Диссертация (1168764), страница 20
Текст из файла (страница 20)
Как видно98из приведенной цитаты, данное описание создает атмосферу определеннойжестокости, на что прямо указывает эпитет violent. Ведь деревья напоминаютне что иное, как части человеческих тел, которые залиты кровью и блестят насолнце. Данное сравнение появляется в тексте также не случайно. Сам фактналичия в саду растений, вызывающих столь странные ассоциации, скореевсего выступает указанием на возможную смерть, конец жизни. Но рай,согласно христианским догматам, – это место вечного бытия.
Следовательно,при всем кажущемся сближении сада Себастьяна с образом Эдема авторнапоминает о том, что подлинный Рай может быть лишь один, и это – ЦарствоБожие. А сад, описанный в анализируемом литературном произведении, былсоздан человеком, который, как и все люди, грешен и несовершенен и неможет соперничать с Создателем.В первой картине пьесы мать главного героя сообщает докторуЦукровичу (Cukrowicz), сопровождающему ее во время прогулки, о том, чточасть растений в саду восходит к самым древним видам на земле. Онисуществуют еще с тех пор, когда на земле произрастали гигантскиепапоротники.
В субтропическом климате сохранились некоторые редкиепредставители флоры, как например, венерина мухоловка. Это – один из самыхудивительных цветов-хищников, которые питаются насекомыми. В отличие отдругих подобных растений, она действительно является охотником,способным поджидать свою жертву долгое время. Прекрасный цветокпривлекает представителей фауны ароматным нектаром. И когда ни о чем неподозревающее насекомое садится на бутон, растение молниеноснозахлопывает ловушку, обрамленную острыми зубчиками.
Присутствиецветка-охотника в саду Себастьяна способствует созданию атмосферытревожности и позволяет предположить, что в жизни юноши далеко не всебыло безопасно и безмятежно. Рассказ миссис Винэбл о доисторическихвременахвзначительнойстепениподчеркиваетупомянутыеархаичность и нереальность, присущие описываемому месту.99ранееНе менее важным представляется и то, как автор видит звуковоесопровождение развития действия. Ремарки драматурга, относящиеся кмузыкальному оформлению спектакля, полны указаний на естественныезвуки, которые можно встретить только в дикой природе: « ˂…˃ there are harshcries and sibilant hissings and thrashing sounds in the garden as if it were inhabitedby beasts, serpents and birds, all of savage nature» [9: p. 101].
Подобныекомментарии Т. Уильямса сопровождают читателя на протяжении всегодействия. Характеризуя эту кокофонию, автор употребляет эпитеты harsh(резкий), wild (дикий), ravenous (хищный), savage (первобытный), ominous(угрожающий),подчеркиваятемсамымпоистинедикуюидажедоисторическую атмосферу, царящую на загадочной садовой территорииСебастьяна.Примечательно и то, что звуковая составляющая в саду не остаетсяодной и той же на протяжении пьесы.
Она подвержена определеннымизменениям. Варьируется ее интенсивность, переходящая от неясного иробкого щебетания птиц (faint jungle music; subdued, toneless bird cries) кнеистовому крику пернатых и чешуйчатых обитателей необычного сада(jungle birds scream in the garden; the jungle garden is loud with the sounds of itsfeathered and scaled inhabitants). Меняются и тембровые особенности звуков,что показано при помощи употребления таких ярких эпитетов, как sweet(нежный, приятный), clear (чистый, ясный), raucous (сиплый, хриплый).
Этихудожественные эффекты автор использует намеренно, ведь они служат непросто для создания антуража действия, но отражают непростые отношениядействующих лиц и характеризуют атмосферу напряжения, существующегомежду ними.Отметимтакжеианималистическуюметафору,применяемуюдраматургом при характеристике двух упомянутых женских персонажей. Так,в связи с образом матери Себастьяна неоднократно возникает морскаясимволика. Например, в первой картине миссис Винэбл уподобляется100кораблю, которому ветер дует в паруса. А сам парусник напоминает пиратскийфрегат или нагруженный сокровищами галеон: «All during this she has beensailing very slowly off through the garden like a stately vessel at sea with a fair windin her sails, a pirate’s frigate or a treasure-laden galleon» [9: p.
115]. Во времяпервого появления пожилой дамы на сцене ее одежду украшает морская звездаиз бриллиантов. В четвертой картине пьесы, слыша утверждения Кэтрин онедостойном поведении своего покойного сына, миссис Винэбл начинаетдышать, подобно большой рыбе, пойманной на крючок: «Mrs. Venable’s gaspis like the sound that a great hooked fish might make» [9: p. 140]. Приведенноесравнение, как и ранее упомянутые приемы, способствует возникновению всознании читателя определенных ассоциаций с водным пространством.Метафорическим воплощением образа Кэтрин становится птица, аименно, голубая сойка (Blue Jay), определенно связанная с воздушнойстихией.
Пернатое создание изображено на обложке записной книжкиСебастьяна, в которой он написал свои последние стихи (the Blue Jaynotebook). Сам юноша, по утверждению Кэтрин, называл девушку ласковопташкой: «Let’s fly north, little bird» [9: p. 119]. В другом эпизоде этотиносказательный прием реализуется несколько иным путем. Из рассказакузины следует, что однажды Себастьян купил ей новый весьма нескромныйкупальник, который под влиянием воды становился прозрачным. Попризнанию героини, в таком одеянии даже сойкам было бы стыдно появитьсяв обществе: «I said, “I can’t wear that, it’s a scandal to the jay-birds!” <…> It wasa one-piece suit made of white lisle, the water made it transparent! <…> I didn’twant to swim in it, but he’d grab my hand and drag me into the water, all the wayin, and I’d come out looking naked!» [9: p.
140]. Таким образом, мы можемнаблюдать метафорическое и одновременно контрастное сопоставление двухстихий – воды и воздуха, которые находятся в постоянной конфронтации ивместе с тем неразрывно связаны друг с другом. Достижение гармонии между101такими непохожими и в чем-то даже прямо противоположными сущностями –это то, что характерно для блаженного состояния, царящего в подлинном раю.Приведенные описания сада Себастьяна представляются крайнепротиворечивыми. При всем буйстве красок и многоголосии, царящих в этомзамкнутом пространстве, вряд ли можно утверждать о наличии в нембезоговорочной умиротворенности и абсолютного покоя. Так, передчитателем возникает архетип рай, воплощенный в образе сада доисторическойэпохи, наполненного экзотическими растениями и животными. И онотгорожен от реального мира.
С одной стороны, сад напоминает огармоничномсосуществованиивсехживыхсуществ,описанномвветхозаветной «Книге пророка Исайи»: «Тогда волк будет жить вместе сягненком, и барс будет лежать вместе с козленком; и теленок, и молодой лев,и вол будут вместе, и малое дитя будет водить их ˂…˃ Не будут делать зла ивреда на всей святой горе Моей, ибо земля будет наполнена ведением Господа,как воды наполняют море» [2: Ис. XI]. С другой стороны, ни образ венериноймухоловки,нипостоянноенапряжениеиконфликт,определяющиевзаимоотношения всех действующих лиц, а тем более включение вкомпозицию пьесы острого противопоставления стихий воды и воздуха немогут служить подтверждением сходства между садом Себастьяна и Эдемом.Для приобретения черт последнего саду главного героя не хватаетестественной гармонии, при которой его обитатели чувствуют защищенность,безмятежность и негу.Образ сада неоднократно возникает в действии драматургическоготекста анализируемого сочинения.
Во второй картине пьесы кузина Кэтринсообщает своей сиделке следующее: «We’re all of us children in a vastkindergarten trying to spell God’s name with the wrong alphabet blocks!» [9: p.119]. Подобным образом девушка пытается донести до собеседницы мысль отом, что все люди являются не чем иным, как детьми одного гигантскогодетского сада. Они стараются сложить имя Бога из кубиков, но выбирают при102этом не те, что действительно нужны.
В приведенном выше эпизоде можнотакже усмотреть наличие элементов образа Эдема.В приведенном выше фрагменте лексемы kindergarten (детский сад) иchildren (дети), связанные с начальным этапом жизни человека, могут бытьметафорически истолкованы двояко. Во-первых, они подразумевают то, чтовсе люди, по сути, являются детьми Создателя. Господь произвел на свет всесущее и все живое, а потому Он – наш Отец Небесный. Во-вторых, корреляцияназванных слов с «нежным возрастом» может намекать на возможноесостояние невинности тех, кто пребывает в саду Себастьяна.
Ведь, несмотряна известное утверждение о том, что все смертные грешны, дети подверженыгреху в наименьшей степени, поскольку появившись в нашем мире и проживв нем достаточно небольшой период времени, они физически не могутсовершить слишком много дурных поступков. Тем не менее сомнительно, чтоэта аллюзия применима непосредственно к действующим лицам пьесы.
Какпоказывает проведенный анализ, последние обладают весьма страннымипредставлениями о любви, семье и чести.Невинность в рассматриваемом произведении может быть скорееистолкована при помощи понятий незнание и невежество. На это намекаетупотребленный драматургом эпитет wrong, то есть неверный, ошибочный,неправильный в словосочетании wrong alphabet blocks. Люди на своемжизненном пути, а также в процессе поиска Всевышнего все время совершаюткакие-то ошибки.
Причиной этого, вероятно, является, в первую очередь,отсутствие глубоких знаний или нежелание их получить, а, возможно, иленость на пути к поставленной цели. Неслучайно Иисус Христос, будучираспятым на кресте, обратился к Господу со словами: «Прости им, ибо неведают, что творят» [2: Лк. XXIII: 34].Совсем другое отношение к знанию наблюдается в Ветхом Завете, где,по сути, потеря невинности и переход всего человечества в состояние греха вомногом происходит от обретения людьми этого знания. Адам и Ева были103невинны, но совершили грех, вкусив запретный плод с Древа познания добраи зла, посаженного Всевышним в центре Эдема [2: Быт. II].
Приобретенный вжизни опыт не во всех случаях оказывается положительным для индивида.Проникая в суть определенных процессов и явлений, исследуя столь сложныймир, в котором человек живет, индивид сталкивается с самыми различнымисторонами познания, в том числе и с его негативными моментами.Распознаватьдоброизлонеобходимо.Такженужнопониматьответственность, которую накладывают на людей приобретенные знания, иприменять их только во благо окружающих.Следовательно, можно заключить, что образ сад в пьесе «И вдругминувшим летом» является самобытной авторской репрезентацией архетипарай.
Доказательством подобного вывода может служить широкий рядхудожественных приемов и стилистических средств, при помощи которыхТ. Уильямс описывает названную замкнутую территорию. Включение вдраматургический текст анималистических метафор, экспрессивных эпитетовспособствует очевидному сравнению места действия (сад Себастьяна) иЭдема. Архетип рай, таким образом, позволяет рассматривать пространство,описанное в пьесе, как распространенную метафору, в рамках которойвыделяются отдельные метафорические формулы: «мир – это Эдемский сад»,«люди – дети Творца».Подводя итог всему вышесказанному, подчеркнем, что представление осуществовании где-то очень далеко блаженных садов начинает складыватьсяв мировой культуре с древнейших времен.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
