Диссертация (1155503), страница 37

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 37)

Эвристическая методология возникла в рамках и в силу потребностей юридической практики, когда выдвигаемая правоприменителем гипотеза опираласьна недостаточные или даже заведомо ложные (но признаваемые законодателем истинные) факты, юридические факты, служащие основанием для вынесения различных (например, судебных) решений.В-третьих, в системе общего права представления о природе юридической фикции во многом идентичны ее рассмотрению в романо-германской иво многом российской системе права.

Она присуща всем сферам бытия человека, общества и государства. В праве фикция рассматривается в качествеестественного «несовершенства», присущего всякому законодательств, приэтом конструируется исключительно «волей законодателя», опирающегосяна сложившиеся в том или ином государстве и обществе, в определенный исторический период принципы и цели правового регулирования и охраныважнейших общественных отношений, сложившийся социально-правовойопыт, возможные рецепции (особенно в условиях правовой системы переходного типа) и др., и не имеет «экзистенциальных» предпосылок.

Законодатель вынужден отойти от классической концепции истины и признать, чтоконструируемое им заведомо не существующее положение дел на самом деле200(собственно, в юридической, но не в фактической «реальности») существует,является юридическим фактом, обладает «правовой императивностью». Так,фикция в праве стремится устранить противоречие между установленным законом (и затем, получившим свою практическую реализацию в судебныхрешениях, приговорах, иных правоприменительных актах) юридическимфактом и имеющей место действительностью,фактическим положениемдел.Смыкаясь с романо-германской правовой доктриной, в доктрине общего права юридические фикции рассматриваются в качестве важного общенаучного метода, значение которого выходит далеко за пределы юридическойтехники и обычной юридической практики, в которой фикции используютсяи на уровне правотворческой деятельности, и в процессе правореализации,при этом в законодательной технике они используются лишь случаях, когдаиные средства и приемы регулирования не эффективны.В логико-правовом измерении юридические фикции получили двойственную интерпретацию: особое нормативное утверждение, применяемое вправоприменительном процессе, с полным или частичным осознанием субъектами последнего ее семантической ложности этого утверждения; фактически ложное утверждение, признанное законодателем практически полезными наделенное качеством юридической императивности.

Признание неизбежности юридической фикции не исключает вероятности избавления от этихконструкций. В доктрине общей системы права постулируется два методапреодоления фикций в праве: это отклонение (отказ от утверждений, которыесчитаются фиктивными) и перераспределение (изменение лексического значения используемых в этом нетипичном нормативном предписании категорий).Юридические фикции, используемые в системе общего права, обладают рядом особенностей, отличающих их от юридических фикций, используемых в романо-германской системе права: если фикция в романо-германскойсистеме права предполагает грамматическое признание своей ошибочности,201то фикция в системе общего права преимущественно является утверждениемфакта, обстоятельства, фиктивный характер которого очевиден.

Не смотря наэто, юридические фикции имеют одно логическое и социальное основание,которое состоит в том, чтобы соизмерить юридический результат ее применения с некоторой его социальной, логической и др. предпосылкой.В доктринально-правовом контексте фикции рассматриваются как метод построения эвристически важных общих теоретических понятий, такихкак, «правовая семья», «юридическое лицо», «государственность», «законность», «формальный состав преступления», «абсолютные правовые отношения» и др., восполняющих логико-понятийные пробелы явлений, такимобразом, включенных не только в правовое познание, но и в национальнуюправовуюсистему,глобальноеправовоепространство.Влогико-семантическом плане неопределенность юридических понятий затрудняетприменение критерия истинности/ложности, поскольку они отражают не реальные события, а юридические факты, границы которых менее определенны.

Такая неопределенность составляет логико-семантическую предпосылкуприменения юридических фикций.В качестве особенности доктрины юридической фикции в системе общего права следует признать утверждение о том, что использование этойособой и универсальной техники обусловлено фундаментальными свойствами права как результата осознания разнообразных форм социальных отношений. Универсальность фикциям придает мышление, особый логическийстрой правового сознания.

Однако на фоне этой универсальности и очевидности логики фикций, возникает когнитивный парадокс, выявляющий несоответствие юридического и фактического измерения действительности, когдаона обретает три ипостаси существования, являясь одновременно: предположением (метафорой): семантически ложным высказыванием, выступающим вкачестве юридической нормы; предложением: высказывание, которое не соответствует критериям истинности/ложности (может одновременно принимать значения и истинности, и ложности); отклонением от нормы юридиче202ского мышления.

Очевидно, что такая доктринальная установка в рассмотрении юридической фикции обусловлена ее инструментальной интерпретациейкак метода построения юридических норм, но не как самой нормы. Так, нормативная интерпретация юридической фикции исключает указанную логическую противоречивость в контексте деонтической логики, которой подчинены нормативные высказывания.203ЗАКЛЮЧЕНИЕВ настоящее время правовая наука – это в той или иной мере систематизированная совокупность знаний о национальной и международной юридической действительности, а также о правовом измерении разных государственных и политических институтов, развивающихся в конкретных цивилизационных и социокультурных контекстах, в прошлом и настоящем.

В этомплане, обращение к изучению зарубежного правового наследия, научным работам ранее (в силу многих факторов) не включенным в российской правовой дискурс не только является показателем перехода отечественного правоведения на позиции теоретико-методологического и идеологического плюрализма и отказа от привычного концептуального монизма, но и позволяетрасширить представление о природе многих правовых и связанных с нимииных социальных явлений. Теория юридических фикций, безусловно, не является исключением.Вообще, проблемы понимания сущности и особенностей нетипичныхнормативных предписаний, к которым, кроме собственно юридических фикций можно отнести правовые презумпции и правовые аксиомы, используемые в правотворческой технике еще с античных времен, и не утратившиесвоей актуальности в настоящее время, в советский период рассматривалисьвесьма фрагментарно и в рамках исключительно одной общеправовой методологемы – диалектического материализма, что, с позиции того времени,безусловно, являлось серьезным «прорывом» (правда, преимущественно в70-80 гг.) при изучении этой тематики.

Однако такого рода замкнутость, конечно же, не вела и не могла привести к разнообразию получаемых результатов, что, в целом и определило содержание сформулированных советскимиисследователями выводов.Обращение диссертанта к анализу ключевых положений теории юридических фикций, возникшей во второй половине XIX -начале ХХ вв., рассмотрение не только концептуально-методологических, но и практических,прикладных аспектов, соотнесение отечественной и зарубежной традиций204изучения фикций в правовом пространстве позволило сделать выводы, которые представляются значимыми в контексте сравнительно-правового исследования современной теории юридических фикций.Так, изучение логико-языковой природы явления фиктивности и еепроявлений в общественно-исторической практике позволяет сделать выводо том, что она представляет собой частный случай проявления гипостазирования, лежащего в основе таких логико-языковых конструкций, как мнимыепонятия, суждения, в которых они выражают субъект, и умозаключений, гдеподобные суждения выступают в качестве общей посылки.

В языке «фиктивное» выражается посредством предложения, включающего (или подразумевающего) языковую конструкцию «как если бы». Фиктивность является объективной характеристикой отражения действительности, свидетельствуя о еенеизбежности в нашей жизни, приобретая положительное и отрицательноезначения.

Применение фикций в обыденной жизни и специальной деятельности (научном познании, регулировании общественных отношений) являетсяприемом мышления преодолевающего некоторые противоречия, связанныекак со сложностями выражения мыслей с помощью обычных средств, эмоциональных состояний, так и с невозможностью объяснить природу явленияв контексте сложившегося концептуального аппарата той или иной науки,систематизировать знание, с отсутствием возможности регулирования общественных отношений в контексте имеющихся нормативных средств. В сференормативного регулирования общественных отношений логической формойфикции является суждение – утверждение о существовании неких жизненных обстоятельств, которые на самом деле не существуют, с целью создатьфактическую базу для применения соответствующей нормы, либо для формулирования соответствующего правила поведения.

Характеристики

Список файлов диссертации