диссертация (1169299), страница 26
Текст из файла (страница 26)
Этозамечание в какой-то степени подтверждает сказанное ранее о рифмованныхпереводах пушкинских стихов – о том, что нерифмованные влекут за собойнеминуемые художественные потери вследствие утраченной музыкальности334См. Приложение 1.3.115рифм и ритма, а переведнные с аккуратным соблюдением рифмы и ритма побольшей части воспринимаются представителями французской культуры каксладковатые, нарочито правильные.Любопытно то, что эмоциональный посыл стихотворения был определёнреспондентом как «меланхолический»: «…меланхолический настрой, которыйисходит от стихотворения…»335.
Ранее, сопоставляя «Поэта» с «Сосной Ланд» Т.Готье мы продемонстрировали, что это не так. Вероятно, респондент уловилмеланхолические мотивы в начале стихотворения и не обратил внимания навозрожение лирического героя, явившееся смысловым центром произведения.
И,наконецоценка «ононеоригинально, не отличаетсяотмассыдругихстихотворений, написанных на эту тему: классическое, но ничего особенного –могло быть написано кем угодно»336 свидетельствует о том, что пушкинский духне проникает через «фильтр» французской культуры в её пространство, стихи еготеряют оригинальность, обесцвечиваются и сливаются с общей массой. В целом,эти слова можно считать подстверждением выводов первого параграфа второйглавы.Маяковский был положительно воспринят респондентом, благодаряинтересной форме подачи: «Мне нравится. Расположение337строк создаёт игровойэффект, и мы ищем рифму»338.
Маяковский для респондента по стилю отличновстроился во французскую культурную картину мира: «Напоминает поэтическиеэксперименты XX века. Для меня это типичная французская поэзия»339.Итак, мы видим, что поэзия Маяковского оказалась интересна дляпредставителя французской культуры благодаря своей любопытной форме, атакже потому, что легко ассоциативно встроилась в традицию французскойпоэзии эпохи авангарда. Оба стихотворения Маяковского («Сергею Есенину» и«Пролог») были восприняты со сдержанным интересом, комфортом привосприятии.
Поэзия Пушкина, два амплуа которых были представлены на судСм. Приложение 1.3.См. Приложение 1.3.337лесенка (прим. авт.)338См. Приложение 1.3.339См. Приложение 1.3.335336116респондента («Пророк», «Поэт»), вызвала контрастную реакцию: шок иудовольствие при прочтении «Пророка» – и скуку при знакомстве с «Поэтом».Так, наш практический опыт, в целом, согласуется с проведённым ранее анализомтворческой судьбы А.С. Пушкина и В.В.
Маяковского во Франции и с основнымивыводами, сделанными о восприятии их творчества французской аудиторией.Воспользуемся ассоциацией, возникшей у респондента (А. Рембо) иприведём ещё один пример сопоставления внешне схожих французского ирусского стихотворений, иллюстрирующих разницу поэтических картин русскойи французской культур:«Вот старый шкаф резной, чей дуб в разводахтемныхНа добрых стариков стал походить давно;Распахнут шкаф, и мгла из всех углов укромныхВлекущий запах льет, как старое вино.Полным-полно всего: старья нагроможденье,Приятно пахнущее желтое белье,Косынка бабушки, где есть изображеньеГрифона, кружева, и ленты, и тряпье;«Я в дом вошел, темнело за окном,Скрипели ставни, ветром дверь раскрыло, Дом был оставлен, пусто было в нем,Но все о тех, кто жил здесь, говорило.Валялся пестрый мусор на полу,Мурлыкал кот на вспоротой подушке,И разноцветной грудою в углуЛежали мирно детские игрушки.Там был верблюд, и выкрашенный слон,И два утенка с длинными носами,И дед-мороз - весь запылился он,И кукла с чуть раскрытыми глазами,Тут медальоны вы найдете и портреты,Прядь белую волос и прядь другого цвета,Одежду детскую, засохшие цветы...О шкаф былых времен! Историй всяких кучуИ сказок множество хранишь надежно тыЗа этой дверцей, почерневшей и скрипучей» 340.И даже пушка с пробкою в стволе,Свисток, что воздух оглашает звонко,А рядом, в белой рамке, на столеСтояла фотография ребенка...А.
РембоРебенок был с кудряшками, как лен,Из белой рамки, здесь, со мною рядом,В мое лицо смотрел пытливо онСвоим спокойным, ясным взглядом...А я стоял молчание храня.Скрипели ставни жалобно и тонко.И родина смотрела на меняГлазами белокурого ребенка.Зажав сурово автомат в руке,Упрямым шагом вышел я из домаТуда, где мост взрывали на рекеИ где снаряды ухали знакомо.Я шел в атаку, твердо шел туда,Где непрерывно выстрелы звучали,Чтоб на земле фашисты никогдаС игрушками детей не разлучали»341.Д.
Алтаузен340341Рембо А. Шкаф. Пер. М. Гордона / Рембо А. Стихи. – М.: Наука. 1982. С. 43.Алтаузен Д.М. Родина смотрела на меня / Стихи военных лет. – М.: Худож. лит-ра, 1985. С. 26.117Мы знакомимся со стихотворениями французского и русского поэтовразных эпох и контекстов, но схожими по манере описания бытовой картины.Единственное, что роднит авторов, это то, что оба стихотворения написаны вначале войны – Франко-прусской и Великой Отечественной, соответственно.
Но,на наш взгляд, именно схожий художественный приём помогает выявитьразнящееся в культурологическом смысле – задача, посыл произведения, егопредаполагаемое воздействие на читатателя. Стихотворение Рембо точно, деталиработают словно порталы в прошлое – вещи говорят и рассказывают истории. Но,с точки зрения действия, стихотворение статично, оно застыло, точно плывущаяпо реке Офелия. Стихотворение-фотография, оно удивляет, завораживает. Вещирассказывают историю, которая увлекает нас, но не подразумевает действия снашей стороны.
Поэт тоже сохраняет позицию созерцателя-рассказчика, как впримерах, рассмотренных во втором параграфе второй главы, где сопоставляютсяРембо и Маяковский. В стихотворении Д. Алтаузена описание вещей тожерассказывает историю, но у стихотворения совершенно иная цель – всё описаниепредметов имеет не эстетическую функцию, а подготавливает лирического герояи через него – читателя – к действию. Он видит дом и тоже считывает историю,которую рассказывают вещи, но эта история ему нужна не для того, чтобы,замечтавшись, представить произошедшее и взгрустнуть о прошлом, а, чтобынайти в себе решимость на поступок. Внутреннее действие и напряжениенагнетается, достигает пика при встрече с глазами ребёнка и выплёскивается вовнешний мир, превращается во внешнее действие.
Французское стихотворение вбольшей степени предназначено для того, чтобы им любоваться, выделяяэстетический аспект как определяющий художественную ценность, в то времярусское стихоторение схожего приёма и лирическое по своему внешнему обликувыполняетсовершенноинуюфункцию,становясьвбольшейстепени«прикладным», концентрируется на сути – побудить к действям.Феномен«эстетики»,предпочтительнойпредставителюфранцузскойкультуры и «сути» – представителю русской мы наблюдаем и на примереинтересного образца комической песенной поэзии, современного стихотворения118«Тридцать девятый трамвай» И. Богушевской, перевод342 которого был выполненавтором исследования и предложен Ж.-С.
Беттону как консультанту и редактору.В процессе проверки и обсуждения перевода этого стихотворения, выявился ряднеприемлемых вариантов перевода для носителя французского языка скорее вкультурном, чем в грамматико-лексическом или стилистическом планах. Такимобразом, опыт проверки и обсуждения предоставил основания для некоторыхвыводов о различии восприятия отечественной поэзии русскими и французскимичитателями.
Пассаж «Il part sillonner l’air pour frayer là-haut de nouvelles lignes»(«Он отправляется бороздить небо, чтобы проложить там новые ветки») былазаменена на «…pour tracer là-haut de belles lignes» («…чтобы прочертить на небекрасивые линии»). Идея перевода была почти практическая, хоть и невозможная –проложить новые пути. Исправление носителя превратило её в эстетическую. Ихотя второй вариант, по свидетельству редактора, звучит гораздо гармоничней илучше встраивается в заданный ритм, взгляд русскоязычного переводчика с егоизначальным намерением – от лица вагоновожатого, из трамвая, которыйвзмывает в небо. Взгляд редактора – снизу на небо, зрительское место, с которогоон любуется красивыми линиями.
И ещё одна редакторская правка, на которуюнам стоит обратить внимание, потому что она выявила и подтвердиланаблюдения, сделанные ранее. Фразу «Notre tram devient une arche» («наштрамвай превращается в ковчег») пришлось исправить на «Le tram 39 devient unearche» («трамвай 39 превращается в ковчег»). Первый вариант переводграмматически и лексически верен, но г-н Беттон сказал: «только вы, русские,можете сказать «наш трамвай» … В этом есть что-то очень советское. В этомпроявляется ваш коллективизм, все вместе едут, словно породнились».
Хотяпереводчик имел в виду лишь то, что это тот трамвай, о котором в песне идёт речь– как «но наш герой не сдаётся». В смысле, мы – зрители-читатели – следим заним. Т.е. французский читатель склонен видеть социальную, а нередко и342См. Приложение 4.119политическую подоплёку там, где поэт её не подразумевал, и там, где у русскогочитателя не появится подобных ассоциаций.Подведём итоги параграфа. Французский читатель склонен видетьполитический и социальный контекст даже там, где его нет, или вписывать в негопоэта или его стихотворение. В восприятии самого произведения француз болеесклонен искать лексику, которая маркирует эпоху, стиль произведения.Восприятие стихотворения скорее напоминает анализ, чем поток впечатлений.Француз маркирует поэта и его творчество, чтобы понять, на какую «полку» всознании нужно разместить то или иное произведение искусства.
Эти наблюдениявстретились нам и во второй главе, и данный параграф их подтвердил ирасширил.Одной из потерь при передаче русского стихотворения на французскомязыке и при восприятии являются встречающиеся в русском стихотворении«архаические» выражения, которые привносят в русское стихотворение храмовоеэхо, былинные или библейские мотивы.
Они не передаваемы на французскомязыке, потому что в нём возвышенный стиль служит для пародийных целей.Такие выражения либо нарочито снижают стиль или, напротив, придаютстихотворению напыщенности, высокопарности. В другом случае при переводеслова возвышенного регистра просто нивелируются, заменённые нейтральными.Это может быть связано с различным понятием о времени культурных картинахмира двух стран.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
