Диссертация (1168475), страница 55
Текст из файла (страница 55)
Из партику-Его известил об обстоятельствах смерти Сапожкова в своем рапорте вытегорский уездный стряпчий.Во-первых, согласно еще указу от 28 января 1704 г. погребать тела разрешалось не ранее 3 суток послесмерти (ПСЗ–1. Т. 4. № 1964). Во-вторых, вытегорский врач был обязан, осмотрев тело, составить официальноезаключение о смерти, которое должны были подписать члены Вытегорского земского суда.691НА РК. Ф. 2. Оп. 68. Д. 321а. Л.
229.692Архив СПб. ИИ РАН. Ф. 232. Д. 3/23. Л. 22–23.693НА РК. Ф. 1. Оп. 36. Д. 27/20. Л. 9–14.689690165лярного письма Фан-дер-Флита Миницкому можно заключить, что при отъезде Лазарев ему обещал все честно изложить царю в рапорте, полагая, что дело сие возникло «от личности на губернатора»694.14 февраля 1827 г. Фан-дер-Флит сообщил Миницкому о полученном им от министра финансов Канкрина предписании от 7 февраля, в котором тот сообщал: «Государь император подонесению флигель-адъютанта Лазарева по предмету расследованного им по донесениюНейдгардта о сомнениях насчет смерти Сапожкова Высочайше повелел сделать Нейдгардту отВысочайшего имени строжайшее замечание с присовокуплением, что Его Императорское Величество вообще с неудовольствием приметить изволили беспрестанные распри при Олонецкой губернии и повелевает оставить всякие личности, о чем сообщить и Вашему Превосходительствудля соблюдения и с Вашей стороны»695.
В ответ на это 12 марта 1827 г. генерал-губернатор возбудил ходатайство о награждении Фан-дер-Флита орденом Владимира 2-й степени, написав министру внутренних дел, что «ныне он (губернатор – В.Е.) при расстроенном здоровье, неусыпнорадея о пользе службы, весьма скучает там (в Петрозаводске – В.Е.), что со стороны вице-губернатора, кроме новых себе огорчений, ничего предвидеть не может. Действительно, чего ужможно ожидать от вице-губернатора Нейдгардта, наносившего уже явное оскорбление губернатору, как не мщения и вящих несогласий к вреду самой службы Его Императорского Величества».
Далее Миницкий просил: «ежели нельзя перевести вице-губернатора в другую губернию,то исходатайствовать перевод губернатору», иначе, если все останется как есть, это «усугубитего здоровье»696. Это ходатайство было удовлетворено — указом Сената от 6 мая 1827 г. вицегубернатор Нейдгардт был причислен к Герольдии Сената, а на его место назначен коллежскийсоветник Б. И. Пестель697.Второй конфликт возник в Архангельской губернии в 1828 г. между генерал-губернатором С. И. Миницким и только что определенным к должности архангельским вице-губернаторомА.
Е. Измайловым698. Последний, ссылаясь в своем представлении от 3 октября к генерал-губернатору на большую занятость по устройству лесной части, не хотел ехать в уездные города Шенкурск и Мезень возглавлять рекрутское присутствие. Но генерал-губернатор в своем предложении от 12 октября посчитал «данное домогательство» «противным существующим узаконениямАрхив СПб. ИИ РАН.
Ф. 232. Д. 3/23. Л. 5–6. Впрочем, «личности» эти во многом сводились к столкновениям по питейному сбору.695НА РК. Ф. 1. Оп. 36. Д. 27/20. Л. 105; Архив СПб. ИИ РАН. Ф. 232. Оп. 1. Д. 5/1. Л. 55–56.696НА РК. Ф. 1. Оп. 36. Д. 27/20. Л. 107.697НА РК. Ф. 2. Оп. 68.
Д. 342. Л. 471–472.698Более известен как поэт-баснописец. Впрочем, до назначения в Архангельскую губернию имел пятилетний опыт службы в Министерстве финансов, и двухлетний (с 1826 г.) тверским вице-губернатором (РБС. Т. ИбакКлючаров. СПб., 1897. С. 64-65).694166и не изъявил» своего согласия на это699.
Тогда Измайлов, как писал царю С. И. Миницкий в своейзаписке от 26 февраля 1829 г., позволил себе прислать ему ночью «запечатанную бумагу с надписью ”самонужнейшее”». Бумага эта оказалась «наполненной к лицу» его — генерал-губернатора— «неприличными и дерзкими выражениями». Одно из них состояло в следующем: «что выражения», заключавшиеся в предписании генерал-губернатора от 12 октября 1828 г., «слились спера Правителя его Канцелярии Шамарина и что сему последнему не подобало бы в изготовляемых к подписанию Генерал-Губернатору бумагах забывать должное приличие»700.
В ответ генерал-губернатор 30 октября запретил вице-губернатору докладывать о делах Казенной палаты «отлица своего», а также являться к себе. Архангельский губернатор И. Я. Бухарин, представляя11 ноября 1828 г. графу А. Х. Бенкендорфу для доклада императору «объяснения» и всю случившуюся по этому поводу между ним, генерал-губернатором, и вице-губернатором переписку, замечал: «По сущей правде сказать при сем должно, Ваше Превосходительство, что самая сия переписка возникла единственно по личным неудовольствиям Правителя канцелярии Генерал-Губернатора Шамарина и Вице-Губернатора Измайлова». В результате Измайлов заработал строжайшее замечание от министра финансов Е. Ф.
Канкрина, которому А. А. Закревский сообщил«о такой неприличной переписке»701.Однако генерал-губернатор Миницкий остался недовольным таким исходом дела и представил царю вместе с запиской о губернаторе Бухарине 26 февраля 1829 г. и вышеупомянутуюзаписку. В ней он, описав все случившееся, заключал: «Хотя министр финансов не одобряет поступка вице-губернатора Измайлова, за который ему сделано замечание, но несовместно уже емудалее оставаться на службе в Архангельске, где он сделал столь гласный поступок, заключающийнеуважение к лицу Генерал-губернатора». Миницкий просил царя переменить Измайлова другимчиновником, «знающим службу и репорт к старшему». 14 марта 1829 г.
Николай I наложил резолюцию: «Сообщить М[инистру] ф[инансов] копию с записки ко мне в<ице>а<дмирала> Миницкого на счет г. Измайлова»702. В результате 22 марта 1829 г. Измайлов был уволен от должности.Новый вице-губернатор П. Ф.
Чуфаров, как доносил по начальству 24 декабря 1829 г. жандармский подполковник, «проезжая мимо Вологды, когда его определили в сие звание, говорил мне,что надо будет как-нибудь ладить с Шамариным, иначе невозможно будет держаться на месте»703. Но, на его счастье, вскоре на своем месте не удержался Шамарин.Генерал-губернатор в том случае был абсолютно прав. Смотри по этому поводу сенатский указ от 2 августа 1828 г. (ПСЗ–2. Т.
3. № 2205).700РГИА. Ф. 1409. Оп. 2. Д. 5370. Л. 7–11.701ГАРФ. Ф. 109. 1-я эксп. Оп. 3. Д. 433. Л. 1.702РГИА. Ф. 1409. Оп. 2. Д. 5370. Л. 3–6; ГААО. Ф. 1367. Оп. 1. Д. 560. Л. 53–56.703ГАРФ. Ф. 109. 1-я эксп. Оп. 5. Д. 34. Л. 2–3.6991673.4.4. С руководителями местных учреждений Министерства юстиции — председателями судебных палат и губернскими прокурорами. Напомним, что формально председателей судебных палат согласно «Учреждениями для управления губерний» 1775 г. должен был избиратьСенат, представляя государю на выбор двух «достойных людей» (ст.
60); губернских прокуророви стряпчих определял также Сенат, но по предложениям генерал-прокуроров (ст. 77, 78). С появлением министерств функция представления Сенату этих чиновников на открывшуюся вакансиюотошла министру юстиции. Но как это было на практике? Для уяснения позиции министра юстиции кн. Д. И. Лобанова-Ростовского704 в отношении подчиненных ему в губерниях мест идолжностных лиц приведем в пример состоявшуюся между ним и А. А. Аракчеевым 24 января1820 г. переписку по поводу запроса последнего по уже упоминавшейся нами выше запискеА.
Ф. Клокачева от 7 декабря 1819 г. «о советнике Горохове…». В ней военный губернатор сетовал, что обойден назначением способный советник палаты Горохов. Министр, разъясняя царюситуацию, писал, что Клокачев 30 мая 1819 г. по случаю смерти председателя Архангельскойуголовной палаты Владимирова представил на его усмотрение послужные списки советника тойже палаты коллежского советника Горохова и дворянского заседателя коллежского советникаСухорукова, «не изъяснив в своем ко мне отношении, кого из них находит он достойным к занятию председательской должности». В то же время министр получил рапорт архангельского губернского прокурора, что советник Горохов во время присутствия «бил по щекам служащегоканцеляриста Михайлова за то, что он не принес ему газеты». Жалобу Михайлова канцелярскиеслужащие под присягой подтвердили.
«Приняв за правило определять чиновников к местам поГуберниям преимущественно по представлениям местных начальств, — писал дальше министр,— и так как Военный губернатор никого не рекомендовал, я без сомнения представил бы Горохова в председатели по порядку, но имея в виду столь предосудительный его поступок, за который он находился под следствием, не мог назначить его в должность» из-за его «самоуправного»поступка над подчиненным, не нарушив указа 13 июля 1804 года. Министр предполагал, что исам Клокачев знал об этом его поступке, поэтому и не стал рекомендовать никого, ибо в противном случае не было бы необходимости представлять и Сухорукова.
Все это, полагал министр,делало мнение Клокачева неосновательным705. Эта переписка показывает, как происходилиназначения на должности председателей судебных палат, по крайней мере при министре юстиции Д. И. Лобанове-Ростовском. В результате председателем Архангельской уголовной палатыстал И. Г. Сухоруков, а И. А. Горохов был переведен в 1821 г.
в советники Архангельской гражданской палаты, где через 3 года стал благополучно ее председателем.704705Состоял в этой должности в 1817–1827 г.РГИА. Ф. 1409. Оп. 1. Д. 3425.168Заметим, что генерал-губернаторы были в курсе всех перипетий служебной карьеры председателей судебных палат. Так, например, когда в 1820 г. вологодский губернатор И. И. Поповвнес министру юстиции «записку о упущениях по должности председателя Андреева» и просилего назначить на место его советника Костромской гражданской палаты Назарова, то генералгубернатор Клокачев, которому было поручено разобраться с этим, дал положительный отзыв оннем706. Впрочем, такой же положительный отзыв о нем дал и генерал-губернатор Миницкий, когда к нему под грифом «секретно» в 1827 году была передана от шефа III Отделения С.Е.И.В.канцелярии А. Х.
Бенкендорфа записка «о неблаговидных и предосудительных поступкахПредседателя Андреева» с просьбой разобраться 707 и запрос министра юстиции по этому же поводу708.Также мы видим присутствие генерал-губернатора Клокачева и в истории с бывшим председателем Олонецкой гражданской палаты коллежским советником Ф. Т. Львовым, который былудален от должности по постановлению Комитета министров, высочайше утвержденному 10 мая1821 г. за то, что «сделался судьей в собственном деле»709. На имя генерал-губернатора последовал указ из Сената от 31 мая 1821 г., в котором ему приказывалось отобрать у Львова «объяснения» по этому делу.
22 января 1822 г. они были генерал-губернатором представлены и, по-видимому, с удостоверением «заслуг» Львова710. 29 ноября этого же года А. Ф. Клокачев согласилсяна увольнение Львова в Санкт-Петербург «для личного ходатайства перед Сенатом по своемуделу»711. Вместо Львова председателем Палаты, но, кажется, без участия генерал-губернатора,был назначен в августе 1821 г. И. В.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
