Диссертация (1155183), страница 46
Текст из файла (страница 46)
Н. Булгаков последовательно отстаивает идеалы православногохристианства.Следовательно, пропозиция-факт, лежащая в основе этого отрывка,имеет примерно следующую структуру: аскетизм буддистского толкастоль же ошибочен, как и гедонизм.«Если человек есть только факт, только условное и ограниченноеявление, которое сегодня есть, а завтра может и не быть, а через несколькодесятков лет наверное не будет, в таком случае пусть он и будет толькофактом: факт сам по себе неистинен и не ложен, не добр и не зол, – он тольконатурален, он только необходим.
Так пусть же человек не стремится к истинеи добру, все это только условные понятия, в сущности – пустые слова. Есличеловек есть только факт, если он неизбежно ограничен механизмомвнешней действительности, пусть он ест, пьет и веселится, а если невесело,то он, пожалуй, может своему фактическому существованию положитьфактический же конец»402.В приведенном фрагменте В. С.
Соловьев развивает атеистическийподход к проблеме человеческой личности. Даже в случае если этот отрывокбудет лишен дальнейшего контекста, из которого видно, что мыслитель вдействительности не придерживается такой точки зрения и не проповедуеттаких идей, как «пусть же человек не стремится к истине и добру, все этотолько условные понятия, в сущности – пустые слова», даже в этом случаезнание объективной действительности и ее фактов.
Они таковы:402Соловьев В. С. Чтения о Богочеловечестве. СПб.: Издательство Олега Абышко, 2010. С. 28.2501)ПравославноехристианствоучитоБожественнойприродечеловеческой личности (человек – образ Божий);2) В. С. Соловьев – мыслитель, твердо стоящий на православной почве;И они не дают воспринять данный фрагмент буквально.Очевидно, факт-пропозиция, лежащий в его основе, примерно таков:лишение человеческой личности божественного значения обесценивает ее.Комментарий № 6 (с.
159)«Начиная с протестантства, западная цивилизация представляетпостепенное освобождение человеческой личности, человеческого я от тойисторической, на предании основанной связи, которая соединяла, но вместе стем порабощала людей во время средневекового периода. Великий смыслисторического процесса, начавшегося с религиозной реформации, состоит втом, что он обособил человеческую личность, предоставил ее самой себе,чтобы она могла сознательно и свободно обратиться к божественномуначалу, войти с ним в совершенно сознательную и свободную связь»403.С точки зрения функциональной перспективы тема единства будетзвучать как начинаяспротестантства.Можно показать, каким образом эта тема формирует единство:Сочетаниеначавшегосясрелигиознойреформациифактическисинонимично начиная с протестантства, так как концепты реформация ипротестантство тесно связаны.
Ввиду этого обстоятельства второепредложение единства может быть представлено какНачинаяспротестантства,великийсмыслисторическогопроцесса состоит в обособлении человеческой личности, предоставленииее самой себе…403Там же. С. 25.251Внутри первого и второго предложений происходят процессырематизации отдельных элементов в комплексные ремы в соответствии спринципами, изложенными выше.В итоге получается, что целостность единства обеспечиваетсяналичием общего тематического элемента в его частях – в полномсоответствии с моделью Ф.
Данеша «прогрессия с продолжительной(константной) темой». Следует напомнить слова чешского ученого: «Вданном типе одна и та же тема появляется в серии предложений (совсем необязательно в одном и том же словесном выражении) и к ней привязываютсяразличные ремы» («In this type one and the same theme appears in a series ofutterances (to be sure, in not fully identical wording), to which different rhemes arelinked up»404).Трактуемая как предмет повествования тема сверхфразового единства,очевидно, будет сформулирована как исторический смысл протестантства.Понимаемая как пропозиция, лежащая в основе сверхфразовогоединства, его тема будет звучать примерно так: освобождение человеческойличности как смысл реформации (протестантства).«Итак, действительность конкретна, и эта конкретность ее ипереживается в опыте. В нем, если мы не будем произвольно суживать его изакрывать глаза на его показания, мы находим и такие изначальные чувства,как отцовство, сыновство, национальность.
Это именно, прежде всего,чувства или, если угодно, инстинкты, и лишь в момент рефлексии онисознаются как идеи. Здесь, как и в других случаях, не сознанием порождаетсябытие или инстинкт, но бытием порождается сознание»405.Темасточкидействительностьпереживаемойвзренияконкретнаопыте.функциональнойилиВторойконкретностьвариантдажеперспективы–действительности,болеевероятенипредпочтителен, поскольку очевидно, что рема первого предложенияDanes F. Functional sentence perspective and the organization of the text// Papers on Functionalsentence perspective.
Prague: Academia, 1974. P. 119.405Булгаков С. Н. Героизм и подвижничество. М.: Русская книга, 1992. С. 180.404252тематизируется по отношению ко второму предложению и к последующемутексту единства в целом. Тематизация протекает в соответствии сизложенными выше принципами.Действительность конкретна, что переживается в опыте, где, еслине суживать его произвольно и не закрывать глаза на его показания,находятся такие изначальные чувства как отцовство, сыновство,национальность,являющиесячувствамиили,еслиугодно,инстинктами, и лишь в моменты рефлексии сознающиеся как идеи.Здесь, как и в других случаях, не сознанием порождается бытие илиинстинкт, но бытием порождается сознание.Возможность представления большей части этого фрагмента в видеединого предложения служит дополнительным подтверждением того факта,что фрагмент – именно сверхфразовое единство.
Последнее предложение,безусловно, также входит в состав этого единства (хотя и не может бытьорганично включено в единое предложение), так как описывает ситуацию вцелом, что выражается формально в открывающем его наречии здесь.Тема как предмет повествования – изначальные чувства отцовства,сыновства, национальности.Тема-пропозиция этого сверхфразового единства – конкретная,опытная действительность отцовства, сыновства, национальностикакоснова сознания этих идей.«С не меньшим основанием, чем русскую религиозную мысль, можнобыло бы обвинить греческую патристику в недостаточно православном ихристианскомхарактере.Какизвестно,либеральныепротестантскиеисторики догматов, например, Гарнак, обвиняют греческих учителей Церкви,вырабатывающих догматику, в эллинизации христианства, в подчиненииЕвангелияихристианскогооткровенияэллинскойфилософии.Идействительно, греческие учители Церкви, когда понадобилась защитахристианского откровения на путях мысли и познания и выработкадогматических формул, очень воспользовались высшей философией того253времени, эллинской языческой философией, главным образом Платоном инеоплатонизмом»406.Темас точки зрения функциональной перспективы такова – С неменьшим основанием, чем русскую религиозную мысль, можно было быобвинитьгреческуюпатристикувнедостаточноправославномихристианском характере.Здесь, как и в предыдущем случае, происходит тематизация всегопервого предложения.
Семантически она обеспечивается тем, что второе итретье предложения единства как бы поясняют первое предложение.Формальноонаобусловленаналичиемконцептуально-синонимичныхсочетаний греческую патристику (часть ремы первого предложения),греческих учителей Церкви (часть ремы второго предложения) и греческиеучителиЦерквиудовлетворительным(тематретьегоусловиемпредложения),процессачтоконденсацииявляетсявсехэтихпредложений в одно: «Если два последующих высказывания В1 и В2 имеютодин общий элемент функциональной перспективы, они могут быть слиты вединое конденсированное высказывание, либо путем тематизации, либо путерематизации одного из этих высказываний» («If two subsequent utterance1 andutterance2 share a common FSP-element, they may be fused into a singlecondensed utterance, either by way of thematization, or rhematization of one of theutterances»407). Ведь концептуально-синонимичные элементы вполне могутбыть вычеркнуты и заменены одним упоминанием.Тема как предмет повествования – греческая патристика.Тема-пропозиция этого сверхфразового единства – основания дляобвинения греческой патристики со стороны либеральных протестантскихисториков догматов в подчинении христианского откровения эллинскойязыческой философии Платона и неоплатоников.Бердяев Н.
А. О русской философии. Екатеринбург: Издательство УрГУ, 1991. С. 10.Danes F. Functional sentence perspective and the organization of the text// Papers on Functionalsentence perspective. Prague: Academia, 1974. P. 116.406407254«В древнерусском храме не одни церковные главы, – самые своды исводики над наружными стенами, а также стремящиеся сверху наружныеорнаменты зачастую принимают форму луковицы. Иногда эти формыобразуют как бы суживающуюся сверху пирамиду луковиц. В этом всеобщемстремлении ко кресту все ищет пламени, все подражает его форме, всезаостряется в постепенном восхождении. Но только достигнув точкидействительного соприкосновения двух миров у подножия креста этоогненное искание вспыхивает ярким пламенем и приобщается к золоту небес.В этом приобщении – вся тайна того золота иконописных откровений, окотором мы уже достаточно говорили: ибо один и тот же дух выразился вдревней церковной архитектуре и живописи»408.Темас точки зрения функциональной перспективы – в древнерусскомхраме не одни церковные главы принимают форму луковицы.Поскольку весь текст единства – о том, как все в храме тянется к однойточке вверху, подобно луковице, очевидно, что с семантической точкизрения такая тема верна.
Но может быть не до конца ясно, каким образом внее включается сочетание принимают форму луковицы, стоящее в концепервого предложения, поскольку М. А. К. Хэллидей указывает: «Теме впредложении отводится начальная позиция, а все, что следует за ней – рема»(«Thethemeisassignedinitialpositionintheclause, andallthatfollowsistherheme»409).Дело в том, что первое предложение приведенного единства представляетсобой конденсированный вариант предложения:В древнерусском храме не одни церковные главы принимают формулуковицы, – самые своды и сводики над наружными стенами, а такжестремящиеся сверху наружные орнаменты зачастую принимают формулуковицы.Трубецкой Е.
Н. Два мира в древнерусской иконописи// Философия русского религиозногоискусства. М.: Прогресс, 1993. С. 242.409Halliday M. A. K. Notes on Transitivity and Theme in English: part 2// Journal of Linguistic. 1967.Vol. 3. №2. London: CambridgeUniversityPress, 1967. P. 212.408255Тема как предмет повествования – стремление всего в древнерусскомхраме вверх – к кресту.Тема-пропозиция – всеобщая устремленность древнерусского храмавверх – к кресту – и к соприкосновению двух миров у его подножия,как всятайна золота иконописных откровений.«Пафос нового человека – избавиться от всякой реальности, чтобы«хочу»законодательствоваловновьстроящейсядействительностью,фантасмагоричной, хотя и заключенной в разграфленные клетки. Напротив,пафос античного человека, как и человека средневекового, – это приятие,благодарное признание и утверждение всяческой реальности как блага, ибобытие – благо, а благо – бытие: пафос средневекового человека –утверждение реальности в себе и вне себя, и потому – объективность.Субъективизму нового человека свойствен иллюзионизм: напротив, нетничего столь далекого от намерений и мыслей человека средневекового (акорни его в античности), как творчество подобий и жизнь среди подобий»410.Темас точки зрения функциональной перспективы – пафос новогочеловека.Этот случай достаточно прост и в дополнительных комментариях ненуждается.Тема как предмет повествования – противоположность пафоса новогочеловека пафосу человека античного.Тема-пропозиция – новый человек отвергает реальность и стремитсяк «хочу»; средневековый и античный, напротив, воспринимает реальностькак благо.410Флоренский П.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
