Диссертация (1155356), страница 42
Текст из файла (страница 42)
ст. и прим. В.М. Толмачева. - М.: Республика, 1994. - С. 208.515Там же. - С. 208-209.516Там же. - С. 207.156514ствительные первообразы, высшую действительность, а не свои собственные фантазии и измышления. Однако для действенного преображения природы символическоеискусство должно перерасти в теургическое, что возможно только в случае преодоления разлада между человеком и художником, свойственного эмпирической личности. Духовно-преображенный человек достигает теургического искусства за счетупразднения зазора между духовным созерцанием и творчеством, так что сверхчувственное прозрение не предшествует художественному творчеству, а сливается сним.
В теургическом творчестве лицезрение высших сущностей (восхождение) и иххудожественное воплощение (нисхождение) происходят одновременно и неразрывно, в одном акте.§ 4. От символа к мифу – мифотворчество как постижение истиныЗавершение обзора обоснования возможности теургического творчества уВяч. Иванова позволяет вернуться к социальным аспектам его концепции. Ивановское резюме сущности реалистического символизма: чрез Августиново «transcendete ipsum» (преодолей самого себя), к лозунгу: a realibus ad reliora (от реального к реальнейшему)517, - смыкает его теорию художественного творчества с социальнойконцепцией. Перед каждым человеком стоит задача духовного восхождения, что впределе означает его трансформацию в «мистическую личность» – антропологический идеал для Вяч.
Иванова. В свою очередь, общность преображенных индивидуальностей образует новый, соборный тип общества, в котором максимальное единство его членов будет сочетаться с их максимальной свободой. Преображение человека осуществляется по принципу «от реального к реальнейшему», так, что, опираясь на реальные вещи этого мира, человек прозревает в них высшую действительность и восходит к ней. В этом деле художнику отводится особая роль, ибо именнона его долю выпадает задача воплощения или выявления в реальном реальнейшего,презентация его людям, что служит для них как отправной точкой в совершении своего индивидуального «трансценса» из эмпирической личности в мистическую, так ипобуждает их образовывать новую социальную общность.
Однако если для личноговосхождения вполне допустимым является многообразие обликов презентируемойВячеслав Иванов Две стихии в современном символизме // Иванов Вячеслав Иванович Родное ивселенское/ Сост., вступ. ст. и прим. В.М. Толмачева. - М.: Республика, 1994. - С. 156.157517«реальнейшей реальности», то объединение в духовную общность возможно толькона основе лицезрения всеми единой истины. Последнее обстоятельство предъявляетхудожнику особое требование - transcende te ipsum, которое предполагает преодоление внутренней раздвоенности между художником и человеком. Достигший целостности своего существа художник умеет видеть вещь и идею одновременно, умеетвидеть идею в вещи, а также видеть вещь как идею.
Превзошедший себя, преображенный человек должен непрестанно жить в таком синтетическом сознании, достигать двойного зрения, которое одновременно видит твердо оформленные очертаниявещи и выраженное в них идеальное содержание. Такой человек пребывает в обоихмирах одновременно, он не совершает восхождения и нисхождения, которые требуют переключения сознания и создают проблему адекватности и подлинности перевода видений из одного плана сознания в другой.
Именно это сдвоенное сознание,означающее, что художник-теург способен быть полноценным гражданином обоихмиров, обеспечивало то, что он мог являть людям истинные картины действительности.Но в чем может являть художник-теург людям картины истинной действительности, чтобы воздействовать на их сознание и побуждать к преображению?Можно подумать, что в символах, если принять во внимание указания Вяч. Иванова,что «символ есть цель художественного раскрытия» и что «в реалистическом символизме соборное единение [разных сознаний] достигается общим мистическим лицезрением единой для всех, объективной сущности»518. Однако если символ, как егопонимает мыслитель, настолько многосмыслен и многозначен, что его нельзя раскрыть до конца, если он, «то вспыхивая…, то угасая», только «медиум струящихсячерез него богоявлений», так что может по-разному открываться разным людям, - тостановится очевидным, что понимаемый таким образом символ непригоден для того,чтобы обеспечивать людям лицезрение единой для всех истины.
В таком случаевстает вопрос, в чем, если не в символе, может реалистический символизм явитьединую для всех истину? Для ответа на этот вопрос Вяч. Иванов делает еще одиншаг в развитии своей символической концепции и вводит в нее категорию мифа какболее высокую, нежели символ.Вячеслав Иванов Две стихии в современном символизме // Иванов Вячеслав Иванович Родное ивселенское/ Сост., вступ.
ст. и прим. В.М. Толмачева. - М.: Республика, 1994. - С. 155.158518Чтобы разобраться в соотношении символа и мифа у Вяч. Иванова, нужно ещераз обратиться к его пониманию символа. С одной стороны, символ онтологичен,ибо не является изобретением людей, он обладает самостоятельным бытием, болеетого, происходит из высшей реальности: мыслитель сравнивает его с лучом, нисходящим из божественного лона и пронизывающим все планы бытия519. Но, с другойстороны, «хотя всякий истинный символ есть некое воплощение живой божественной истины и постольку уже реальность и реальная жизнь», он при этом не обладаетполноценным бытием: по отношению к высшей реальности он меоничен, то есть вообще ничтожен, а в низшей реальности он, обладает условно-онтологическим статусом, ибо, как пишет Вяч.
Иванов, он есть «бесконечно менее живая жизнь, нежелиЧеловек, который есть живой и сущий воистину» 520. В.В. Бычков, резюмируя ивановскую концепцию символа, приходит к мысли о его предельной антиномичности:«...сущность символа... практически не поддается одномерному словесному описанию, как некий принципиально антиномический онто-гносеологический феномен,совершенно особой, посреднической между божественной и человеческой сферами,природы… по своей сущности он – меон для сферы божественной и знамение этойсферы для человека, обладающее, однако, меньшей онтологической ценностью, чемжизнь человеческая»521.
Думается, что отмеченная онтологическая неполноценностьсимвола объясняется тем, что символ – это способ присутствия идеи в инобытии.Идея в чувственно-материальном бытии может существовать только в виде единичной, отдельной вещи. В этом Вяч. Иванов совпадает с П. Флоренским, для которогоидея также существует только будучи воплощенной в явлении. Явление, взятое сточки зрения выражения в себе идеи, определяется как символ.
Разница между двумямыслителями состоит в том, что для П. Флоренского возможно совершенное воплощение сущности в явлении, так что символ может явить собой идею целостным иадекватным образом (и собственно только такой максимально полно выражающийидею феномен и является для П. Флоренского символом в собственном смыслеслова). У Вяч. Иванова сильнее акцентирована меоническая сторона выраженностиВячеслав Иванов Две стихии в современном символизме // Иванов Вячеслав Иванович Родное ивселенское/ Сост., вступ. ст.
и прим. В.М. Толмачева. - М.: Республика, 1994. - С. 143.520Вячеслав Иванов О границах искусства // Иванов Вячеслав Иванович Родное и вселенское/ Сост.,вступ. ст. и прим. В.М. Толмачева. - М.: Республика, 1994. - С. 213.521Бычков В.В. Русская теургическая эстетика. М.: «Ладомир», 2007. - С.
496.159519идеи – символ является туманным и смутным, затененным окном, в котором виднасущность, в силу чего символ всегда многозначен, только указывает, репрезентируетсущность, но не выражает ее адекватно. В таком понимании символ представляетсобой несамодостаточный, транзитивный феномен, который может служить всеголишь средством для «трансцензуса» из мира бывания в мир бытия. Таким образом,если цель художественного творчества – раскрыть высшую реальность, то в символе, как он трактуется Вяч. Ивановым, это сделать невозможно, ибо в нем реальнейшая реальность не раскрывается, а только обозначается, подлежит разгадке итолкованию. Если остановиться на понимаемом таким образом символе, то реалистический символизм оказывается невозможным, он не достигает своей цели, а символическое жизнепонимание, если пользоваться выражением П.
Флоренского, ставится под угрозу. Реалистический символизм должен преодолеть символ, чтобыиметь право на существование, и Вяч. Иванов считает, что такое преодоление осуществляется в направлении к мифу. Вектор движения от реального к реальнейшемусовпадает с вектором движения от символа к мифу.Хотя Вяч. Иванов не дает исчерпывающих определений символа и мифа, однако из приводимых им сопоставлений явствует, что между ними имеет место генетическая связь. Так, мыслитель подчеркивает, что миф является глубинным содержанием символа, что миф - уже содержится в символе, он имманентен ему; что созерцание символа раскрывает в символе миф522.
Миф вырастает из символа так жеестественно, как «колос из зерна». В другом месте мыслитель указывает, что мифотносится к символу «как дуб к жёлудю»523. «Мы идем тропой символа к мифу... Изсимвола вырастет искони существовавший в возможности миф»524. Далее, он утверждает, что «миф есть динамический вид (modus) символа, - символ, созерцаемый какдвижение и двигатель, как действие и действенная сила»525. Обращаясь собственнок мифу, мыслитель подчеркивает, что миф есть некая объективная реальность илиВячеслав Иванов Две стихии в современном символизме // Иванов Вячеслав Иванович Родное ивселенское/ Сост., вступ.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
