Диссертация (1155344), страница 5
Текст из файла (страница 5)
Достоевского, при более детальномрассмотрении позволяет заметить неожиданные точки пересечения впсихологизме обоих авторов.Показательно, что последний цикл первого же сборникастихотворений Волошина – “Годы странствий” – получил название“Когда время останавливается”.Первое стихотворение начинается со слов “Тесен мой мир. Онзамкнулсявкольцо/Вечность лишь изредка блещет зарницами”, а заканчивается словами“ВбезднахФормыВсескрываетсяимыновоемыслиужумерлидно/смесились/где-тодавно…/Все мы ещё не родились”.Стихотворение, следующее сразу за ним, также начинается сослов “Быть заключённым в темнице мгновенья”, а заканчивается –“Время свергается в вечном паденье/ С временем падаю в пропасти я/Сорваны цепи, оборваны звенья/ Смерть и Рожденье — вся нитьбытия”.ИдейноСредьсвиста,схожиесловагрохотаи“Яшума”бесконечностьвстречаютсяистерегу/втретьемстихотворении цикла.Если Ф. М. Достоевскому свойственно чуткое изображение32человеческой психологии в её изменении (смене эмоциональныхпорывов, настроения, фигур речи), то М.
А. Волошин раскрываетсущность души человека, изображая её в отдельный, застывший миг.С другой стороны, как мы уже отмечали, Ф. М. Достоевский стараетсяизобразить человека как общий тип, иногда даже архетип,свойственный всей человеческой цивилизации. Это порождаетлюбопытный парадокс: изображая человека разными, а подчас дажепротивоположными методами (яркие изменения в прозе Ф. М.Достоевского, короткий миг откровения в поэзии М. А. Волошина),оба великих художника стремятся показать суть персонажа какчеловека, зачастую даже избегая изображения его характера зарамками описываемой ситуации.Впрочем, о лирических героях М. А. Волошина мы поговоримпозже.
А в настоящий момент, рассмотрев, как именно Ф. М.Достоевский подходит к изображению своих персонажей, мы можемобратиться к одной из самых значимых тем нашего исследования сточки зрения сопоставления его работ с творчеством М. А. Волошина:предвосхищению русской революции.33§ 1.2. Предвосхищение русской революциив творчестве Ф.М. ДостоевскогоПонимая, с какой осторожностью Достоевский подходил кизображению человеческой психологии в своих произведениях, мыможем по-особому взглянуть и на образы, столь тщательноразработанные писателем в романе “Бесы”.
Система образов этогоромана нередко характеризуется исследователями как законченная ивполне очевидная: предполагается, что каждый из ключевыхперсонажейпроизведениявыражаетнекуюархетипическуюконцепцию: Шатов – раскаявшийся нигилист и бывший социалист,Шигалёв – запутавшийся проповедник свободной морали, Кириллов –апологет теории “человекобога”, удивительно схожей с идеямиФридриха Ницше о сверхчеловеке.Однако вполне возможно, что сам Достоевский не вкладывал всвоих персонажей столь однозначный смысл.
Об этом, в числепрочего, говорит и сам автор в письмах, касающихся работы надпроизведением. “Весь год я только рвал и переиначивал, — сообщаетон Страхову в декабре 1870 года. — Я исписал такие груды бумаги,что потерял даже систему для справок с записанным. Не менее десятираз я изменял весь план и писал первую часть снова”[96:472].Неудивительно, что система образов произведения успелакардинально измениться несколько раз, прежде чем замысел романапринял ту форму, в которой он дошёл до читателя. При этом двачрезвычайно важных для Достоевского персонажа – Кириллов и34Шатов – в значительной степени отступили на задний план, что,между прочим, послужило для критиков поводом к обвинениюДостоевского в несовершенстве художественного замысла.Для лучшего понимания системы образов, на которой намследует остановиться подробнее, важно помнить, что за год до письмаСтрахову Достоевский сформулировал первоначальную концепцию“Бесов” как романа о преступлении Нечаева и самих нечаевцах (ополитических предпосылках и обстоятельствах этого преступлениярассказано уже столько, что повторять это в настоящем исследованиине представляется необходимым).В период подготовки к работе Ф.
М. Достоевский впервыеначинает активно употреблять слова “бесы” и “нечаевщина”,“нигилисты” во взаимозаменяемом значении. Уже во время написанияромана слово “бесы” приобретёт практически терминологическийхарактер.Это поднимает справедливый вопрос: кого писатель называет“бесами”? Суть и предназначение бесов в том понимании, котороевкладывали в это слово Ф.
М. Достоевский и М. А. Волошин, хорошосформулировал один из главных нигилистов романа “Бесы” ПётрВерховенский. Вот как он определяет природу бесов: “мы проникнемв самый народ. Знаете ли, что мы уж и теперь ужасно сильны? Нашине те только, которые режут и жгут <...> Слушайте, я их всехсосчитал: учитель, смеющийся с детьми над их богом и над ихколыбелью, уже наш. Адвокат, защищающий образованного убийцутем, что он развитее своих жертв и, чтобы денег добыть, не мог неубить, уже наш. Школьники, убивающие мужика, чтоб испытать35ощущение, наши, наши. Присяжные, оправдывающие преступниковсплошь, наши. Прокурор, трепещущий в суде, что он недостаточнолиберален, наш”.На первых этапах работы над произведением автор планировалсделать главным героем альтер-эго С.
Г. Нечаева – ПетраВерховенского. Тем не менее, уже в августе следующего года впервоначальном замысле произведения намечается достаточно резкийинеожиданныйфрагментамиповорот:романаонеудовлетворённыйНечаеве,ужеДостоевскийготовымиобдумываетвозможность его слияния с эпопеей “Житие великого грешника”, идеякоторой возникла у него, по всей видимости, за несколько лет доначала работы над “Бесами”.Это преображение на удивление гладко ложится на ужесложившуюся концепцию романа о нигилистах, поскольку НечаевВерховенский оказывается чрезвычайно близок замыслу Достоевскогоо персонаже-скептике, мечущемся между идейными крайностями,богословскими школами, бесовскими течениями и сектами, чтобы всамом конце обрести истинное православие.
Позже, уже в болееявном виде, эта концепция была реализована Достоевским в романах“Подросток” и “Братья Карамазовы”, а также в некоторых частях“Дневника писателя”.Тем не менее, по изначальному замыслу, роман должен былсостоять из пяти отдельных книг, каждая из которых отражала быодин из этапов жизни русского грешника: душевные переживаниядетства, отрочество героя в монастыре Тихона Задонского, торжествопорока в молодости, кризис морали и обретение православия.36Как бы то ни было, реализация некоторых идей “Житиявеликого грешника” во время работы над “Бесами” оказалапарадоксальное влияние на Достоевского: воплотив концепцию“кризиса морали” в целом ряде персонажей нового романа, писатель взначительнойстепениотошёлот своегозамысла,отодвинув“Житие…” на второй план.По всей видимости, именно это послужило причиной резкогоизменения замысла Достоевского относительно главного героя“Бесов”. Практический нигилизм Нечаева-Верховенского неожиданноуступает место духовному безразличию, универсальному скепсисунового героя.
Этот “великий скептик”, фигурирующий в записяхДостоевского под условно-рабочим обозначением “Князь”, занялравное (если не более значимое) место среди главных героевпроизведения наряду с Петром Верховенским. В сохранившемсяплане романа-эпопеи “Житие великого грешника” просматриваютсянекоторые черты характера персонажа, напрямую перекочевавшие вроман “Бесы”.Так, на листе восьмом, датированном 20/8 декабря, читаем:“Его называютъ извергомъ и держитъ себя извергомъ.Страстное желанiе удивлять всѣх неожиданно наглыми выходками?но не изъ самолюбiя”. На следующем листе Достоевский добавляет:“Самъ дивится себѣ, самъ испытываетъ себя и любитъ опускатьсявъ бездну…”. И ещё дальше: “Отчужденности помогало и то, что ивсѣ на него смотрѣли какъ на эксцентрика съ насмѣшками, или сострахомъ”[93:314].Здесь же упоминается связь с “хроменькой”, парадоксальное37сочетание нелюдимого поведения и склонности к эпатированиюокружающих, “исканiе точки твердой опоры” и душевные терзанияиз-за причинённой боли (“кровь иногда его мучаетъ”).
Любопытно,что на страницах плана впервые звучит положение “Я сам – Бог”,изначально вложенное Достоевским в уста “великого грешника”. Темудивительнее, что в “Бесах” эту мысль высказывает другой персонаж– Кириллов, что позволяет рассматривать и его как одно извоплощений идеи “Жития…”Образ Ставрогина – самый яркий и вместе с тем самыйнеоднозначный в романе. С одной стороны, его трудно назватьпротагонистом “Бесов” на сюжетном уровне, поскольку как раз ссюжетной точки зрения Николай Ставрогин выступает скорее каквторостепенное лицо. Но вместе с тем он находится в идейном сердцепроизведения; без понимания его образа разговор о нравственнофилософской проблематике романа лишается всякого смысла.Ставрогин непостижимым образом связывает воедино всехперсонажейпроизведения:нанёмдержатсяумопостроенияВерховенского, Шатова и Кириллова, его жизнь вызывает большеперетолков, чем биография любого другого героя романа, а смерть –завершает повествование.
Он оправдывает введение Достоевскимсюжетных линий Даши, Лизы, Лебядкиной, Федьки Каторжного.Парадокс его образа в том, что Ставрогин лишён какой бы то ни былоявной, точно определимой цели, однако при этом концентрирует насебевниманиеостальных“бесов”:Кириллова,Шатова,Верховенского, Шигалёва.Подобные факторы позволяют нам с уверенностью говорить о38том, что Ставрогин и есть тот великий грешник, о котором писал впланах “Жития...” Достоевский.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
