Диссертация (1168461), страница 92
Текст из файла (страница 92)
11). Епифаний Славинецкий не озаглавливал произведения этогожанра, а Карион Истомин подписывал их как «стіхи2 на2 ка1мени гро1ба»543, что было«расширенным» переводом термина ‗є3піта1фіонъ‘. Близок к этому термин ‗наdпись537Изд.: Симеон Полоцкий.
Вирши… С. 321–322.Напр.: Балаховская А. С. Христианский энкомий в агиографических произведениях, написанных вчесть Иоанна Златоуста // Филологические науки. Вопросы теории и практики. № 6 (17). Тамбов, 2012. С.27–31.539Польский текст: Симеон Полоцкий. Вирши / Сост., подг.
текстов, вступ. статья и комм. В. К. Былинина и Л. У. Зворнарѐвой. Минск, 1990. С. 153–154.540ГИМ ОР. Синодальное собрание. № 659. Л. 412.541Прил. 9.2; 10.1. В СлРЯ XI–XVII вв. данный термин не отмечен.542Панченко А. М. Русская стихотворная культура XVII века. Л., 1973. С.
117–188.543Напр.: ГИМ ОР. Чудовское собрание. № 300. Л. 447.538376гроб6ная‘, использованный Михаилом Родостамовым в эпитафии своей жене544.Евфимий Чудовский пользовался семантически близким термином ‗напис‘545.Хотя им обозначались эпитафии на «классических» старорусских надгробиях, поэт использовал его как аналог термина «ἐπηγράκκα», которым в ДревнейГреции называли любую надпись546. В деловой письменности для стихотворных эпитафий использовался обденный термин ‗подпись‘ или ‗таблица‘. Так,в составленной Борисом Остолоповым в 1685 г. Описи Ново-Иерусалимскогомонастыря первая эпитафия патриарху Никону обозначена как «подпись надгробом», вторая — «каменная таблица»547. В русифицированном вариантетермин ‗эпитафий‘ войдѐт в поэтический язык только в XVIII в.548В 1705 г. в курсе лекций «Ars poetica», читавшемся студентам КиевоМогилянской академии, Феофан Прокопович закрепил стихотворную эпитафию как жанр поэтического произведения, определил еѐ структуру и сущностные признаки549.
Поворотным пунктом в развитии стихотворной эпитафии это не стало: курс читался на латинском языке, а его рукопись вплоть допубликации в 1786 г. не была доступна читателю.Подавляющая часть виршей восточнославянских поэтов второй половины XVII в. создана на едином литературном языке, сложившемся на основесинтеза «просторечных» языков — русского (базовый язык синтеза), украинского, белорусского и польского — с языком «высокой» книжности и богослужения — церковнославянским — и — частично — с языками западноевропейской учѐности — древнегреческим и латинским550.В соответствии с силлабическим строем поэзии эпохи московского барокко в стихотворных эпитафиях строки (называвшиеся «вёршемъ») объединя544Авдеев А. Г.
Русская стихотворная эпитафия… С. 85.Лабынцев Ю. А. Греко-«славенские» эпитафии… С. 104. Рис. 3.546Там же. Ср.: LSJ. P. 628. s.v. ἐπιγράμμα.547РГАДА. Ф. 1209 (Поместный приказ). Оп. 4 (Делопроизводственные книги). Д. 5092. Л. 218 об.548Тредиаковский В. К. О древнем, среднем и новом русском стихосложении // Тредиаковский В. К.Избранные произведения. Вступ.
статья и подг. текстов. Л. И. Тимофеева. М.; Л., 1963. С. 478.549Феофан Пропопович. Сочинения. М.; Л., 1951. С. 451–452.550Бейли Дж. Избранные статьи по русскому литературному стиху. М., 2004. С. 62; ср.: ЧижевьскïйД. Украïньске лiтературне бароко… С. 248, 250, 275, 415, 417–418.545377лись в двустишия с парной рифмой («статьи2»)551, чем объяснялись требованияцаря Фѐдора Алексеевича к объѐму эпитафии Симеону Полоцкому: «в‹ стате1й,въ кjиждо статьЁ по два2 вёрша» (Прил. 11).Самая ранняя из известных мне реальных стихотворных эпитафий,написанная в традициях досиллабического виршеписания, находилась «настене в раме» в надписи, излагавшей биографию митрополита с датами отРождества Христова, но в буквенной цифири, над могилой митрополита Сарского и Подонского Серапиона († 1653), погребѐнного в Троице-Калязиноммонастыре (Прил.
8). Уверенности в том, что синхронна середине XVII в.,нет, а характер описания указывает на принадлежность памятника следующему столетию. Н. П. Боголюбов сообщает текст надписи на белокаменнойплите (возможно, более ранний) с ошибкой в дате: «Лѣта 7111 престависярабъ Божiй преосвященный митрополитъ Серапiонъ Сарскiй и Подонскiй,майя во 2-й день, постриженникъ Калязина монастыря, уроженецъ г. Кашина»552.
Между 1862 и 1894 гг. на месте этого надгробия появилась новая плита с эпитафией: «На семъ мѣстѣ почиваетъ подъ спудомъ преосвяшенныйСерапiонъ, митрополитъ Сарскiй и Подонскiй, постриженецъ Калязина монастыря, а уроженецъ г. Кашина, скончавшiйся мая 2-го дня 1652 года»553.Вопрос об отделении «реальных» эпитафий от «литературных» применительно к изучаемой эпохе нельзя считать полностью решѐнным. С.
И. Николаев и Т. С. Царькова разделили стихотворные эпитафии на «реальные»,вырезанные на могильных плитах, и «книжные», сохранившиеся в рукописях554, и среди исследователей этих произведений сложилось две точки зрения на критерии их выделения. Первая, принадлежащая С. И. Николаеву иТ.
С. Царьковой, предполагает — в случае, если надгробие до наших дней не551В СлРЯ XI–XVII вв. данное словоупотребление не отражено. См.: СлРЯ XI–XVII вв. Вып. 2. М.,1975. С. 106. s.v. верша; Вып. 28. М., 2008. С. 32–36. s.v. статья.552Боголюбов Н. П. Волга от Твери до Астрахани. СПб., 1862. С. 48; также: Соловьѐв Н. А., свящ. Сарайская и Крутицкая епархии // ЧОИДР.
1894. № 3. Отд. I. С. 78 (отд. пагинации).553Соловьѐв Н. А., свящ. Сарайская и Крутицкая епархии… С. 78 (отд. пагинации). О ней также см.:Авдеев А. Г. Старорусская эпиграфика… С. 21–22.554Николаев С., Царькова Т. Три века… С. 6–7.378сохранилось, — полный отказ от поиска реальной эпитафии. Так, приводя вкачестве примера стихотворные «епитафионы» митрополиту Сарскому иПодонскому Павлу и Епифанию Славинецкому, написанные Симеоном Полоцким и сохранившиеся в рукописных списках, исследователи отмечают:«чьи эпитафии оказались на надгробных плитах и были ли вообще вырезаныв камне — неизвестно»555. Вторая точка зрения, высказанная А.
П. Богдановым, предполагает, что практически все стихотворные эпитафии, сохранившихся в рукописях, «реальны». Исследователь, исходя из разработанной имтипологии вариантов стихотворных эпитафий Кариона Истомина, написанных более чем для 50 «адресатов», предложил варианты реконструкцийнадгробных памятников, на которых они будто бы были высечены556. Создаѐтся впечатление, что гипотезы, возводимые исследователем в разряд научных фактов, первичны и не требуют доказательств, а трудоѐмкий поиск эпиграфических источников, их подтверждающих, — вторичен и малозначим.Главным недостатком представленных точек зрения является то, что ониумозрительны и не учитывают специфики эпиграфических исследований.Наличие стихотворных эпитафий в рукописных сборниках XVII–XVIII вв.вовсе не означает, что они «реальны».
Вырваться из этого круга помогает то,чем исследователи русской стихотворной эпитафии последней четверти XVII— начала второй трети XVIII в. обычно не занимаются, — поиск уцелевшихнадгробий, а также обращение к публикациям по истории российских монастырей, церквей и некрополей, губернским краеведческим изданиям и томам«Московского…» и «Русского провинциального некрополя»557.555Там же. С. 8.Богданов А. П. Стих и образ… С.
173–196.557[Саитов В. И., Модзалевский Б. Л.] Московский некрополь. Т. 1–3. СПб., 1907–1908; [Шереметевский В. В.] Русский провинциальный некрополь. Т. 1: Губернии Архангельская, Владимирская, Вологодская,Костромская, Московская, Новгородская, Олонецкая, Псковская, Санкт-Петербурская, Тверская, Ярославская и Выборгской губернии монастыри Валаамский и Коневский. М., 1914 (репринт: СПб., 2006); Русскийпровинциальный некрополь.
Картотека Н. П. Чулкова из собрания Государственного Литературного музея //Река времѐн. Кн. IV. М., 1996; Шилов Д. Н. «Русский некрополь» великого князя Николая Михайловича:история создания, неопубликованные материалы. М., 2010; Материалы к «Русскому провинциальномунекрополю» Великого князя Николая Михайловича. Т. 1. Губернии Астраханская, Вятская, Нижегородская,Самарская, Саратовская и Симбирская / Изд. подг. Д. Н. Шилов. СПб., 2012; Материалы к «Русскому провинциальному некрополю» великого князя Николая Михайловича. Т. 2: Губернии и области Урала, Сибирии Дальнего Востока / Изд.
подг. Д. Н. Шилов. СПб., 2015.556379Один из примеров соотношения между книжностью и реальностью —надгробные тексты схимонахине Вознесенского монастыря в Кремле Феодоре (Шмит). Еѐ смерть Карион Истомин отметил стихотворной эпитафией558(Прил. 6.1), но на могиле была установлена белокаменная плита-вставка с«некрологическим» текстом (Прил. 6.2).
Расхождение между двумя текстамизаключается в том, что в реальной эпитафией Феодора названа соборной старицей, что свидетельствует о еѐ принадлежности к властям Вознесенскойобители. Кариона Истомина интересует биография схимонахини: рождение всемье полковника-лютеранина, замужество за одноверцем, крещение в Православие и уход в монастырь — а также тридцать лет монашеского подвига.Поэт создавал до четырѐх вариантов стихотворных559 и прозаическихэпитафий560; иногда прозаическая эпитафия предваряла стихотворную, илинаоборот561, иногда — Карион Истомин писал только прозаические эпитафии562.
А это свидетельствует, что выбор оставался за заказчиком, которыйвыбирал один из вариантов. Так, стольнику Ф. И. Троекурову, получившемусмертельную рану под стенами Азова, Карион Истомин посвятил две эпитафии — стихотворную и прозаическую. По мнению А. П. Богданова, они были помешены на двух сторонах саркофагообразного надгробия 563, что не соответствует действительности: верхняя часть надгробия Ф. И.
ТроекуровасохранилосьвфондахЯрославскогогосударственногоисторико-художественного музея-заповедника. Это — белокаменная плита-вставка спрозаическим текстом (Прил. 4.2–3).558Данная эпитафия противоречит выводу А. П. Богданова о полном отсутствии у Кариона Истоминастихотворных эпитафий монахиням. См.: Богданов А. П.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
