Диссертация (1168776), страница 32
Текст из файла (страница 32)
325]).Некотораясопоставлениисимметричностьроманов«Междуможетдвухбытьзорь»иустановлена«АннаприКаренина».Параллельность с главными героями известного романа Толстого (АннойКарениной и Алексеем Александровичем) прослеживается в отношенияхЕкатерины Стольской с мужем, Николая Ильича Орембовского с НадеждойВасильевной.Этисупружескиеотношенияхорошопередаетслово«формальные». Они мотивированы не душевной близостью, а общественныммнением. Надежда Васильевна Орембовская молода, полна жизненнойэнергии, но героиня будто чувствует, что для мужа она «забава, игрушка»[Новиков 1991, с. 336].
Своеобразной аллюзией Анны Карениной предстаетперед глазами читателя и образ возлюбленной Васи Орембовского –164Екатерины Романовны Стольской. Она не любит своего мужа, которыйзначительно старше ее. Героиня влюбляется в девятнадцатилетнего ВасюОрембовского, они часто встречаются на Покинутом хуторе и мечтают осчастье, но, осознавая, что это невозможно, бросаются под колеса поезда:«Они крепко обняли друг друга и, закрыв глаза и слив губы, упали на рельсыперед налетевшей громадой» [Новиков 1991, с. 253–254].По словам А.М.
Грачевой, «на концепцию» романа И.А. Новикова«Между двух зорь» «оказало влияние учение Толстого о непротивлении злунасилием»262. Литературовед отмечала, что в Толстом Новиков видел«“учителяжизни”»263,чьинравственныеурокипомоглиразрешитьволнующие его проблемы. История Ивана Броневского из третьего романаНовикова частично совпадает с историей одной из героинь «Воскресения» –политической каторжанки Марьи Павловны, сыгравшей существенную рольв духовном «воскресении» Катюши Масловой. Она была арестована наквартире с тайной типографией и взяла на себя выстрел, которым кто-то изреволюционеров в темноте убил одного из жандармов. Броневский вместе сдругими защищал от полиции типографию революционной газеты, причем входе перестрелки был убит жандарм. Герой успевает скрыться.
Но известие,что был убит человек, может быть, убит им, производит переворот в егодуше. Иван Броневский появляется на страницах, познавшим толстовскуюистину о непротивлении злу насилием. Однако черновые рукописи Новиковапоказывают,чтоисторияБроневскоговтолстовскойтрактовкепервоначально отсутствовала. В неоконченной повести «Дети на рельсах»(июнь–июль 1909 года) Броневский возвращается в город только из-за того,что ему надоело прятаться. Чувство же вины за пролитую кровь, мысли онепротивлении у героя отсутствуют. Однако в первом варианте романа262Грачева А.М. Новиков Иван Алексеевич // Русские писатели, 1800 – 1917:биографический словарь / под ред.
П.А. Николаева. М.: Большая Российскаяэнциклопедия, 1999. Т. 4. С. 339.263Там же. С. 206.165(вторая половина 1909 года)264 история Ивана Броневского претерпеваетизменения и приобретает тот смысл, который она сохраняет (с небольшимистилистическими разночтениями) в основном тексте, что говорит о явномтолстовском влиянии в ходе работы над произведением.По наблюдению А.М. Грачевой, характер повествования в романе«Между двух зорь» Новикова восходит по своей форме к «Воскресению»Л.Н. Толстого. Несобственно-прямое повествование зачастую включается вобъективно-авторское, под конец полностью поглощая его.
Так, описаниевыстрела в учителя Введенского воспроизведено при помощи внутреннегомонолога мальчика, чье сознание инстинктивно бунтует против свершенияубийства. Нравственная недопустимость убийства отчетливо выявляется всловах автора, неожиданно, с резкой моральной оценкой вторгающихся вовнутреннюю речь героя: «Он чувствовал все равно: надо идти и сделать, чтонадо; воли в нем не было, все было предрешено, одного хотелосьмучительно: скорей, скорей…За минуту до выстрела Гриша не думал:“убить, не убить”, вся страшная суть этого страшного дела не представляласьему, никак не задевала его» [Новиков 1991, с.
186]. Желая подчеркнутьпротивоестественность поступка Гриши, Новиков использует повтор («всястрашная суть этого страшного дела») и яркие контрасты («губы просиливаренья, а не крови» [Новиков 1991, с. 138]»; шапка для кукол служитмешочком для жеребьевки; раньше Гриша плакал об убитых галках, а теперьстреляет в человека). Словами писателя Кристлибова Новиков оценивает этоявление: «крайне грустно <…> что жизнь еще порождает такие…ну да,ненормальные проявления» [Новиков 1991, с.
206]. Возникает вопрос: чтотолкает Гришу Петунникова на участие в террористической деятельности?Скорее всего, отсутствие близких, доверительных отношений в семье. Неслучайно только после преступления сына Афанасий Иванович Петунниковпонимает порочность взаимоотношений с юной служанкой Музой, отпуская264РГАЛИ. Фонд 343.
Опись 2. Единица хранения 4.166ее, он начинает проводить время с дочерью, пишет письмо жене, после чегоона возвращается.Случайная встреча Михаила Орембовского с попутчиком Николаем впоезде, по верному замечанию А.М. Грачевой, «генетически восходит ксцене из “Воскресения” – встрече на пароме Нехлюдова и странника –“свободногомужика”»265.Исследовательницатакжепрослеживаетвзаимосвязь понятия «суда» в романе Новикова «Между двух зорь» сроманомЛ.Н.
Толстого«Воскресение».Соднойстороны,этогосударственная процедура, из которой выхолощено нравственное значение,с другой – это внутренний «суд совести» героев над собой. В результатекаждый из участников романного действия переходит «к качественно новойступени жизнепонимания»266. «Суд» вершится в душе Михаила Евстигнеева,не случайно на встрече с Оленькой Ге он ощущает себя уже не прокурором, аподсудимым. В его сознании ведется спор-монолог как бы двумя голосами(это черта также идет от толстовских героев). Герою сложно отступить отзакона, ведь он прокурор, но в его душе (благодаря Оленьке Ге) произошликардинальные изменения. Перед судом Михаил Евстигнеев вспоминает «оТолстом, о самой сущности идеи возмездия, <…> эту победу в нем <…> духаевангельской кротости» [Новиков 1991, с.
303]. Однако Евстигнеевым этотдух еще не овладел всецело, мужская гордость берет верх, и прокуроросуждает Ивана Броневского, произнося обличительную речь. При этомвнутренний голос спрашивает прокурора: «Во имя чего?» [Новиков 1991,с. 309]. Это важный вопрос, так как он оставляет надежду на последующеедуховное «воскресение» героя, что и происходит в конце произведения.Тонкий психологизм Новикова в изображении внутреннего мира героевтесно переплетен с оригинальными суждениями автора о христианстве, овселенной и человеке, жизни и смерти, связи времен и народов.
Сразу жеГрачева А.М. Традиции Л. Толстого в творчестве И. Новикова: (роман «Между двухзорь») // Русская литература. 1988. № 2. С. 205.266Грачева А.М. Традиции Л. Толстого в творчестве И. Новикова: (роман «Между двухзорь») // Русская литература. 1988. № 2. С. 203.265167вспоминаются идеи Достоевского, которые он вложил в образ Раскольникова(накаторгеонпроникаетсяхристианскимучением).Вдуховномпреображении заключается эволюция Оленьки Ге.
Как Сонечка Мармеладовау Достоевского, так Оленька Ге у Новикова преступает через свою чистоту(хотя и по иным мотивам), и только вера в Бога становится спасением дляэтих героинь. Как Соня Мармеладова для Раскольникова, Оленькастановится путеводной звездой для Михаила Евстигнеева. Новиков,продолжая традицию Достоевского, делает акцент на устремленностигероини к правде, чистоте, спасению души. Писателя Кристлибовавосхищает жизненная стойкость Оленьки. Он провидчески видит, чтопосредством страданий она стала ближе к людям, к народу (подтверждениемэтому служит и ее отношения со служанкой Наташей, когда они вместечитают «Барышню-крестьянку»). Кристлибов понимает, что сам он – толькосторонний наблюдатель жизни.
В Оленьке его вдохновляет то, что она живет,ее ошибки только закаляют, делая прекраснее: «все кругом закаляется иперегорает…Оптимизм, видите ли, надо выстрадать» [Новиков 1991, с. 276].Вромане«Междудвухзорь»получаетразвитиемысльФ.М. Достоевского о поруганных детях, в которых заключена вся боль мира.По мнению одного из главных героев романа «Братья Карамазовы» Ивана, ниодна детская слезинка не может стоить выстраиваемой мировой гармонии. Вуста этого героя Достоевский вкладывает мысль о возмездии за зло,причиненное детям.
Слезы Клавдии, спрятавшейся на чердаке, страданияГриши Петунникова, Феди Введенского не могут быть оправданы: дети недолжны страдать из-за ошибок взрослых.Одним из главных конструктивных принципов построения романаНовикова «Между двух зорь», по мнению А.М. Грачевой, становитсяфеномен «своеобразного двойничества образов, ситуаций, сюжетныхходов»267. Данный феномен особенно ярко проявляется в литературе в267Грачева А.М. Традиции Л. Толстого в творчестве И. Новикова: (роман «Между двухзорь») // Русская литература. 1988. № 2. С.
203.168«переломное» время, так как за основу произведений писатели берутсложный исторический материал. Лужин, Свидригайлов, Разумихин в романеФ.М. Достоевского«Преступлениеинаказание»«оттеняют»теориюРаскольникова, показывают ее грани. Теория идейного убийства становитсятем же поиском правды, смысла жизни и у героев романа И.А. Новикова«Между двух зорь». Гимназист Гриша Петунникова стреляет в своегоучителя истории – Никиту Андреевича Введенского, которого ученики нелюбили, потому что для них «он был строг и никогда не давал послабления»[Новиков 1991, с. 135].
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
