Диссертация (1155156), страница 11
Текст из файла (страница 11)
Как упоминалось выше, в «фандоринском корпусе» именноверное понимание менталитета часто является ключом к поиску преступника.В романе «Алмазная колесница» образы англичан (АлджернонаБулкокса, доктора Ланселота Твигса) раскрываются через типовую значимуюситуацию дуэли. Так, о Ланселоте Твигсе рассказывается интересная54история, касающаяся его участия в дуэли – вызванный на поединок«билетером» (бретером), англичанин, строго в рамках дуэльного кодекса,попросил об отсрочке на пять дней и о максимальном расстоянии длявыстрела – тридцать шагов. Абсолютно не умевший стрелять врач в течениепяти дней неустанно тренировался в меткой стрельбе именно на указаннойдистанции, что в итоге привело к его победе в дуэли – по знаку секундантаон тщательно прицелился и выстрелил своему сопернику точно в серединулба. Рассказывающий эту историю письмоводитель Сирота восхищаетсястойкостью и мужеством доктора и упоминает о ложном истолковании егомотивов: когда в течение 5 дней отсрочки доктор пропал, и никто не знал, гдеименно он находится, были версии о его бегстве (что, безусловно, было бынедостойно истинного джентльмена).
Несмотря на искреннее восхищениедействиямидоктораТвигса,авторвводитэпизод,отчастидискредитирующий обретенный доктором навык: когда в дальнейшемтребуются навыки стрельбы не по неподвижному дуэлянту, а по реальнымсоперникам – сацумским заговорщикам – умение доктора стрелять с 30шагов по неподвижной мишени оказывается совершенно бесполезным. Этоактивизирует имплицитное противопоставление британского следованияправилам и кодексу – японским искусствам, практикуемым с детства (болееискусным в необходимом виде стрельбы оказывается потомственныйполицейский Асагава).Вторая дуэль, не описываемая по воспоминаниям, а происходящаянепосредственно в самом романе, - это поединок Алджернона Булкокса сЭрастом Фандориным.
Булкокс с самого начала знает об инсценировке дуэлии сопровождающем ее притворстве. Сначала он сообщает ложнуюинформацию о травме запястья, которая уравнивает его шансы спротивником в фехтовании, затем разыгрывает спектакль с апоплексическимударом, настигшим его непосредственно в момент решающего удара поФандорину. В ситуации неумелого соперника в данном случае оказывается55именно Фандорин – его навыки фехтования оказываются несравненно хуженавыков Булкокса, а первоначальный план Фандорина – сообщитьсекунданту о ложной информации, переданной ему Булкоксом и тем самымрасстроить дуэль – проваливается в силу незнания им отношения англичан кдуэльному кодексу: он не учитывает того факта, что ни при какихобстоятельствах ему не будет позволено общаться с секундантом противникадо начала дуэли.Своеобразную краску в обрисовываемую Акуниным верность закону ипроцедуреангличанпатологоанатомаизвноситобраз«Декоратора»,ЕгораВиллемовичанатурализовавшегосяЗахарова–англичанина(«Егорка, английская твоя морда» [Декоратор, 54]), который достаточнобыстропонимает,чторазыскиваемыйпреступникпринадлежиткстуденческому «садическому кружку», в котором и сам Захаров принималактивное участие, однако его своеобразный кодекс чести не позволяет емувыдать преступника – даже с учетом того факта, что именно Захаровпроводит вскрытия всех жертв и видит, какие именно глумленияосуществляет над телом декоратор.
Когда Фандорин выходит на след«садического кружка» и впрямую спрашивает Захарова о том, кто написалзаписку, сопровождавшую присланное Фандорину отрезанное ухо, Захаровотвечает «я московский студент, а не доносчик» [Декоратор, 63]. Захаров допоследнего момента не открывает своего бывшего соученика, чем в итогенавлекает на себя смерть: Соцкий-Пахоменко убивает его, опасаясьразоблачения. Если бы Егор Виллемович не соблюдал кодекса (отметим, речьидет не о кодексе «истинного джентльмена», а о кодексе «московскогостудента», однако это не отменяет самой идеи верности истинного британцалюбым правилам и законам), московский Потрошитель, во-первых, несовершил бы части убийств, а во-вторых, и сам Захаров остался бы жив.Своеобразно преломленная верность кодексу проявляется в образедворецкого Фрейби – одного из героев романа «Коронация».
Почитатели56романа достаточно быстро разгадали анаграмму Акунина: фамилия Freyby ванглийской раскладке клавиатуры на компьютере соответствует фамилииАкунин, набранной русскими буквами93, что, впрочем, отнюдь не означает,что мистер Фрейби – альтер эго автора. Скорее, Фрейби – по контрасту свзбалмошным Карром и порочным Бэнвиллом – представляет собой некийоплот«настоящегобританскогоначала»в«Коронации».Фрейбинемногословен, невозмутим и абсолютно не склонен беспокоиться по темвопросам, которые того не заслуживают.
В этом Фрейби противоположенЗюкину, который склонен постоянно волноваться, не спать ночью,переживать из-за различных перипетий и проблем жизни дома Георгиевичей.В тексте «Коронации» постоянно упоминается о его беспокойствах ипереживаниях. Первое же появление дворецкого Фрейби сопровождаетсяконстатацией факта его удивительной флегматичности: «в флегматичнойманере англичанина ощущалась не то поразительная, превосходящая всемыслимые границы леность, не то высший шик батлеровского мастерства.Ведь пальцем о палец не ударил, а вещи разгружены, распакованы,развешаны, и все на своих местах!» [Коронация, 28]. Фрейби нечастопоявляется в тексте романа, однако именно он воплощает идеал жизниистинного батлера. Постоянно переживающему Зюкину он советует «житьсвоей собственной жизнью»: эта мысль взаимодействует с отмеченным вышеважным для английского сознания концептом privacy – важно отметить, чтосвое privacy присутствует как у господина, так и у дворецкого, и дворецкийничуть не менее важен, чем его лорд.
Именно Фрейби произносит в концеромана пророческую фразу, которая была вынесена в подзаголовок романа«Коронация» - «последний из романов». Эта фраза первоначально должнабыла прочитываться как «последний роман из цикла о Фандорине» (чтосогласуется с первыми страницами «Коронации», на которых описана93Травмирующий инцидент в пряничном домике // Электронный ресурс https://evin.livejournal.com/367942.html57мнимая гибель Фандорина), а затем, в конце книги, выясняется, что речь идето Николае II – «последнем из Романовых», по предсказанию Фрейби.Типажи англичан, выводимые Б.
Акуниным в «фандоринскомкорпусе», таким образом, активизируют три основных черты, которые можнообобщитькака)преобразующуюсилубританскойнации;б)противопоставление внешней сдержанности внутренним эмоциональнымбурям; в) верность закону и процедуре любой ценой. Все три выявляемыхчерты имеют положительный и отрицательный вариант реализации.Преобразующая сила может проявлять себя как в амбициях насильственнойпеределки мира (идеи леди Эстер, декоратора, постройка Суэцкого канала вописании Реджинальда Милфорд-Стоукса), так и в изобретениях полезныхмеханизмов, машин и технологий (открытие Генри Фолдса – такжеангличанина – возможности идентификации человека по отпечаткам пальцев(«Алмазная колесница»); автомобиль Фандорина, описанный в «Любовникесмерти», постоянно аттестуемый им как масштабное достижение английскоймысли – даже изобретенный Сеней Скориком гаситель силы удара ЭрастПетровичпредлагаетназватьанглийскимсловомbumper).Противопоставление внешнего и внутреннего также может проявлять себя вположительном ключе (ср.
образ «сумасшедшего профессора» Свитчайлда из«Левиафана», образ мисс Палмер из «Чаепития в Бристоле») и вотрицательном – как сокрытие убийцей своей истинной сущности (этосвойственно преступникам из «Азазеля» и «Декоратора»). Неукоснительнаяверностькодексу,законуиправиламвположительномключехарактеризуется в «Алмазной колеснице» на примере образа ЛанселотаТвигса (что усиливается наблюдениями над японским менталитетом,предполагающим еще большую степень верности правилам, кодексам иискусствам самураев), но может влиять на действия персонажей иотрицательно (что проявляет себя в «Турецком гамбите» и «Декораторе»).58Образы американцев у Акунина встречаются реже, чем образыангличан(чтовцеломсогласуетсяспропорциямизначимостилингвокультурного образа англичанина и американца в классическойкультуре и литературе XIX столетия).1.3.Американский менталитет в детективных произведенияхБ.АкунинаСредигероев-американцевпредставляютамериканский«фандоринскогосержантполициикорпуса»Локстонинтерес(«Алмазнаяколесница»), инженер Пит Булль («Планета Вода») и герои произведения«Долина мечты» из сборника «Нефритовые четки», в котором действиепроисходит в Соединенных Штатах Америки.Первая общая черта всех героев-американцев – их презрение к другимнациям (что свойственно даже натурализовавшимся американцам, таким,как Морис Стар).
Образ американца Локстона из «Алмазной колесницы»проявляет себя, главным образом, в ходе межнациональных диалогов –пытаясь поймать заговорщиков, американец Локстон взаимодействует срусским Фандориным, японцем Асагавой и отчасти с англичанином Твигсом.В высказываниях американского сержанта проскакивают такие слова, как«япошки», «джапы» и пр.: «Был, конечно, скандал с япошками. Они должныбыли судить психопата сами и, как у них тут положено, оттяпать ему башку.Как бы не так! Я за своих предпочитаю расплачиваться сам. И если я пойму,что ваш соотечественник сыграл в ящик не сам, а ему помог кто-то изджапов...»[Алмазнаяколесница,103].ВмешательствоФандоринакорректирует манеру Локстона выражаться, однако в его речи продолжают59употребляться презрительные эпитеты применительно к представителямдругих наций.В данном произведении образ американца важен в контекстепротивопоставления «цивилизации» и «не-цивилизации»: столкновениероссийского, британского и японского менталитетов во второй части«Алмазной колесницы» («Между строк») постоянно рассматривается черезпризму разницы цивилизованных и нецивилизованных народов: подданныеРоссийской империи воспринимают японцев как «дикарей» и «туземцев»,однако многие умения японцев не уступают русским – речь идет не только обискусстве синоби, «крадущихся», но и о других многочисленных японскихискусствах, которые, как выясняет для себя Фандорин, распространеныпрактически в каждой японской семье и секреты которых передаются изпоколения в поколение.
Если западная цивилизация воспринимается какноситель цивилизованности и прогресса, а японская – как оплот всегосредневекового и устаревшего, то американская цивилизация в этомпротивопоставлении играет роль лакмусовой бумажки – она являет собойрезультат взаимодействия западной цивилизации с туземным народом, приэтом увенчанный победой Запада и полной утратой всех туземных(индейских) навыков и умений. Локстон изображается как «типичныйамериканец» - вплоть до пресловутой привычки складывать ноги на стол.«Сержант Уолтер Локстон в не столь отдаленном прошлом служилблюстителемзаконностиамериканскомДикомвкаком-тоЗападеискотоводческомсохранилвсегородкеповадкинаэтогонецивилизованного края.Он сидел, закинув ноги на стол, и раскачивался на стуле; форменноекепи было сдвинуто чуть не до кончика носа, на манер ковбойской шляпы, вуглу рта торчала потухшая сигара, а на поясе у сержанта висело дваздоровенных револьвера» [Алмазная колесница, 33].
Внешность американцаиегоманеравыражатьсяявляетсяпризнакомвсейамериканской60цивилизации, воспринимаемой и русскими, и англичанами, и японцами как«дикая», не окультуренная нация.Частным случаем презрения американцев к другим национальностямявляется также неверное произнесение иноязычных имен. Локстон коверкаетимя Асагавы так, как ему удобнее выговаривать, - вместо «Гоэмон» у негополучается«Гоу»,ИзменениечтопостоянноиноязычныхамериканскогообразавызываетнедовольствотрудновыговариваемыхжизниобыгрываетсяиименвАсагавы.как«Долинечастьмечты»:натурализовавшийся Морис Стар при первом же появлении в повестиобъясняет свою позицию по данному вопросу: «Я русский. «МорисомСтаром» сделался только в Соединенных Штатах.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
