Диссертация (1168764), страница 17
Текст из файла (страница 17)
63]. Следовательно, Вэл воплощает в себечерты сразу двух античных образов из одного и того же мифологическогоисточника. Во-первых, это фигура Орфея, сладкоголосого певца, способногооколдовать любого своим мастерством (как было отмечено выше, Вэл –странствующий музыкант). Во-вторых, это мифологическая собака Цербер,мрачный и мистический страж подземного царства.Таким образом, можно прийти к выводу, что архетип тень проявляетсяв образе главного героя многомерно. Теневая часть его сущности затрагиваетразные грани человеческой натуры. Амбивалентность фигуры протагонистаподчеркивается анималистическими образами змея и собаки, толкованиекоторых как исторически, так и в разных культурных традициях не одинаково.Змей в христианской культуре – это прежде всего сатана, искуситель, врагТворца и соучастник грехопадения Евы.
Он олицетворяет собой темные силы,разрушение, коварство, зло, которые человек должен преодолеть в себе, но невсегда может это сделать. По сути, в дьяволе концентрируется все то,вместилищем чего выступает архетип тень.Образ собака, введенный в действие, по своей природе двойственен. Онможет принимать мрачную форму пса Цербера, что в определенной степениассоциируется с бродячим стилем жизни молодого человека и его темнымпрошлым, а это, вне всякого сомнения, указывает на возможные негативныечерты личности героя, которые он стремится скрыть. Тень же, как уже былоупомянуто, – это наиболее отдаленная часть области бессознательного вструктуре личности, это – то, о чем люди, как правило, хотят забыть.
В то жевремя собака символизирует преданность и дружбу, что может подчеркивать83естественное желание человека обрести душевное равновесие, найти покой, а,возможно, и создать свой собственный семейный очаг.В заключение всего вышесказанного, отметим, что на страницах многихпроизведений Т. Уильямса архетип тень актуализируется в различных формахи образах. Это может быть внесценический персонаж, антагонист,противостоящий герою, или символ животного. Первый вариант в текстахпроанализированных пьес представлен либо живыми людьми, по какой-топричине отсутствующими на сцене, либо умершими. В обоих случаях ониявляются некими фантомами прошлого, неумолимо напоминающими осомнительных ситуациях из жизни протагонистов, неблаговидных поступках,слабостях и страхах действующих лиц.
В пьесах «Стеклянный зверинец» и«Татуированная роза» внесценические персонажи выступают в виде некоегоматериального объекта, заменяющего людей на подмостках, как, например,фото или урна. Последние служат не только указанием на того или иногочеловека, но несут в себе определенный символический подтекст.Второй путь реализации архетипа тень – это антигерой, персонажконтрдействия,которыйнередкоморальноилифизическисильнеепротагониста и в силу определенных обстоятельств использует своепреимущество с целью угнетения последнего, подчинения его своей воле.Примечательно в этом случае то, что тень одного героя показана при помощидругого действующего лица.
Это можно наблюдать, например, в пьесе«Трамвай “Желание”», где Стэнли Ковальски становится средоточием всехслабостей и страхов главной героини произведения Бланш Дюбуа.Последний вариант воплощения архетипа тень – это использованиесимволики представителей мира фауны. Ассоциации, возникающие припоявлении в тексте тех или иных животных, напоминают читателю опервобытной, архаической, дикой природе теневой стороны личностидействующих лиц в произведениях Т.
Уильямса. При этом упомянутый приемпо праву можно считать типичным для драматурга, поскольку он использует84его повсеместно. Автор обращается к образам животных, чья символика частовосходит к ветхозаветным и античным источникам. Таковы, например, образысобака, змей и козел, которые порождают в сознании читателей устойчивыеассоциации с чем-то поистине мистическим, потусторонним и даже с самимдьяволом.Существеннымявляетсятотфакт,что,какправило,образыпротагонистов, созданные Т.
Уильямсом, характеризуются не какой-то однойавторской техникой введения архетипа тень в ткань повествования, анапротив,целымкомплексомхудожественныхприемов.Данноеобстоятельство во многом приводит к определенной сложности актуализацииархетипа тень на страницах его произведений.
Драматург не ограничиваетсялишь одной формой презентации анализируемой нами категории, ноприбегает к синтезу всех вышеназванных образов. В каждой из рассмотренныхпьес он стремится всесторонне показать те или иные свойства личностей своихгероев, в том числе недостойные, угрожающие и бессознательные.852.2. Образ сад Эдема как воплощение архетипа рай в образнойсистеме драматургии Т. УильямсаОдним из значимых мифов, созданных человечеством, является миф орае. В христианской традиции Рай – это «сообщество избранников поблаженной вечной жизни, созерцающих Бога» [23: с. 32]. Однако миф этотимеет отношение не только к христианству.
Представление о рае есть вполитеистических верованиях древности, исламе, буддизме и другихрелигиозных школах. Тем не менее для всех них характерна тенденциявоспринимать рай как некое место гармоничного сосуществования человека,природыибожественнойсилы.Поэтомупредставляетсяуместнымрассматривать рай как архетип, который, трансформируясь и видоизменяясь,приобретает множество воплощений в разных культурных и литературныхсредах.По мнению известного российского культуролога и филологаС.С. Аверинцева, в христианской литературной, иконографической ифольклорнойтрадицияхархетипрайнаходитсвоюреализациювопределенных образах и представлен в трех ипостасях: рай как сад, рай какгород и рай как небеса. Так, в работе «София-Логос.
Словарь» отечественныйисследовательсообщает,чтонередкоупотребляемоевомногихиндоевропейских языках существительное парадиз (англ. – paradise, лат. –paradisus) восходит к древнеиранскому pairi-daeza, что, фактически,переводится как «отовсюду огороженное место» [11: с. 376].
По мнениюученого, огражденность и замкнутость Эдема, у врат которого послегрехопадения Адама и Евы поставлен стражем Херувим (ангел высокого чина)с огненным мечом, далеко не случайна. В этом можно усмотреть намек наприсутствие внутри границ райского пространства особой атмосферыумиротворенности и безмятежности, которая не должна быть нарушена, впротивовес внешнему миру, полному тягот и опасностей.86Отметим, что для литературы США, как и для американской культуры вцелом, архетип рай и порожденные им образы являются во многомосновополагающими. Современное литературоведение проводит параллельмежду самой концепцией создания нового государства и зарождающейсянациинанеизведанных,сточкизренияевропейца,территорияхсевероамериканского континента и идеей сотворения Нового Эдема, а также споявлением особой формации человека, так называемого Нового Адама.Отечественный филолог К.М.
Баранова считает, что обращение к этому образув последующие века представляется возможным рассматривать как «феноменперехода пуританских мифологем в художественно-аллегорические ОБРАЗЫ.Это <…> достаточно убедительно иллюстрируется через образ «НовогоАдама» в произведениях колониальной литературы XVIII века» [40: с. 242].Ученый подчеркивает, что для американской литературы фигура НовогоАдама является одной из ключевых.В статье «Лейтмотив wilderness и образ Нового Адама в «Историипоселения в Плимуте» Уильяма Брэдфорда» того же автора отмечается, чтоэтот образ «действует согласно новым принципам, имеет новые идеи,формирует новые мнения и выступает своеобразным оппонентом европейцу,ибо последнему ˂…˃ в большей степени присущи такие качества, какпреклонение перед богатством и знатностью, праздность и отход от истиннойрелигии» [43: с.
10]. Воспитание человека нового типа на неизведанных земляхпредставляется крайне важным для формирования американской нации, таккак идея о необходимости распространять единственную истинную религиюна новой родине лежит в основе мировоззрения первых переселенцев. Атерритории Новой Англии воспринимаются ими как Новый Эдем, своего родаметафорический Сад, в котором переселенцы получают шанс на спасение.Выбор архетипа рай в качестве объекта исследования в творчествеТ. Уильямса неслучаен и базируется на серьезных основаниях. Драматургияэтого автора может быть охарактеризована как глубоко мифологемная. Анализ87сочинений американского писателя позволяет утверждать, что в его пьесахпредлагается новое прочтение мифа о рае – как христианского мифа опотерянном Эдеме, так и античного мифа о Елисейских полях. Если принятьза основу точку зрения С.С.
Аверинцева о возможной реализации архетипа райв трех вышеуказанных ипостасях, то можно отметить, что в сочиненияхдраматурга преобладает реализация архетипа рай в образе сада. Многиеамериканские писатели-южане XX века используют библейский символизм,причем«нестолькокультурологическоми,врелигиозно-нравственномпожалуй,вплане,философском».ПоскольковзамечаниюВ.И.
Солодовник, во многом мифологизируя природу, эти авторы делают «еёединственным условием спасения человека и человечества» [116: с. 10].Возможно, именно этим объясняется многократный выбор Т. Уильямсомобраза сад в его пьесах.Так, например, в уже упомянутой драме «Стеклянный зверинец» авторсоздает особое, несколько трагическое воплощение архетипа рай, вводя образзверинец. Образ этот глубоко метафоричен и во многом архетипичен. Наличиеанализируемого в данном параграфе архетипа находится в прямойзависимости от выявленных особенностей центральных тем драматурга:недовольство реальным положением вещей, трагедия индивидуальности,противостоящей жестокому миру, упадок южной американской аристократиикак особого общественного социального слоя, ностальгия по прошлому и др.Упомянутый в начале параграфа образ рай в качестве замкнутого,огражденного пространства выражен максимально просто, а именно, черезсимволику стекла.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
