Диссертация (1168756), страница 20
Текст из файла (страница 20)
Кассир же недостигает сходства ни с первым, ни со вторым образом, и его прорыв ни к чему неведет. Поведение окружающих служит ответом на провокацию протагониста и еговнутреннее равнодушие. Со стоном вырываются последние слова Кассира – EcceHomo – «се Человек»,107 напоминающие и одноименный труд Ф. Ницше.Сатира и утопия зачастую тесно сближаются в произведениях Г. Кайзера,вера нередко граничит с отчаянием, а надежда приобретает оттенок сомнения инасмешки, утверждает в своем исследовании Ф.
Н. Меннемайер [201, S. 148-149,153]. Драма, действительно, становится скорее блестящей сатирой на современноеобщество, неотъемлемыми характеристиками которого являются: отсутствиекаких-либо духовных связей между людьми, бессмысленные и бессильныематериализм и индивидуализм. В этом контексте нельзя не вспомнитьиндивидуализм, воспеваемый и воспринимаемый в работах Ф.
Ницше какнеобходимый шаг на пути к самосовершенствованию. Своего главного героя Г.Кайзер также намеренно представляет крайне отчужденной фигурой, что позволяетпоказать ее в сатирическом и даже дидактическом ракурсе. Деньги, которые, попредставлениюКассира,должныдатьемусвободу,лишаютвсякойпривлекательности человеческие отношения (симпатию, влюбленность) и служатлишь средством для видимого самоудовлетворения. Попытка обновления терпитнеудачу, поскольку уже в самом начале в ней присутствует то же самоеотчуждение, а вся сатира отрицает веру в хорошего человека.
Само название драмыПроизнесение этих слов считается промежуточным эпизодом Страстей Христовых. СогласноЕвангелию от Иоанна они были сказаны Понтием Пилатом: «Тогда вышел Иисус в терновомвенце и в багрянице. И сказал им Пилат: се, Человек!» (Ин. 19:5) Впоследствии «Ecce Homo»стало крылатым выражением, обозначающим человека, достойного сострадания.10790можно воспринимать как отсылку к словам Заратустры: «Und das ist der grosseMittag, da der Mensch auf der Mitte seiner Bahn steht zwischen Thier und Übermenschund seinen Weg zum Abende als seine höchste Hoffnung feiert: denn es ist der Weg zueinem neuen Morgen»108 [100, S. 102]. Однако путь Кассира заканчивается, светгаснет, и о новом дне речь уже не идет.Великий полдень – когда человек стоит посреди своего пути между животным исверхчеловеком и празднует свой путь к закату как свою высшую надежду: ибо это есть путь кновому утру [320, «О дарящей добродетели»].108912.2.
Отражение ницшеанских концептов нигилизма и витализма вдраматургии экспрессионизма (П. Цех «Башня», «Братание», В. Газенклевер«Сын»)Витализм и нигилизм, в полной мере отразившиеся в драматическомтворчестве экспрессионистов, во многом могут считаться результатом влиянияфилософии Ф. Ницше. Так, философ четко и однозначно разделял аполлоновскоеразумное и дионисийское иррациональное начала. При этом истинным признавалсявторой тип познания, не создававший барьера между человеком и миром. Лишьчувствами и интуицией человек мог постигнуть суть жизни, следовательно, чтобыбыть полностью приобщенным к ней, он должен был развивать в себедионисийское начало. Сама жизнь получала в работах философа черты языческойчувственности, руководствовалась и определялась инстинктами [317].Экспрессионисты также пытались прочувствовать и выделить в человекежизненное витальное начало, вступавшее в противоречие с рациональнымиявлениями и законами науки, упорядочивавшими и одновременно будторасщеплявшими мир на молекулы и атомы.
Попытка рационализировать исистематизировать шла вразрез с самой сутью жизни, которой, в представленииэкспрессионистов, нельзя было придать определенную форму и очертания, ибо онаизначально являлась хаотичным, непостижимым феноменом.Жизнь, жизненное начало объединяли всех людей, не оставляя между ниминикаких различий. Это убеждение порождало стремление экспрессионистовдраматургов к созданию мировой общины, где все были бы равны и счастливы.Подобным образом представлялось возможным преодолеть бесконечный потокстраданий, обрушивавшихся на современного человека.При этом, по убеждению виталистов, человек, воспринимавшийся какбезграничный космос, непознаваемый хаос, должен был пережить все возможныеиспытания, максимально прочувствовать тяжесть и непредсказуемость жизни,должен был дойти до последнего уровня унижения, постичь свою собственнуюгреховность.
Только тогда он сможет преобразиться для новой жизни [317].92Подобная трансформация происходила и с пессимистическими и всеотрицающимиобщественными настроениями. Должен был совершиться переход от полногопогружения в тоску и апатию, от пассивного нигилизма к активной стадии,пробуждавшей жажду деятельности и надежду на всеобщее обновление.Нигилизм в учении Ф.
Ницше был связан с полной переоценкой ценностей.Религия, мораль, философия, по его убеждению, теряли свою способностьобъяснять мир. Прежние ценности и ориентиры переставали существовать, дажесамо существование человека, каким он был прежде, утрачивало всякую ценность,становилось абсурдным и бессмысленным. Подобные настроения отразились и вдраматургии экспрессионизма. Тоска по новой жизни сочеталась в ней с острымнеприятием сковывающих личность законов и ценностей прежнего буржуазногомира.Несмотря на силу влияния философии Ф. Ницше, экспрессионистскиепроизведения сохраняли свою самобытность и неповторимые особенности. Мыпопытаемся показать это на примере нескольких драм. Так, драма П.
Цеха«Башня», являющаяся второй частью состоящего из четырех пьес цикла«Себастиан или четыре мировых круга побежденного» (Sebastian oder die vierWeltkreise eines Geschlagenen), демонстрирует важные отличительные чертыэкспрессионистской драматургии.В пьесе происходит столкновение двух непримиримых позиций героев.Элиас, отец протагониста Себастиана, убежден в непоколебимом всемогуществеБога, определяющего судьбы мира и человечества. Герой утверждает: «[…] derHimmel, den wir in uns tragen, das ist der Turm des Glaubens, der mich trägt»109 [61, S.70]. Без веры и Божьей помощи преображение невозможно «[…] weil es eben nurWorte sind und kein lebendiger Wandel…»110 [61, S.
65]. Убеждения Элиасаподчеркивают его близость к тем героям ранее рассматривавшихся драм, которыевидят начало пути к обновлению в обретении Бога в своей душе и поддержании109110Небо, которое мы несем в себе, это башня веры, которая меня поддерживает.[...] потому что это только слова, а не живое изменение...93внутренней связи с Ним. Себастиан, в свою очередь, полагается лишь насобственные человеческие силы.О прошлом Себастиана в драме сказано крайне мало, и лишь по некоторымфрагментам можно судить, что он стал одним из предводителей революционногодвижения [61, S.
67]. Герой мечтает преодолеть сковывающие предрассудкистарого порядка и вопреки всем ограничениям добиться возрождения «живойжизни» (das lebendige Leben) [61, S. 36]. Он отвергает не только жесткуюавторитарность духовной общины, членом которой является Элиас, но ивсевозможные учения: Платона, Ницше, Штирнера, Маркса. Их труды кажутсягерою мертвыми, рожденными лишь интеллектом. Чтобы произошли какие-тоизменения, должно проснуться человеческое «я»: «Aber die vollkommene Anarchiedes Ichs! Wann endlich wird dieser Aufbruch sein? Wann wird sich die Menschheit zumMenschen erheben?!»111 [61, S.
63] Себастиан стремится стать реформатором,недаром его портрет висит в комнате Элиаса рядом с портретами Лютера иКальвина [61, S. 7].Несмотря на разницу взглядов, в доме отца сын встречает любовь и теплыйприем, однако нежелание Элиаса отказаться от своей веры и поддержатьСебастиана в его борьбе приводит к открытой неприязни со стороны главногогероя.
Он концентрирует всю энергию на противостоянии авторитарной строгостиобщинных правил и будто забывает о своей высокой цели преображениячеловечества. Отец с его искренней верой представляется Себастиану «самымопасным из всех» членов общины (der Gefährlichste von allen) [61, S. 54], посколькуявляется ее духовным центром. «Darum gibt es keine Versöhnung zwischen uns, nurdie Vernichtung!»112 [61, S. 68] – делает вывод молодой герой, тем не менеенеожиданная смерть Элиаса внушает ему глубокое чувство вины.Смерть отца приводит к важным изменениям в сознании сына.
«…er fragtenur sein Herz […]»113 [61, S. 138], – восклицает Себастиан. Он был уже тем живымНо полная анархия Я! Когда наконец состоится этот прорыв? Когда человечество подниметсядо человека?!112Поэтому между нами не может быть никакого примирения, только уничтожение!113Он спрашивал только свое сердце [...].11194«новым человеком», свободным и сильным, о рождении которого так мечталСебастиан, которым он сам так и не сумел стать, увлекшись идеей, но не имеятвердой опоры внутри себя. Элиас далеко опережает своего антагониста надуховном и чувственном уровне. Достаточно вспомнить, сколько теплоты таится вего обращении с сыном. Себастиан осознает это лишь впоследствии: «Und als ernicht mehr für mich leben konnte, starb er für mich… Denn er war stärker als ich und Ihralle! Er war ein Mensch…»114 [61, S. 138]Своим поведением и словами Элиас незаметно подтачивает основы общины,олицетворяющей старый порядок, и на собственном примере показывает, в чемследует искать опору борцам за преображение.
В противоположность воспеваемойсвободе чувств Себастиан гораздо больше руководствуется в своих поступкахголосом разума. Непримиримое отношение к христианству создает внутреннююлакуну в его душе, которую ему так и не удается заполнить. Герой разделяетубеждение Заратустры Ф. Ницше: «Ich beschwöre euch, meine Brüder, bleibt der Erdetreu und glaubt Denen nicht, welche euch von überirdischen Hoffnungen reden!»115 [100,S. 15] Вследствие этого он оказывается слишком далек от самой возможностисочетания веры в Бога и веры в человека. Недаром уже в названии цикла«Себастиан или четыре мировых круга побежденного» обозначена обреченностьгероя на поражение.
Оказывается, одним лишь разумом невозможно постигнутьпуть к обновлению. В свою очередь, глубокая вера Элиаса никак не препятствуетрождению нового человечества. Еще более явно эта мысль проявляется вследующей части цикла «Братание» (Следы четвертой части цикла – «Камни»(Steine) – утеряны.)Как уже отмечалось выше, в условиях не раз подчеркивавшегося в трудах Ф.Ницше и в произведениях экспрессионистов экзистенциального кризиса,вызванного потерей человеком былых духовных основ, усиливалось стремлениеобрести поддержку в посюстороннем мире. Экспрессионистская идея созданияИ когда он больше не мог жить для меня, он для меня умер... Потому что он был сильнее, чемя и чем вы все! Он был человеком...115Я заклинаю вас, братья мои, оставайтесь верны земле и не верьте тем, кто говорит вам онадземных надеждах! [320, «Предисловие Заратустры»]11495единой общины соприкасалась с социалистическими идеалами, однако никогдаполностью с ними не совпадала.
В драме «Братание» П. Цех изображает очереднуюсоциальную утопию. При этом в неменьшей степени внимание автора в пьесеобращается к духовной сфере. Это ярко проявляется в поведении главного герояпьесы Себастиана. Периодически он как будто теряет связь с земным миром,отмечает А. Хюбнер [186, S.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
