Диссертация (1168750), страница 19
Текст из файла (страница 19)
Но тот, кто слишком приближаетсяк истине, приближается и к смерти.Постигнув в своем симбиозе тайны жизни, герои в конце романа навсегдасоединяются в смерти.Мирное сосуществование противоположностей, добра и зла, возможнолишь в ситуации полного равновесия и изоляции, при появлении третьегоэлемента это единство распадается и назревает неизбежная катастрофа.В романе таким катализатором становится девушка Гейде, чье предназначение–«открыть глаза двойника на себя самого» [Gagné 2005: 72]. Трагедия начинаетсякатастрофой – приездом Гейде, а завершается смертью. Вообще лейтмотивтворчества Грака состоит в поэтическом примирении человека с самим собой иВселенной.
В каждом из его произведений речь идет о стремлении героевобрести единство и примирить извечные противоположности: Тело и Разум,Материю и Дух. В каком-то смысле он идет дальше мастеров «магическогореализма»,вчьихпроизведенияхпреобладаютэкзистенциальноемироощущение и тема «великого сумрачного пути, на который обреченчеловеческихдух,вынужденныйскитатьсявпотемкахсобственногоодиночества» [Огнева 2000: 522].
Каждый раз в своих романах Ж. Грак даетгероям инструмент для преодоления этого одиночества.В романе «Замок Арголь» таким инструментом становится Гейде. Однакотот способ, который выбирается для достижения этого единства между двумячастями личности, воплощенной в двух разных телах, Герминьене и Альбере,потрясает и шокирует: «Кровь, более темная, чем ночные реки, и болеечарующая, чем ночные звезды, запятнала, забрызгала, словно лепестки яркогоцветка, ее живот и отверстые бедра, и вокруг запястий ее отведенных назад руктоненькая веревка впивалась в плоть и полностью исчезала в ней во глубине95маленького красного надреза, из которого с безумной медлительностьюсочилась, скатывалась по пальцам и падала наконец в воды источника состранно музыкальным звуком каплякрови» [Грак 2005: 69]. Фотографическаяточность описания свидетельств изнасилования Гейде поражает.
Однако, какуже отмечалось, речь идет о чем-то большем, чем банальное преступление: «Онне осмеливался признаться, что думал в это время о Герминьене и, конечно же,какое-то воспоминание о католическом догмате, которое, казалось, оправдывалои увеличивало направленность его внимания к месту стигмата Гейде» [Грак2005: 70].С самого начала Гейде предстает перед нами как драгоценный сосуд,наполненный кровью. Безусловно, Гейде и Грааль не идентичны, точнее,онистановятся неидентичны после лишения Гейде девственности: «Отбросив своеуничтоженное тело, отрекшись от своих оцепеневших чувств, она плыла надлесом, словно душа, которую нужно еще завоевать, более обезоруженная, болеесвободная, чем Валькирия, и тогда его уста сообщили ей первый вздох, его рукапробудила ее руку, и в невероятном лобзании души ей показалось, что Альберразвоплотил ее навсегда» [Грак 2005: 72].
Только Дева в концепции писателяможет быть приравнена к Священной Чаше, а тот, кто причащается Грааля,совершает преступление, насилие. Как только изнасилование произошло ипричастие совершено, женщина обречена на пустое и нечистое существоване.Таким образом, в крови Гейде соединены понятия о Любви как желанииновой жизни и Смерти, знаменующей ее окончание. По мысли Грака, эти дваполюса с одинаковой силой завораживают людей: «Что-то приближается.Неужели это Смерть? Это всего лишь смерть» [Gracq 1995: 150]. Верующиехристиане, причащаясь крови Христа, желают стать сотелесными Богу, стать егочастью и также принять в себя залог воскресения. Поэтому Альбер совершаетсвоего рода кровавое причастие: «Закрыв глаза, устами он приник к этомукрасному фонтану, и капля за каплей по губам его заструилась таинственная ивосхитительная кровь» [Грак 2005: 72].
Герминьен становится, таким образом,96посредником, через которого Альбер причащается Святой Крови. Последлительного томительного ожидания антиподы, наконец, объединяются в этотсамый момент общего причастия, отведав жертвенной крови и тем самымкощунственно исказив христианский миф о спасении. Святотатство соединяетгероев, которые отныне чувствуют свое единство, однако лишь на краткийпромежуток времени, поскольку такое соединение, по мысли автора, ведет кгибели мира, его разрушению.Этот сознательный отказ автора от принятия какой бы то ни было единойистины характеризует все произведения Грака.
В то время как Вагнер соединяетхристианство, средневековый миф и романтизм, Грак ставит под сомнениехристианизацию Грааля и устремляется к сверхреальному, т.е. к отказу отпсихологической обусловленности поступков персонажей. Чувственный опытпрошлого его смущает, и он вглядывается в самого себя, ища современноечеловеческое решение.2.3.
Приемы фантастического в романах Ж. Грака «Замок Арголь»,«Сумрачный красавец» и «Побережье Сирта»Интерес к свойствам времени и пространства характерен для большинствафилософских илитературных теченийXXвека.Однаизключевыхособенностей большинства теорий, переосмысляющих категорию времени,заключаетсявотождествлении«очеловечивании».МногиевременимыслителииXXчеловеческойв.пыталисьжизни,нееготолькосубъективировать категорию времени, но и напрямую связать ее с бытиемконкретного человека. Английский математик К. Пирсон подчеркивал, чтовремя не реально, так как оно находится «не в вещах, а в нашем способе ихвоспринимать. Поэтому оно – не более чем конструкт» [Пирсон 1971: 225].Многим писателямXХ в., тяготевшим к сюрреализму и воссозданию в своихпроизведениях особой фантастической реальности, не были чужды эти искания,поэтому время и пространство в их произведениях искажены.
Время, как97правило, циклично или кажется отсутствующим, настоящее напоминает илиповторяет прошлое, пространство возникает из ниоткуда. Местом действиячасто служит вымышленное, замкнутое пространство, которое так или иначеопределяет судьбу героев. При этом, по замечанию О.В. Тимашевой, писательдалек от дидактизма: «Грак не морализирует, а скорее исследует жизнь, пытаясьнайти ее разгадку в подтексте, в снах, предчувствиях, видениях» [Тимашева2017: 139].Так, повторяющимся лейтмотивом романов Грака стал образ пустогопространства,комнаты: «Граковскоеповествованиеорганизуетсявокругпустоты. Проникновение в пустующую комнату является одним из еголейтмотивов»(Le récit gracquien s'organise autour d'un vide.La scène de l'intrusiondans la chambre désertée est l'un de ses leitmotive) [Leutrat 1991: 28].Это вторжение в чужое пространство, отсутствие обитателей кажетсязапретным, но оттого еще более желанным: «Мучительное чувство тайныприводило тогда Альбера к порогу его комнаты с постоянно закрытымиставнями и словно освященной загадкой его воскрешения – и долго он созерцалее потайную дверь и колебался на пороге с улыбкой безумца...
С каждым днемего все более преследовала мысль, что комната, зачарованная этим тайным итеперь уже напряженно драматическим присутствием, смогла бы, возможно,поведать ему тайну, которую он не переставал искать» [Грак 2005: 71]. Пустотасообщает чувство неуверенности, ожидания того, что должно случиться, чтомогло бы наполнить ее: «Тот же самый магический и иррациональный голос,что призывает нас сесть на трон в заброшенном, превращенном в музей дворцеили в кресло судьи в пустом помещении суда, звал меня к этому стулу» [Грак1999: 29]. Пустота погружена в тишину, однако ее всегда наполняюттаинственные шорохи и звуки, все то, что побуждает исследователей говорить отом, что в своих произведениях Ж. Грак соперничает с музыкой: «Казалось, чтоот карты исходит легкий шелест и наполняет собой эту закрытую комнату,тихую как западня» [Грак 1999: 30].
Так реальность с помощью смещения98перспективы и искажения пространственного жизнеподобия приобретает«магическое», фантастическое наполнение.Привычного течения времени в повествовании Грака также не существует.Невозможно даже определить, в каком веке разворачиваются события.В иронической «идентификационной карте» персонажей своих романов онрасплывчато характеризует время действия как «последнюю четверть века».Вот другой характерный пример такого определения: «Время рождения:неизвестно;профессия:отсутствует;средстваксуществованию:гипотетические; место проживания: никогда не живут дома; дополнительноеместо пребывания: море и лес» (Epoque: quaternaire récent.Date de naissance:inconnue.Profession:sans.Activités:envacances.Moyensd’existence:hypothétiques. Domicile: n’habitent jamais chez eux.
Résidencessecondaires:meretforêt) [Gracq 1974: 35].В романе «Побережье Сирта», указывая, что войнамежду Орсенной и Фаргестаном «длится уже триста лет», Грак вовсе нестремится к точной хронологии и датировке событий. Как он пишет далее, этолишь «отодвигает происходящее в глубь веков, в неопределенную размытостьконтуров» [Грак 1999: 18], поскольку «три века безымянного воинскогобремени, растворившись один за другим, сменились безымянностью песков»[Грак 1999: 60]. Время намеренно стерто, растворено в необъятном пейзаже илитечет рывками от одного описания к другому: «В этом замкнутом вневременномпространстве повествовательным материалом, проводниками романическихфлюид становятся равно персонажи, место действия, пейзаж, но переданные всвоеобразной динамической статике – не через действие, а через описание»[Дмитриева 2005: 15]. Правдоподобие здесь уступает авторскому намерениюсоздать параллельную действительность, в которой живут и действуютперсонажи, лишенные четкой временной и пространственной соотнесенности,что сообщает дополнительную свободу их действиям.Вообще время в романе – категория относительная и предельносубъективная, что отражает сознательный отказ автора, творящего магическую99реальность исходя из своей поэтической картины мира, от любых попытокрационально осмыслить происходящее.Почти в каждой главе его романовупоминаются предчувствия, которыми терзаются герои, пребывающие напротяжении всей книги в состоянии томительного ожидания.
Нервы персонажейнапряжены, и это ожидание становится с каждой минутой все болеенестерпимым: «Немое, упорное, неподвижное молчание сжимает душу, котораяне может не ответить на эту безумную, эту восхитительную надежду» [Грак2005: 24].
Ощущение напряжения не покидает читателя ни на минуту, какпредвосхищение трагической развязки. Внешне однообразные и монотонныедни «наполнены ожиданием и пробуждением, как томительная тошнотабеременной» [Грак 1999: 150]. Иногда ощущение бесконечного ожиданияподчеркивается сценами буйства стихии, грозы. В таких обстоятельствахчеловек чувствует свою ничтожность и зависимость, поскольку любаяопасность может обернуться катастрофой.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
