Автореферат (1167327), страница 9
Текст из файла (страница 9)
345]). Значениеданного субстантива, основанное на метонимическом переносе ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ вместо ПЕРИОДА ОСУЩЕСТВЛЕНИЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ (будень от*будьнъ дьнь – «день бдения» [Фасмер, 1986, т. 1, с. 229]), актуализируетключевой когнитивный признак концепта «будни» – «наполненность трудовойдеятельностью».Когнитивные признаки, присущие сфере «повседневного», вдревнерусский период могут актуализироваться имплицитно, соотносясь сфакультативными значениями ряда темпоральных лексем.
В адъективномсегменте русской языковой картины мира к числу подобного рода имплицитныхактуализаторов относится прилагательное обыденный. Возникшее в результатедиссимиляции из предложной конструкции *объ инъ (=один) день, словообыденный обладает значением «сделанный в течение одного дня;однодневный, суточный» (Фасмер, 1987, т. 3, с. 111), служа средствомвербализации когнитивного признака «происходящий в период одного [буднего]дня».
Ср.: «За лучшее нахожу косить с вечера, и ежели ночь светла, то и всюночь и утро, пока роса есть, для того что сено будет обыденное» (Татищев В. Н.Краткие экономические ... записки, 1742). Концепт «ежедневная повторяемость» ословливают сочетания с прилагательным повседневный («постоянный,ежедневный», «будничный, не праздничный»).В XIV-XVII вв. концепты, входящие в состав макроконцепта «повседневность», отличаются аксиологической нейтральностью, аккумулируя представления о естественной последовательности человеческого бытия, и актуализируются в рамках темпоральной дихотомии с макроконцептом «праздник».
Об этомсвидетельствует устойчивое контекстуальное окружение их словесных репрезен28тантов. Ср.: «Он верил Богу, христианству, бессмертию, добродетели; не вериллицемерам суеверия и счастию порока; жил 50 лет с женою своею и всякий наступающий год желал провести с нею, как минувший; любил в будни работу, а впраздник гостей; учил добру детей своих, иногда умными словами, а чаще примером» (Карамзин Н. М. Письма русского путешественника, 1793).В первой половине XIX в. представления о повседневном бытии меняются.Размывание аксиологических оснований традиционной картины мира, разрывкогнитивной связи между мыслительным образом повседневной жизни и категорией «вечность» приводят к нивелировке ценности «обычного», изо дня в деньсовершающегося бытия.
Макроконцепт «повседневность» подвергается деаксиологизации. В результате метонимического проецирования внутри концептов(фреймов) «будни» и «ежедневная повторяемость» выделяется слот «отрицательное психологическое состояние [скуки, усталости]», проецируемый затем на концепт (фрейм) «окружающая действительность» в результате метафорическогопереноса ОКРУЖАЮЩАЯ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ – ЭТО ПОВСЕДНЕВНОСТЬ.
Результатом описанного процесса становится возникновение концепта «обыденная действительность», который имеет сниженный аксиологический статус.На языковом уровне формирование концепта «обыденная действительность» отражается в появлении качественного нетемпорального значения«заурядный» у лексем обыденный, будничный, повседневный. Переходя из классаотносительных прилагательных в класс качественных, они усваивают расширенную, относительно исходной, морфологическую парадигму – наличие форм сравнительной и превосходной степени (обыденнее / более обыденный, самый обыденный; самый будничный), конкретизирующие количественные наречия (напр.,весьма, слишком, совершенно) и союзно-наречные сочетания (напр., до того…,что…).
Ср.: «Особливо чуждо и как-то странно мне... встретиться здесь с ...возведением самых будничных, вседневных вопросов до ученой исторической, философской темы» (Анненков П. В. Письма из-за границы, 1841-1843).На словообразовательном уровне когнитивный сдвиг проявляется впоявлении в 1840-1870-х гг. субстантивных производных обыденность,будничность, повседневность, используемых для передачи сниженногокачественного значения «заурядность».
Ср.: «Мужчине было лет 28; его лицо,чрезвычайно свежее и нежное, было благородно и открыто; ... вообще он былбы чудно хорош, если б был женщиной, ибо тогда не так ярко выступала быдюжинность, повседневность его природы» (Григорьев А. А. Один из многих,1846).В 1870-х гг.
отрицательное отношение нигилистически настроенной «передовой общественности» к повседневному бытию усиливается. Обобщеннымименем окружающей действительности становится уничижительное существительное обыденщина. Ср.: «Выбравшись вечером из города снова в поле, на возвратный путь, и лежа в мужицкой телеге, я соображал о виденном и чувствовалсебя крайне дурно; эти почти бессильные потуги ощущать что-либо, не похожее29на тягостную обыденщину, и неуменье, отвычка от потребности ценить личныеощущения... – все это наводит меня на грустные мысли» (Успенский Г.И. Очеркипровинциальной жизни, 1871).Во второй половине XIX в.
когнитивные трансформации затрагиваютконцепт «будни». Разрушение дихотомии «праздник» – «будни»,сопровождающееся автономизацией концепта «будни», приводит кдеаксиологизации последнего. Ведущий когнитивный признак этого концепта –характеристика «наполненный трудовой деятельностью» – начинаетметонимически интерпретироваться в психологическом ключе как «скучный»,«утомительный». Происходящий сдвиг приводит к пейорации значения лексемыбудни, эксплицитно выраженной в рамках синестезического сочетания серыебудни. Возникшее в 1860-х гг., оно приобретает в первой четверти XX вв.
статусвербализованного микроконцепта, регулярно актуализируемого в речи. Ср.,сумерки исторических будней (1904), темнота современных будней (1905),монотонно-серый фон человеческих житейских будней (1912), беспросветныебудни (1925). В сочетаниях подобного рода временная семантика значительноослабляется: слово будни актуализирует пейоративное значение «утомительная,тяжелая жизнь».В русской картине мира XIX в.
изменение аксиологического векторакатегоризации обыденной действительности сопровождается закреплениемсодержательных границ макроконцепта «повседневность» в его современномвиде – как абстрактной экзистенциально-темпоральной сферы. На словесномуровне об этом свидетельствует окончательное оформление семантическойструктуры существительного повседневность. Возникшее в середине XIX в. каксиноним оценочных слов заурядность, посредственность, оно приобретает вначале ХХ в.
новое абстрактное бытийно-временное значение –«существование изо дня в день». Ср.: «Он был аптекарским помощником, билсяза свое существование, как все мы бьемся, путался в той же паутинеповседневности и, вероятно, часто думал и чувствовал, что эта жизнь и есть всявозможная человеческая жизнь» (Шестов Л. И. Жизнь и творчество ГенрихаИбсена, 1900).В первой четверти ХХ в. макроконцепт «повседневность» начинаетвключать представления и о бытовом аспекте существования, что приводит квозникновению у слова повседневность нового значения «бытовая сторонажизни». Ср.: «Русские... обнаруживают редкостное равнодушие кповседневности, к быту, в этом характернейшая их бытовая особенность»(Карсавин Л.
П. О сущности православия, 1922).В ХХ в. имеет место постепенная экспансия макроконцепта «повседневность» на всю совокупность явлений, составляющих жизненный мир человека. На словесном уровне о понятийной широте макроконцепта свидетельствуетсемантическое разнообразие адъективных сочетаний с субстантивом повседневность. Они соотносятся с такими разнородными сферами бытия, как «пространство» – географическое (напр.: венская, датская, московская, русская повсе30дневность), социальное (напр.
дворцовая, уличная, городская, сельская повседневность) и политическое (напр. советская, государственная, диссидентская,повседневность), «время» (напр. современная, нынешняя повседневность), «деятельность» (напр. литературная, экспедиционная, политическая повседневность). Вектор оценочной категоризации повседневного бытия тяготеет в настоящее время к сниженному полюсу шкалы, о чем свидетельствует семантикаопределений, сопровождающих субстантив повседневность в дискурсе (напр.,трудная, заурядная, прозаическая, мелкая, изнурительная, суетная, утомительная, хмурая, банальная).Обобщая результаты сопоставительного анализа данных английского ирусского языков, отметим, что процесс деаксиологизации макроконцепта«повседневность» протекает в англо- и русскоязычной картинах мирааналогичным образом и обусловлен действием одинаковых когнитивныхмеханизмов – метафоры, метонимии и метафтонимии.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
