стал также выбор артикля к слову страсть опятьже в вышеприведённой строке. Чей цвет, чей звук и чья плоть – это ясно.
Но вотчья страсть? К чему отнести это слово? Это страсть только что возникшегосущества, «sa passion»? Или это некая неопределённая страсть, возможно, самогоВолшебника к этому существу, «une passion»? Или имеется в виду страстьвообще, страсть как чувство – «la passion»? Поразмыслив некоторое время, Ф.Бакеландт остановился на последнем варианте. Но мы не знаем, какая именнострасть подразумевается в оригинальной версии. Возможно, все три, слитые водной.140Итак,напримере«ПесниВолшебника»авторимеетоснованияконстатировать следующее: при переводе русского стихотворения французскиеязыковые, поэтические и культурные особенности требуют конкретизациипредложенных образов данного произведения русской поэзии.3.3.2. Прощальная песня365Ах, как это мило,Очень хорошо.Плыло и уплыло,Было и прошло.По-русскиQuelle belle circonstance,Ma foi, c’est très bien.Tout ce qui commence,Arrive à sa fin.четверостишье звучит достаточнопросто, ноглубоко,одновременно конкретно и бесконечно общо.
Эта строфа оказалась одной изсамых трудных для перевода на французский язык. Если «это мило» можновыразить схожей французской конструкцией, то с двумя последними строкамивозникли совершенно непредвиденные сложности.Предложенные редактором «Ce qui a été n’est plus» или самый блестящий«ce qui a été s’en est allé» оказались, по его собственным словам, литературными,принадлежащими к достаточно высокому регистру, в то время, как, знающийрусский язык, Ф. Бакеландт подтвердил, что «плыло и уплыло, было и прошло»сообщает народную, почти «простонародную» интонацию: «представляю мудрогостарика», – улыбнулся он.
Действительно, звучит как народная мудрость. Болееразговорный, близкий к повседневной речи вариант «c’est du passé, n’en parlonsplus», (это прошлое, не будем больше говорить о нём) цитата из французскойпесни «Mon amant de Saint-Jean» здорово звучит, но отходит от смысла,выраженного Ю.
Кимом, и исключает процесс перехода из настоящего в прошлое.Ну, а «плыло и уплыло» не находит французского эквивалента, потому чтотребуется поговорка, которой не существует, и народная интонация, которая вэтой строке звучит ещё сильнее, чем в «было и прошло». Чтобы найти болееблизкий к обыкновенной речи вариант и приблизить изречение к афоризму, мыотважились перевести формулу в настоящее время, в этакий абсолют: «Всё что365См.
Приложение 3.6.141начинается, приходит к концу». По словам Ф. Бакеландта, она звучит немного как«пророчество», т.е. высокопарность до конца обойти не удалось, но, всё же, такойвариант звучит по-французски лучше, чем предыдущие попытки передать идеюво времени оригинала.Получается, что при попытке передать житейскую мудрость, выраженнуюнародным языком, она превращается в литературный пассаж или даже впророчество при переходе во французский регистр. Если русские архаизмыпревращались в банализмы («Пророк»), т.е. регистр опускался при переводе,здесьпроисходитобратныйпроцесс:народныеизреченияприобретаетвысокопарные интонации.Обратим внимание ещё на один сильный и ёмкий пассаж:Ей-Богу, не стоит труда.Да-да, господа,Не авось, не когда-нибудь,А больше уже никогда.ВэтихстрокахЮ.N’est-il pas mieux de nous calmer ?D’omettre les « mais »,Les « peut-être », les « par hasard »,Que ne reste qu'un seul mot, jamais.Кимсовершеннопренебрёгкакой-либоструктурностью.
Если в предыдущем рассмотренном куске есть всё-такиместоимение «это», то здесь текст состоит из назывных элементов предложений.Более того, эта строфа – ответ на подразумеваемое возражение русской публики:авось…? а вдруг когда-нибудь…? Во-первых, мы явственно слышим беседу поэтаи зрителей, о чём мы уже упоминали ранее. Во-вторых, эти строки рисуютхарактерную черту русского мира – надежду на «авось». Эта черта неперечёркивает упомянутое выше свойство в конце концов принимать событиятакими, какими они произошли.
Это возражение поэта свидетельствует о беседе сжизнью: это периодически свойственный нам «нас возвышающий обман»,который часто «дороже низких истин». Это возражение идёт фоновыммеждустрочием и очень трудно для перевода. Его пришлось очень сильноуточнить: «опустим-ка все «может быть» и «вдруг», чтобы осталось одно лишьслово: «никогда». Во французском тексте это стало напоминать игру в слова:«вдруг» и «может быть» не подходят, верный ответ – «никогда». Но ощущения142устной речи и диалога с придворными, со зрителем, с каждым из нас вотдельности – всего этого, к сожалению, перевод не передал.Интересное наблюдение можно сделать в связи с переводомтобсуждением строки «Ах как бы начало вернуть…!» Трудностей при переводездесь не возникло, было даже из чего выбрать: «начать с начала», «заново начать»(reprendre dès le début, recommencer). «Начало вернуть» и «начать сначала», напервый взгляд, одно и то же.
Но если вдуматься, то «начало вернуть» означаетвернуть момент, с которого всё началось – оказаться в прошлом, вернуться назадво времени. «Начать сначала» означает снова попытаться осуществить нечто,снова, но из настоящего момента. «Начиная сначала», человек не возвращаетвремя, он пытается снова осуществить неосуществлённое в первый раз. Это ненелепо и не бессмысленно. А вот мечтать «вернуть начало», снова оказаться там,в том времени, грезить о том, чтобы изменить прошлое – это невозможно,немыслимо. Это наблюдение отсылает нас к разным категориям времени русскойи французской культурной картин мира. Faire revenir le début de qch (вернутьначало) используется в значении – «напомнить, снова пережить в памяти».
«Ещераз начать» может человек – это возможно. Главное лицо – человек и егодействие. «Начало вернуть»: главное лицо – сама история, а человек вторичен. Онздесь как бы зритель – он оказывается в начале её, потом в конце, он над ней невластен. Поэтому это «невозможно», «немыслимо». В этом выражаетсяотношениепредставителярусскойкультурыкистории,ковремени.Представитель французской культуры, вероятно, в большей степени инициаторсвоей жизни, чем представитель русской. Это качество русского характераназывают фатализмом. Но это слово приобрело негативный оттенок, предполагаябезвольное, безропотное подчинение страшному року. Но и здесь наблюдаетсяразница внешнего и внутреннего посыла: даже эта «Прощальная песня» из«ОбыкновенногоЧуда»можетпроизвестивпечатлениямеланхоличного,фаталистического смирения с судьбой, скорбного бездействия на обломкахсчастья.
Но если взглянуть глубже внешнего уровня, песня оптимистична, в нейзвучит призыв к продолжению жизни: «займёмся обедом, …наполним заботами143быт», само начало песни и рефрен слова «давайте» открыто приглашают актёров,слушателя, читателя к действию. Так что при невозможности управлять жизнью исмирением с ней, русский мир не отрицает внутреннего действия, принеобходимости, переходящего во внешнее, как это было в «Поэте» Пушкина.Эксплицитно выраженная пассивность скрывает имплицитный призыв кдействию, невольно обманывая реципиента.3.3.3.
Бабочка366Припев песни о бабочке и воробушке оказался настоящим испытанием дляпереводчика. В припеве использованы звукоподражательные междометия иредуцированные глаголы движения. С первыми дело обстояло проще: всё, чтотребовалось – это выбрать подходящий французский аналог и приспособить его критму, поэтому со «шмяк» и с «ням» проблем не возникло. Но вот что былоделать с «бяк», «прыг» и «шмыг»? Во французском языке нет подобныхредуцированных форм глаголов.
Таким образом, «бяк-бяк-бяк» было заменено на«бьёт-бьёт-бьёт», что, по счастью, оказалось фонетически близким к оригиналу(bat-bat-bat), а «прыг-прыг-прыг» было переведено как «прыгает-прыгаетпрыгает» (saute-saute-saute). Но ёмкого слова, близкого к «шмыг» во французскомязыке автором работы найдено не было. Поэтому печальная история бабочки вофранцузской версии заканчивается на её съедении:А бабочка крылышками бяк-бяк-бяк-бяк,А за ней воробушек прыг-прыг-прыг-прыг,Он её голубушку шмяк-шмяк-шмяк-шмяк,Ням-ням-ням-ням да и шмыг-шмыг-шмыг-шмыг.Une belle-dame bat-bat-bat-bat des ailesUn moineau saut-saut-saut-saute derrière la belle-dame,Le moineau rattrape-trappe-trappe la petite belle,plouf-plouf-plouf!Et miam-miam-miam-miam!Упущенная строка о том, как воробушек скрывается с места преступления,была компенсирована уточнением сюжета.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
