Диссертация (1168782), страница 9
Текст из файла (страница 9)
Бондаренко, английский писатель, используя «комплекслитературных ассоциаций, связанных с “генетической памятью” жанра, создаетеще два типа героя: герой-отец и герой-дитя»52, которые, появляясь в повестиРождества, отсылают нас к куда более архаичным текстам – библейскимБондаренко М. И.Традиции«Рождественскихрусском святочном рассказе 1840−1890-х годов. С. 174.52повестей»Ч. Диккенсав42сюжетам. В свою очередь, «образ отца приобретает в силу этого врождественском жанре онтологический характер»53, во главе диккенсовскойсемьи стоит заботливый и переживающий отец − Боб Крэтчит, Джон Пирибингл,Калеб Пламмер, Тоби Вэк, доктор Джэдлер. Образ ребенка в рождественскихисториях Диккенса семантически связан с образом Младенца-Христа.
Однако, какэто совершенно справедливо подчеркивает М. И. Бондаренко, несмотря на то, чтоДиккенс зачастую в своем «рождественском цикле прибегает к библейскойобразности через реминисценции и аллюзии, он рисует светское Рождество изакрепляет <…> сугубо светский характер его празднования»54. Семья,благочестие, дом по Лескову также являются опорой, краеугольным камнем длячеловека, представляя истинную ценность, а ребенок для писателя «…всегда“Божий посол”: через него Господь наше сердце пробует...» [11, 241]. Дети,появляясь на страницах святочных рассказов, чтобы напомнить читателю оБогомладенце, служат символами Рождества Христова. Отметим, что в рассказах«Пугало», «Зверь», «Неразменный рубль» ребенок это живой, думающий,действующий, вполне самостоятельный активный герой в отличие от безмолвныхдетских персонажей Диккенса.Во многих святочных рассказах Лескова протагонист в одиночествепротивостоитжестокомумиру,утверждаяхристианскуюморальинравственность.
Подобную христианскую модель поведения мы найдем врассказах «Пугало» (дворник Селиван), «Пустоплясы» (дед Федос), а также«Человек на часах» (солдат). В некоторых святочных произведениях Лесковотступает от диккенсовской рождественской традиции, от канонов святочногорассказа вообще: не все его произведения имеют «совершенно неожиданныйвеселый конец»55, не все они «оканчиваются непременно весело» [VII, 433].
Так, врассказе «Пустоплясы» воспроизводится поучительная история с трагическимТам же.Там же. С. 27.55Лесков Н. С. Маланьина свадьба. С. 466.535443концом. Дед Федос справедливо призывает своих односельчан задуматься: «Воткак жили мы в Божьих в любимчиках − совсем, было, мы позабылись, хотеливсё справлять свои дурости, а теперь Господь опять нас наставит на лучшее» [11,241].В святочных рассказах Лескова можно выделить ряд жанрообразующихмотивов: «готический» мотив нечистой силы генетически связан с традициейсвяточных рассказов, низшей народной демонологией; мотивы страдания,прощения и внутреннего преображения/воскресения восходят к библейским ипасхальным текстам; упомянутый ранее мотив «русского чуда», на наш взгляд,сложнее по своему составу.
По мнению Лескова, народная вера историческиуходит своими корнями как в христианство, так и в славянское язычество. Так, содной стороны, сюжет рождественской утопии связан с диккенсовской традициейрождественских текстов; с другой стороны, нами был отмечен и актуализируемыйв каждом случае мотив спасения, который по природе своей связан спасхальными рассказами.Подведем некоторые итоги. Сопоставительно-сравнительный анализ наразных уровнях текста (структурном, тематическом, сюжетном, образном,мотивном) показывает, что под влиянием рождественских повестей Диккенсапроисходит становление и развитие лесковского святочного творчества.Интертекстуальные связи с рождественскими произведениями английскогописателя становятся совершенно неотъемлемой частью поэтики святочныхрассказов Лескова, присутствуя на имплицитном уровне.
Готические стилизацииЛескова ассоциативно связаны с диккенсовскими рождественскими повестями, аспецифическое использование им готических традиций в произведенияхсвяточного жанра позволяет говорить об индивидуальной творческой манереписателя и особенностях авторской рецепции. В своих произведениях, вслед заДиккенсом, Лесков обращается к читателю с проповедью христианскихценностей.Ранеенамиотмечено,что«святочныйрассказ»у Лесковаобнаруживает в себе присутствие комплекса святочных, рождественских и44пасхальных мотивов в самых различных комбинациях и сочетаниях.
Человекпредстает всегда в критической ситуации, ему предстоят испытания злымисилами либо же необходимость осуществления морального выбора. В борьбепротив привидений, демонов человека спасает реальность и, конечно же, его вера.Распространенный мотив «русского чуда» связан с представлением человека какактивногосубъекта,со-деятеляпо«улучшению»,совершенствованиюреальности, изменению ее в лучшую сторону; ключевым становятся мотивыдуховного страдания, прощения и преображения.
Духовное пробуждение героевнеотделимоотпостепенногопроникновениявихвнутренниймирэсхатологически окрашенных переживаний и устремлений, усиливающихся,нарастающих и все время концентрирующихся в рамках цикла (от первого и допоследнегорассказа).РождественскаяутопияДиккенсапреломляетсявсвяточных произведениях Лескова. Привлекая в качестве прецедентных текстоврождественские повести Диккенса и вступая при этом в некоторую полемику санглийскимпредшественником,Лесковсоздаетсвяточныерассказы,отличающиеся своей самобытностью и писательской индивидуальностью, ониискусно сочетают в себе готические и реалистические элементы, кроме этого,вводится христианский мотив спасения.Таким образом, нами рассмотрено взаимодействие текстов рождественскихповестейДиккенсаисвяточныхрассказовЛесковасточкизренияархитекстуальности.
В текстах-реципиентах выделены готические мотивы, атакже библейская образность, унаследованные от рождественских произведенийанглийского писателя.§ 1.2. Гоголевские традиции в святочных рассказах Н. С. ЛесковаСравнивая Лескова и его художественный метод с другими авторами,В. А. Гебель отмечает, что манера автора, способ изображения и отображенияпредметов близка к гоголевской: «из писателей-реалистов Лескову-художнику45ближе всех был Гоголь, которого он считал своим учителем»56. ЛескововедА. А. Новикова-Строганова также подтверждает эту мысль, говоря, что Лесковявляется, вне всяких сомнений, «одним из наиболее близких Гоголю по духурусских классиков»57.Свой литературный диалог Лесков ведет с Гоголем, начиная с 1860-х годов,хотя, конечно, ранний период творческой активности Николая Семеновичаотмечен ученическим подражанием Гоголю58.
Сохранившееся в библиотекеписателя собрание сочинений Гоголя, где мы найдем лесковские читательскиепометы, выписки и подчеркивания59, также свидетельствует о явном интересеЛескова к творчеству своего предшественника. Несомненно, опыт внимательногопрочтениягоголевскихпроизведений,творческогопереосмысленияиразмышлений не могли не привести к интегрированию Лесковым в тканьповествования различных аллюзий, реминисценций из гоголевских произведений.И. П. Видуэцкая, один из ведущих исследователей лесковианы, видит проявлениеорганичной творческой манеры писателя в том, что «литература наряду сдействительностью была сильно действующим ферментом в творческойдеятельности Лескова»60.1860−1870-е гг. отмечаются повышенным вниманием и интересом ктворчеству Гоголя среди российских писателей и литературных критиков(И.
А. Гончаров, М. Е. Салтыков-Щедрин и др.), в последующие годы происходитдальнейшая актуализация гоголевского текста: появление в журнале «Киевскаястарина» писем Гоголя (1883), выход брошюры А. И. Орлова «Гоголь как учительжизни» (1888), а в 1892 г. увидел свет уже полный альбом публиковавшихсяГебель В. А.
Лесков // История русской литературы : в 10 т. М. ; Л. : Изд-во АН СССР,1941−1956. Т. IX : Литература 70−80-х годов. Ч. 2. 1956. С. 144.57Новикова А. Гоголевские традиции в творчестве Н. С. Лескова.58Гебель В. А. Лесков. // История русской литературы. С. 127.59Афонин Л. Н. Книги из библиотеки Лескова в Государственном музее И. С. Тургенева //Из истории литературы и общественной мысли 1860−1890-х годов : сб. ст. М. : Наука, 1977.(Литературное наследство.
Т. 87). С. 130–158.60Цит. по: Майорова О. Е. Литературная традиция в творчество писателя (на материалепроизведений Н. С. Лескова) : дис. ... канд. филол. наук. М., 1985. С. 5.5646частично с 1840-х гг. иллюстраций А. А. Агина под названием «Сто рисунков кпоэме Н. В. Гоголя “Мертвые души”». Несомненно, Лесков не мог оставаться встороне: в очерке «Загадочный человек» (1868−1870) писатель изображает герояреволюционера Артура Бенни, прочитавшего «между прочим» всего Гоголя;после выхода писем Гоголя Лесков откликается очерком «Путимец»61; в журнале«Нива» он публикует рецензию «Об иллюстрациях “Мертвых душ"» (1892)62, гдеотдает предпочтение иллюстрациям Агина и критикует изображения героевпоэмы художником П. М.
Боклевским.Вопросы сопоставления мировоззрения Лескова и Гоголя, выявлениядиалогических контекстов в произведениях этих писателей не являются новыми влесковиане63. Вместе с тем нам известны единичные работы, в которыхисследуется вопрос связи святочных рассказов Лескова с текстами Гоголя, средианализируемых произведений А.
А. Новикова-Строганова выделяет «Отборноезерно» и «Уха без рыбы»64. Следует также обратить внимание на исследованияэтого автора, в которых христианский смысл лесковской повести «Некрещеныйпоп» проясняется во взаимодействии с традициями Гоголя, а в результатевыявленияпризнаковжанра«святочнойсловесности»и«евангельскогоподтекста» произведение позиционируется как примыкающее к святочным«Газета А.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
