Диссертация (1168470), страница 42
Текст из файла (страница 42)
Теорияи методы статистики / Переработка руководства произведена при ближайшем сотрудничествепрофессоров В.А. Лосиевской и И.Ф. Макарова]. М.; Л., 1928. 648 с.419ГА РФ. Ф. Р-4737. Оп. 1. Д. 315. Л. 15.420Там же. Л. 6об.421Там же. Л. 7.418209внешние барьеры (инерция научного сообщества, path-dependency и сохранениепредвзятого отношения со стороны мужчин-ученых), но и отсутствие зачастуюсерьезной внутренней мотивации, наличия у самих женщин желания строитьнаучную карьеру.Важным результатом проведенного исследования стало и выявлениеосновных каналов вхождения женщин в научное поле 1920-х гг., часть из которыхявляется гендерно неспецифичными. К таким каналам можно отнести «оседание»и закрепление женщин в университетах в качестве отправной точки научноисследовательской или научно-преподавательской карьеры. После окончаниявузов многие женщины-выпускницы оставались работать на кафедрах – вкачестве ассистентов, лекторов, затем преподавателей.
Успешнее всего этойстратегиейпользовалисьвыпускницытрадиционноженскихвузов,реорганизованных из женских курсов или частных университетов. Еще однимважным каналом являлось их «номинирование», введение в науку известными,обладавшими серьезным научным капиталом учеными-мужчинами, которыедобивались для них научных и преподавательских ставок, публиковали всоавторстве научные труды. Наконец, иногда женщины попадали в числонаучных работников благодаря родственным связям с известными на тот моментдеятелями – в сфере науки, образования, политики. Здесь важно заметить, чтомногие из них оказались в рядах ученых заслуженно и добились впоследствиизаметных успехов в этой сфере.ВыводыТаким образом, анализ социально-демографической структуры научногосообществасвидетельствуетотом,чтовисследуемыйпериодонатрансформировалась.
Изменения произошли как в количественном, так икачественном отношении.Увеличение(поэкспоненте)численностинаучныхработниковсопровождалось появлением в конкурентном научном поле новых «игроков».Ими стали целые группы, объединенные по национальному, гендерному,210возрастному, социальному и идеологическому признакам: ранее их доступ кпрофессии ученого был ограничен. Вхождение их в научное сообщество носилокомпенсаторный по сравнению с предшествующими годами характер; былосжатым и быстрым по времени.
Возможным этот процесс стал вследствиекомплексного действия как объективных факторов, так и конкретных событий –от юридических актов «равноправия» до социально-экономических трудностейпериода революции и Гражданской войны, обусловивших вовлечение впроизводство незащищенных в экономическом отношении индивидов и групп.В условиях ограниченности ресурсов (финансовых, штатных и т.д.) ибыстроты отдельных научных карьер, вновь пришедшие группы не всегдавстречали благожелательный прием. Спецификой периода стала властнаяподдержка компенсаторных процессов путем разрушения сложившейся дореволюции системы научной квалификации и аттестации научных кадров (декрет1 октября 1918 г.); последующих юридических актов «равноправия» (полов,национальностей, сословий и т.д.); реализуемой национальной политики(интернационализма); наконец, сознательной установки на рекрутирование внауку групп низкого социального происхождения за счет создания для нихсоциальных и образовательных «лифтов» (рабфаков, комвузов – например,Института Красной профессуры).
Конкурентные процессы сопровождалисьобособлением групп, их дифференциацией и растущей напряженностью вотношениях, несмотря на постулируемые «эгалитарные» установки эпохи.211ГЛАВА 3НАУЧНОЕ СООБЩЕСТВО В ФОКУСЕ СОЦИАЛЬНОЭКОНОМИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКИ 1918–1934 ГГ.2123.1. Ученые как статусная социальная группа в структуре научногосообществаВ условиях структурных изменений постреволюционных десятилетий былапредпринята попытка юридического «уравнения» ранее дифференцированныхгрупп населения.
Однако куда больше, чем декреты 1917–1918 гг., научноесообщество объединил пласт повседневности – социальных и экономическихтрудностей периода революции и гражданского противостояния. В историческойлитературе этот хронологический период нередко обозначается словосочетаниями«жизньвэпохуперемен»,«жизньвусловияхэкстраординарности».Американский историк Ф. Голдер, побывавший в России в 1920-х гг., оставилвпечатляющее описание послереволюционного быта профессуры422.
О трудностяхвсоциально-экономическомобеспечениисвидетельствуетисинхроннаядокументация – большинство дневников и биографических записей той поры423.Резкое ухудшение социально-бытовых условий, острый дефицит, голод,жилищная политика властей, – все эти факты не только решительно ограничиливозможности ведения научно-исследовательской работы, но и поставилипредставителей научного сообщества на грань выживания424.422Golder F. War, Revolution and Peace in Russia. The Passages of Frank Golder, 1914–1927.Stranford: Hoover inst. press, 1992.
P. 88–160.423Анненков Ю.П. Дневник моих встреч: цикл трагедий: в 2 т. Т. 1. Л., 1991. Подобныеописания см.: Гиппиус З.Н. Петербургские дневники. 1914–1919. М., 1990. Чуковский К.И.Дневник. 1901–1929. М., 1991; Одоевцева И.В. На берегах Невы. М., 1989; Готье Ю.В. Моизаметки. М., 1997; Сорокин П.А. Долгий путь. Сыктывкар, 1991; Кареев Н.И. Прожитое ипережитое. Л., 1990 и др.424Подчеркнем, что положение ученых, разумеется, не было в этом отношенииисключительным. О жизни в период Гражданской войны и «военного коммунизма», например,см.: «Горячешный и триумфальный город…»: Петроград: от «военного коммунизма» к НЭПу:Документы и материалы / Сост., авт.
предисл. и коммент. М.В. Ходяков. СПб., 2000. 400 с.;Петроград на переломе эпох: город и его жители в годы революции и гражданской войны / Отв.ред. В.А. Шишкин. СПб., 2000. 348 с.; Демидова А.Р. Хозяйственная жизнь Петрограда 1917–1920: город в условиях экстраординарности: Автореф. дис. … канд. ист. наук. СПб., 2008. 20 с.и др. Картина жизни научных работников в указанные годы была раскрыта: Гришина Н.В.,Скворцов А.М. Социально-бытовые условия жизни отечественных гуманитариев в 1920-е гг.
//Вестник Челябинского государственного университета. 2015. № 24 (379). Сер.: История. Вып.66. С. 190–196; Гришина Н.В. Историки «старой школы»: проблема вживания в советскую213Социолог П.А. Сорокин называет одну из глав своих воспоминаний«Мартиролог»: он перечислял в ней утраты, которые понесло научное сообществоПетрограда. Автор воспоминаний писал о смерти историков Ю.В.
Арсеньева, А.С.Лаппо-Данилевского и М.Я. Острогорского, гигиениста М.Я. Капустина,филологаФ.Д.Батюшкова,этнографаМ.И. Кулишера,философаМ.И.Карийского, геологов В.М. Хвостова и А.А. Иностранцева. П.А. Сорокинподчеркивал: «Умирают от тифа, гриппа, воспаления легких, холеры, истощенияи от всех десяти казней египетских.
Друга, которого сегодня видел живым, завтранайдешь мертвым. Собрания профессорско-преподавательского состава теперьнемногим отличаются от поминок по нашим коллегам»425. По подсчетам историкаК.Ф. Штеппы, исследовавшего социально-демографические потери историческогонаучного сообщества в первые годы после революции, число умерших составлялопримерно 20 % от всего числа историков. Возраст умерших составлял от 60 до65 лет, то есть те годы, когда при нормальных условиях многие ученые достигаютпика творческой деятельности426.«Спусковым крючком» изменений в положении научного сообщества вусловиях лишений пореволюционных лет стали письма Николая ЯковлевичаМарра и Владимира Ивановича Вернадского о бедственном положении ученых,визит английского фантаста Герберта Уэллса в Дом ученых в Петрограде427,декларируемый отъезд нобелевского лауреата Ивана Петровича Павлова заграницуивследствиеэтогопринятыйДекретСНК«Обусловиях,действительность // Историк в меняющемся пространстве российской культуры: Сб.ст.Челябинск, 2006.
С. 51–57.425Сорокин П.А. Долгий путь. С. 146.426Shteppa K. Russian Historians and the Soviet State. New Brunswick; New Jersey: RutgersUniv. Press, 1962. P. 16.427Так, в своих воспоминаниях Ю.П. Анненков описывал случай: «На встрече в домеискусств Г. Уэллсу, посетившему Петроград осенью 1920 года, пришлось выслушать почтиистерическое выступление писателя А.В.
Амфитеатрова: “Вы не можете подумать, что многиеиз нас, и, может быть, более достойные, не пришли сюда пожать вашу руку за неимениемприличного пиджака и что ни один из здесь присутствующих не решится расстегнуть передвами свой жилет, так как под ним нет ничего, кроме грязного рванья, которое когда-тоназывалось, если я не ошибаюсь, бельем…”». Подробнее см.: Анненков Ю.П. Дневник моихвстреч: цикл трагедий: В 2 т. Т. 1. Л., 1991.
С. 31.214обеспечивающих научную работу академика И.П. Павлова и его сотрудников» от24 января 1921 г., наконец, смерть Николая Егоровича Жуковского 17 марта1921 г.428В ответ на эти и другие события был принят ряд мер, защищающих научноесообщество – для начала от прямой угрозы голода. 19 февраля 1919 г. былоиздано постановление Совета Комиссаров СКСО о предоставлении 100петроградским ученым т.н. «красноармейского пайка». Выбрать в это голодноевремя 100 кандидатур для получения лишнего довольствия предлагалось«совещанию ученых деятелей всех отраслей» под руководством президентаРоссийской Академии наук А.П. Карпинского429. С конца декабря 1919 г. (послепринятия декрета «Об улучшении положения научных специалистов») списококазался расширен до 500 фамилий научных работников430. С мая 1920 г. числопайков было увеличено до 2000431.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
