Диссертация (1155156), страница 7
Текст из файла (страница 7)
Главное, что объединяет этих двух несгибаемых и целеустремленныхженщин, - их воля к спасению людей, при этом представляющимся им впротивоположном ключе: спасение как преобразование и жизнь на Земле(леди Эстер), спасение как гибель и дальнейшее существование в вечнойжизни (мать Кирила).Образ леди Эстер, воплощающий собой «преобразование мира побритански», также противопоставляется другому, более позднему, образу34заговорщика-конспиролога – Наполеону из «Планеты Вода», потомкуБонапарта, одержимому мегаломанией и вынашивающему планы по захватумира. Тайная организация «по-французски» показана совершенно иначе, чем«Азазель», - это корпорация, собирающаяся захватить мир с помощьюуникальной взрывчатки «кранкит».
Наполеон Четвертый выступает забыстрые и решительные преобразования, его политика – не воспитание, анаращивание военной мощи. Лишь в одном его тайная организациянапоминает сеть «Азазель» - как и леди Эстер, он отбирает лучшихпредставителей среди рабочих своей корпорации и старается развиватьзаложенные в них способности. Однако в описании подводного городаАтлантиса Акунин делает акцент на технических вопросах: устройстведверей, хранилищ, комнат и пр. (недаром подзаголовок «Планеты Вода» «технократический детектив»), а в «Азазеле» - именно на психологическойподоплеке организации, воспитании и верности составляющих ее питомцев.Тема изменения природы носителями английского языка получаетпродолжение в «Левиафане», структура которого задумана и воплощенаавтором как поле столкновения менталитетов.
Из девятерых подозреваемых вубийстве на улице Гренель двое – Реджинальд Милфорд-Стоукс и ГинтароАоно – являются рассказчиками от первого лица: Милфорд-Стоукс пишетписьма своей жене, Гинтаро Аоно ведет дневник, и в тексте «Левиафана»присутствуют вкрапления из двух этих вставных текстов, иллюстрирующихразличия менталитетов и «взгляд со стороны» на описываемые события.В монологах Милфорд-Стоукса прослеживается мотив восхищенияпреобразованием природы – его восторги посвящены и самому кораблю«Левиафан», и Суэцкому каналу – все мысли сводятся к превосходствубританской нации перед французами, русскими и остальными народами.Восхищение гением англичанина, его умением покорить природу,создать потрясающую машину в рассуждениях Милфорд-Стоукса смыкаетсяс темой насилия над природой, покорения ее сил человеком: «плыву вдоль35этих мертвых солончаков и бескрайних барханов, не уставая восхищатьсятупым мужеством и муравьиной кропотливостью человеческого племени,ведущего нескончаемую, обреченную на неминуемое поражение борьбу свсемогущим Хроносом» [Левиафан, 84].
Именно его устами авторрассказывает историю создания Суэцкого канала, акцентируя внимание намногократных попытках проложить этот морской путь: преобразовательскаясила цивилизации то отступает перед силами природы, то снова беретреванш. Милфорд-Стоукс видит Суэцкий канал одновременно как насилиенад природой и торжество человеческого разума. Ему кажется, что плавание«Левиафана» происходит среди человеческих черепов, что апеллирует кобразу поезда, сопровождаемого призраками погубленных рабочих, изстихотворения Н.А.
Некрасова «Железная дорога»:Прямо дороженька: насыпи узкие,Столбики, рельсы, мосты.А по бокам-то всё косточки русские...Сколько их! Ванечка, знаешь ли ты?Чу! восклицанья послышались грозные!Топот и скрежет зубов;Тень набежала на стекла морозные...Что там? Толпа мертвецов!82В представлении английского баронета из акунинского «Левиафана»черепа скалятся на корабль из вод прокопанного канала: как и описываемаяНекрасовым железная дорога, Суэцкий канал был построен ценой большогоколичества человеческих жизней. Это показывает цену преобразующей силы(хотя Милфорд-Стоукс специально оговаривает, что «отцом» современной82НекрасовН.А.Железнаяhttps://ilibrary.ru/text/1029/p.1/index.htmlдорога//Электронныйресурс36версии канала является не англичанин, а француз) – насилие над природойнеизбежно оборачивается смертями.РеджинальдМилфорд-Стоуксв«Левиафане»беретнасебя«просветительскую функцию»: именно от него читатель узнает не только оподробностях постройки Суэцкого канала, но и о самом «Левиафане» баронет подробно описывает своей супруге «чудо британской инженерноймысли», вновь акцентируя внимание на мощи парохода и многочисленныхусилиях, понадобившихся для его постройки.Своегородапреобразовательскоеначалохарактерноидля«декоратора» из одноименной повести: его чудовищные преступления,расчленение людей рассматривается им как преобразование реальности,выявление внутренней красоты человека, заложенного в него замыслаТворца: «Взять тот же цветок.
Истинная его красота видна не на лужайке ине на клумбе, о нет! Роза царственна в корсаже, гвоздика в петлице, фиалка вволосах прелестницы. Триумф цветка наступает, когда он уже срезан,настоящая его жизнь неотрывна от смерти. То же и с человеческим телом.Пока оно живет, ему не дано явить себя во всем великолепии своеговосхитительного устройства. Я помогаю телу царствовать. Я садовник.Хотя нет, садовник лишь срезает цветы, а я еще и создаю из телесныхорганов пьянящей красоты панно, величественную декорацию. В Англиивходит в моду небывалая прежде профессия – decorator, специалист поукрашению дома, витрины, праздничной улицы.Я не садовник, я decorator» [Декоратор, 18].Декоратор не является носителем англоязычного сознания – всоответствии с текстом произведения, он русский человек, однако долгоевремя прожил в Великобритании, и именно он является всемирно известнымДжеком-Потрошителем.
Тот факт, что уже в первом монологе он обозначаетсебя именно английским словом decorator, подчеркивает его глубокоепогружение в британский менталитет. Однако его извращенная природа37вынуждает его превратно понимать преобразование и совершать ради своейсверх-идеи жестокие убийства.Второй важной чертой британского менталитета, каким его изображаетАкунин, является противопоставление внешнего и внутреннего – внешняясдержанность и респектабельность противоречит внутренней взрывнойсущности. Как было отмечено выше, эта черта входит в стереотип типичногоангличанина, причем является одним из фундаментальных представлений обританском менталитете – о сдержанности представителей английскогонарода говорят и литературные образы, и пособия по преподаваниюанглийского языка, и социологические исследования.Оппозиция «внешняя сдержанность / внутренняя буря эмоций» имеетдва варианта реализации, представленные в классической английскойлитературе,-человек,отличающийсявнешнейсдержанностьюисильнейшими внутренними страстями может быть либо опасным маньяком(противопоставление доктора Джекилла и мистера Хайда), либо безобиднымчудаком.По типу «опасного маньяка» строятся образы уже упомянутых вышеледи Эстер, организатора и главы «Азазеля», и «декоратора» (ДжекаПотрошителя).
Первоначально образ леди Эстер позиционируется как сугубоположительный: «За столом сидела седенькая дама не просто приятной, акакой-то чрезвычайно уютной наружности. Ее ярко-голубые глазки зазолотым пенсне так и светились живым умом и приветливостью.
Некрасивое,подвижное лицо с утиным носиком и широким, улыбчатым ртом Фандоринусразу понравилось» [Азазель, 61]. Даже в тот момент, когда Фандоринпонимает, что эстернаты являются разветвленной сетью образовательныхучреждений, создающей не только одаренных людей, но и преступников,первоначально он считает организатором всей сети помощника леди Эстер,но никак не ее саму. Только в самом конце романа, когда Фандорин осознает,что сердцем организации является леди Эстер, она как бы преобразуется, в38ней высвечивается «темная сторона»: «…спокойно возразила леди Эстер, вкоторой произошла какая-то неуловимая, но совершенно очевиднаяперемена.
Она больше не казалась мирной, уютной старушкой, глазазасветились умом, властностью и несгибаемой силой. — Сначала я простохотела спасти бедных, обездоленных детенышей человеческих. Я хотеласделать их счастливыми — скольких смогу. Пусть сто, пусть тысячу. Но моиусилия были крупицей песка в пустыне» [Азазель, 208].Образ леди Эстер – злого гения преступного мира, центра притяжения«мафии» XIX столетия – активизирует противопоставление внешнего ивнутреннего: внешность главы эстернатов никоим образом не приводит кмысли, что она является преступницей. Ее трансформация в пятнадцатой ишестнадцатой главе «Азазеля» активизирует архетип доктора Джекилла /мистера Хайда – «темная сущность» леди Эстер в итоге оборачиваетсяэкспериментами над людьми, желанием подвергнуть Эраста Петровичанасильственномусамоубийственнымвоздействиювзрывом.электричеством,Такимобразом,авпоследствиипервый–представительбританской нации в «фандоринском корпусе» актуализирует характерное дляанглийской литературы противопоставление внешней респектабельности иэкстраординарной внутренней натуры, причем это противопоставлениеоборачивается не во благо, а во зло.«Хрестоматийным»случаемпротивопоставлениявнешнейреспектабельности ужасающей внутренней сущности является пример ДжекаПотрошителя – «декоратора».
Если обращаться к историческому контексту,то личность знаменитого лондонского убийцы до сих пор не установлена, авыдвигаемые версии включают в число возможных подозреваемых даже особкоролевской крови83, что акцентирует внимание на противопоставлениивнешнего и внутреннего: внешне респектабельный человек из высшего света83Анушевская А.И. Кем на самом деле был Джек Потрошитель // Аргументы ифакты//Электронныйресурсhttp://www.aif.ru/dontknows/file/kem_na_samom_dele_byl_dzhek_potroshitel39в душе оказывается извращенным маньяком.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
