Диссертация (1154431), страница 19
Текст из файла (страница 19)
Канта (1724-1804),история русских переводов которого начинается уже с конца XVIIIстолетия, т.е. еще при жизни автора, дабы проиллюстрировать возможныеаналогии тех трудностей, с которыми сталкивается переводчикнемецкоязычнойфилософии.КаксправедливоотмечаетН.В.Мотрошилова, перевод философских текстов сопряжен с немалымитрудностями, которые во многом обусловлены внутренними преградамитого или иного языка при передаче «тончайших философских понятийнотерминологическихразличений»,ноприэтомрусскийязыкдействительно являет собой исключение, так как его пластичностьсопоставимасфилософскимипотенцияминемецкогоязыка178.Оригинальные тексты Канта характеризуются весьма громоздкимипредложениями, в которые философ вкладывает богатое оттенкамисодержание.
В этой связи перед переводчиками Канта возникает вопросвыбора: сохранение тяжеловесности авторского стиля в переводе или егосинтаксическаятрансформация.Вцелом,какотмечаетН.В.Мотрошилова, и с этим можно согласиться ˗ необходимо стремиться кверности оригинальному тексту, а значит, с максимальной точностью иадекватностью переводить и стилистические особенности такого родатекстов179. Как известно, первые переводчики Канта столкнулись с 178179Мотрошилова Н.В. Предисловие // Кант И. Сочинения. Т. I. М., 1994. С. 60-61.Мотрошилова Н.В.
Указ.соч.С. 63-64.108 проблемой фиксации категориального аппарата его философскойсистемы, который мог гарантировать адекватный перевод его мысли180. Вчастности, немецкий философский термин Oberste Intelligenz в раннихпереводах «Критики практического разума» передавался выражением«высшее мыслящее существо», коррелятом которого в других контекстахвыступала просто «мыслящая сущность». Чтобы избежать этогонедоразумения авторы последнего перевода «Критики практическогоразума» выбрали термин интеллигенция и верховная интеллигенция, приэтом трактуя этот термин исключительно как чистый латинизм ирекомендуя читателю воспринимать его без каких-либо социокультурныхассоциаций.Как справедливо отмечает Н.В.
Мотрошилова, существующееразличие между русским и немецким языками затрудняют осуществлениемаксимально полной передачи как смысло-содержания, так и смыслозвучания того или иного немецкого термина. В частности, понятие КантаGlückseligkeit (Glück - счастье, Seligkeit - блаженство) переводится нарусский язык либо как счастье, либо как блаженство. Но у самого Канта–этоодинтермин,выражающийсостояние«счастливости»,умиротворенности духа181.Особую сложность представляет перевод слов и понятий, закоторыми философ закрепляет свое значение. Ряд из этих терминоввосходит к древним философским системам, но которые обретают иноезначение в системе Канта, другие понятия составлены из привычных словестественного языка (Sein - бытие, Dasein – наличное бытие, Bewusstsein– осознанное бытие), и, наконец, термины, созданные самим Кантом 180Соловьев Э.
К истории русских переводов основных морально-философских сочинений Канта / КантИ. Сочинения. Т. III, 1997. С. 19.181Мотрошилова Н.В. Указ.соч. С. 62.109 («трансцендентальное единство апперцепции»). При переводе рядтерминов Канта переосмысливался, к примеру, термин Dingansichselbstстал переводиться не как «вещь в себе», а как «вещь сама по себе», илитермин Willkür, который часто переводится как «произвол», с цельюустранениянегативнойконнотации,присутствующейврусскомпереводе, стал переводиться как «свободное волеизъявление»182.Как отмечал В.В Бибихин в примечаниях переводчика кхайдеггеровскому «Бытию и времени», цитируя А.В.
Михайлова,«сухость» философского текста может «зациклить» переводчика наточной передаче терминологии, но эти тексты, помимо терминологии,пронизаны модальностями, которые позволяют им «жить» и «дышать»183,тем не менее, при переводе кантовских трудов использовался принциппоследовательностиперевода,т.е.избегания«терминологическихколебаний в содержательно однородном контексте»184.
Более подробнонемецкоязычная традиция, в частности, особенности перевода трудов Г.Оберхаммера, рассмотрены в соответствующем разделе, посвящённомнемецкоязычным философским текстам. Напоследок прокомментируемряд терминов, получивших свое пояснение в примечаниях к переводамработ Ф. Ницше и З. Фрейда, опубликованных в сборнике «Сумеркибогов»185.Вчастности,французскоесловоressentiment(злоба,злопамятство), используемое Ницше для описания определенного типачеловека (пример – священник) и которым обозначается главныйисточник морали186. Главные понятия психоанализа (Super-Ego, Id, 182Мотрошилова Н.В. Указ.соч.
С. 68-69.Переводчик Хайдеггера приводит целый ряд немецких терминов, которые так или иначе, в той илииной степени, теряют культурные и смысловые коннотации при переводе на русский язык. Болееподробно см.: Хайдеггер М. Бытие и время. М., 1997. С. 448-451.184Мотрошилова Н.В. Указ.соч. С. 69.185Ницше Ф. Антихристианин // Сумерки богов. М.: Изд-во полит.лит-ры, 1990; Фрейд З. Будущееодной иллюзии // Сумерки богов. М.: Изд-во полит.лит-ры, 1990.186Ницше Ф.
Указ.соч. С. 354.183110 сублимация, либидо, репрессия и ряд других), очевидно, имеют латинскуюоснову и требуют пояснения, каковое и дается переводчиком: Сверх-Яили Super-Ego - психическая инстанция, возникающая в результатеразрушения идентификации с родителем одного с ребенком пола,интроекция моральных норм и социальных условностей сублимация,либидо, репрессия)187; либидо (от лат. «влечение, страсть, стремление») –сексуальное влечение, являющееся основанием всей психической жизничеловека; репрессия, или «вытеснение» ˗ процесс перемещениянежелательного представления в бессознательное188; сублимация ˗разрядка энергии инстинктов в других формах поведения189.
Разумеется,все данные понятия требуют более детального комментария, но для насважно то, что они не переводятся, а транскрибируются, т.е. фактически вфилософскую лексику русского (и не только) языка были внесены новыепонятия, что связано с отсутствием соответствующих эквивалентов врусском языке.Подводя итоги краткого обзора, основанного на обращении ккомментариям и переводам ряда текстов, написанных на европейскихязыках (греческий, латинский, английский, немецкий), можно сказать,чтоотмеченныесвидетельствуютранееоособенностисуществованиифилософскогопринципиальноготекстаотличияфилософской терминологии от научной, препятствующего включениюфилософскихтекстоввразряднаучных.Вопроссоотношениядословности и толкования в переводе философских текстов тесно связанс предыдущими проблемами и должен решаться в каждом конкретномслучае, поскольку философская терминология обладает определенной 187Ницше Ф.
Указ.соч. С. 362.Там же. С. 366.189Там же. С. 368.188111 семантической мобильностью. Отмеченные лингвистические параметры(неличная семантика подлежащего, глагольные формы абсолютногонастоящего, пассивные конструкции, безличные и неопределенноличные предложения, обилие сложных слов и т.д., и т.п., отмечаемые какособенности философского текста), как и предполагалось, оказалисьвторичными.Такимобразом,философскихтекстоввсубъективности«высокаямерадействительноститерминологииивкаждомпереводимости»ограниченастепеньюконкретномслучаеварьируется.Но обратимся к конкретному представителю западноевропейскоймысли – к немецким текстам Герхарда Оберхаммера, которые по своейсложности и философичности не уступают текстам И. Канта.112 2.3.
Немецкоязычные философские тексты: трудности ирадости переводаИные считают, что лучше смерть, чем немецкий язык. Мне трудно с ходу,без подготовки решить этот вопрос. Тут важно, о какой смерти идет речь. Если омедленной и мучительной... Скажем, лет двести тому назад в Канаде индейцыловили миссионера, сдирали с него кожу, приносили раскаленной золы, потомкипящую воду, и мало-помалу миссионер...
В общем, я думаю, что ему немецкий языкпоказался бы приятной переменой.Марк Твен Специалист по истории философии, исследующий тексты, которыебыли созданы (и переведены) в различные культурно-историческиеэпохи, не будет спорить с тем, что некоторые характеристикифилософскоготекставбольшейстепениприсущитекстамзападноевропейской мысли, и наиболее наглядно проявляются в текстахнемецкой классической философии и в тех текстах, которые так или иначебылисозданыподвлияниемтерминологическойтрадициинемецкоязычной мысли. Именно к таким текстам и относится избранныйдля анализа текст Герхарда Оберхаммера «Место, где свершается Бог» («Der Ort, an dem sich Gott ereignet»).Как отмечает Б.Смит в своей статье «К непереводимости немецкойфилософии», среди некоторых поклонников немецкой философии ианглосаксонских философов бытует мнение, что классические текстынемецкой философии (Фихте, Шеллинг, Гегель, Хаманн, Дильтей,Хайдеггер, Адорно, Блох и другие) непереводимы на английский язык.Несмотря на то, что существуют английские эквиваленты текстовнемецкой классики, они воспринимаются как неудовлетворительные в113 сравнении с оригиналом190.
При этом обратной ситуации не наблюдается:англоязычный текст вполне переводим на немецкий. Размышляя обобъективныхоснованиях,«которыепозволятклассифицироватьнекоторые философские языки по признаку и большей или меньшейстепени переводимости»191, Смит приходит к выводу, что асимметриямежду немецким и английским зависит от синтаксических различиймежду двумя языками: английский язык (не-флективный) предполагаеткороткие предложения, в то время как немецкий язык сохранил следысильного влияния латинского языка192.
Известно, что в определенныйпериод в Германии пиетет перед латынью стал причиной почти полногокалькированиясинтаксическихособенностейподлинникаизаимствования лексики193. Другими словами, если при переводе нанемецкий язык возможно объединение коротких английских фраз, тоаналогичное действие в отношении немецкого (разбивка его на болеекороткие)иногдастановитсяневозможным(таккакнемецкийфилософский язык тяготеет к сложным синтаксическим конструкциям).В силу этого, отмечает Смит, некоторые английские переводынечитабельныиз-занеуменияпереводчикаразбитьдлинныепредложения, нарушения при разбивке фундаментальных аспектов текстаоригинала, скудных возможностей словообразования в английском языкев сравнении с немецким194.Согласно Б.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
