Диссертация (1154428), страница 41

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 41)

Тобином модель«конкретного выражения абстрактной реальности». Конечно же, как ми190Цит. по: Ibid., P. 174.191Цит. по: Ibid., P. 175.214фопоэтический образ тот же самый Нун в гелиопольской теокосмогониивполне можно рассматривать как «символ хаоса и беспорядка»192, но в физическом аспекте реальность его существования как водной стихии абсолютнонеоспорима. Неразделённость «классического» мифологического и теологического компонентов в древнеегипетских теокосмогонических моделях В.А.Тобин также пытается обосновать и при помощи чрезвычайно выраженного вних, по его мнению, гендерного элемента (выраженного в бинарной оппозиции и взаимодействии в процессе творения мужского и женского начал).Этот «сексуальный символизм», выражения которого он пытается усмотретьво всех без исключения египетских моделях теокосмогенеза, на наш взгляд,применим – да и то со значительными оговорками – только лишь к раннимобразцам гелиопольской солярной теокосмогонии, причём и там подобногорода модели обнаруживаются исключительно в описании исключительнопроцесса тео-, а никак не космогенеза (мы имеем в виду, конечно же, порождение Солнечным богом Шу и Тефнут).

Было бы весьма наивным шагом пытаться искать нечто подобное в амарнской теологии или, тем более в фиванской теологии Амуна-Ра – в первом случае этот процесс полностью «гелиоморфен», во втором же, как мы уже неоднократно указывали, вообще не обозначен сколько-нибудь явственно.Следовательно, вводимый В.А. Тобином конструкт «мифо-теология»оказывается применимым далеко не ко всем структурным элементам древнеегипетской мысли и, более того – даже не ко всем теокосмогоническим еёконцепциям. Из числа основных теокосмогонических концепций в древнеегипетской мысли, рассмотренных нами в первых трёх главах настоящей работы, он может быть в полной мере использован лишь применительно к ранним образцам экспрессивно-натуралистической, «биоморфной» теогонии гелиопольской модели, изложенной во фрагментах «Текстов пирамид» теокос192Цит.

по: Ibid., P. 175.215могонического содержания и в папирусе Бремнер-Ринд, а частично – к мемфисской («Памятник мемфисской теологии»), гераклеопольской («Поучениецарю Мерикаре») и гермопольской теокосмогоническим моделям. При этомиспользование применительно к направлениям древнеегипетской мысли, врамках которых сформировались данные концепции, термина «теология» (вособенности применительно к гелиопольской и мемфисской моделям, используемое, в частности, и на страницах настоящей работы) как раз весьматочно вписывается именно в критерии, выводимые В.А.

Тобином. Однакоприменительно к теокосмогоническим источникам Амарны и особенно фиванской теологии Амуна-Ра данная модель уже не действует столь корректно. И демаркационной линией здесь опять-таки становится уже обозначенноенами отличие: здесь мы не видим усиленного акцентирования на этапах процесса космо- и теогенеза, всё внимание обращено исключительно к демиургическим предикатам самого божества, выступающего в этом качестве. Причём если в амарнской теологии это связано с практически полным игнорированием теокосмогонической проблематики как таковой (что, как мы ранеепоказали в параграфе 3.2., следовало, прежде всего, из «гелиоморфности»самого образа Атона в амарнской религии и акцентированного её внимания ксугубо эмпирическим характеристикам её главного экспонента), то в фиванской теологии Амуна-Ра это именно спекулятивный ход, совершенно не характерный для классического мифологического нарратива.

Именно об этойформе интеллектуального творчества, которую А.В. Сёмушкин применительно к процессу генезиса древнегреческой философии обозначает термином «спекулятивная теология»193, единственно возможно говорить как оглавном проявлении предфилософского дискурса в традиционном мифологическом нарративе. Следовательно, если применить к основным теокосмогоническим концепциям древнеегипетской мысли вышеупомянутые концепты193Сёмушкин А.В.

Миф как материнское лоно философии. //Избранные сочинения. Т.1. М., 2009. С. 514-521.216«мифо-теологии» (В.А. Тобин) и «спекулятивной теологии»» (А.В. Сёмушкин), то критериям последнего в полной мере будет соответствовать лишьединственная (и, что немаловажно, хронологически самая поздняя) из них –это фиванская теология Амуна-Ра эпохи Нового царства. Это различие заметно не только на содержательном, но и на формальном уровне: как мы ужеотмечали при анализе этих памятников, оба основных источника фиванскойтеологии Амуна-Ра – Каирский и Лейденский гимны – по своему построениюпредставляют собой не нарратив (как, например, те же самые теокосмогонические пассажи «Памятника мемфисской теологии», созданного, если придерживаться варианта датировки Дж. Аллена, фактически одновременно сЛейденским гимном), а прославление Амуна посредством множества развёрнутых эпитетов, среди которых фигурируют и предикаты демиурга. Здесьтрудно не согласиться с М.

Элиаде, заметившим в своё время, что традиционный, классический «миф излагает сакральную историю, повествует о событии, произошедшем в достопамятные времена «начала всех начал». Мифрассказывает, каким образом реальность, благодаря деяниям сверхъестественных существ, достигла своего воплощения и осуществления, будь товсеобъемлющая реальность – Космос – или только её фрагмент: остров, растительный мир, человеческое поведение или государственное установление.Это всегда рассказ о некоем «творении», нам сообщается, каким образом чтолибо произошло, и в мифе мы стоим у истоков существования этого «чегото»»194. Следовательно, «мифо-теология» в силу своей включённости вструктуру и семантическое поле мифа всегда нарративна, её существованиекак особой формы духовной культуры немыслимо без рассказа, повествования о процессе космо- и теогенеза с его подробной периодизацией – как хронологической (по этапам), так и структурной (по действиям демиурга). Теокосмогонические нарративы «Книги познания воссуществований Ра и нис194Цит.

по: Элиаде М. Аспекты мифа. М., 2010. С. 15-16.217провержения Апопа» (папирус Бремнер-Ринд) и «Памятника мемфисскойтеологии» - ярчайшие примеры такого рода в древнеегипетской предфилософской мысли. Именно поэтому мы совершенно не можем согласиться, кпримеру, с известной формулировкой Я. Ассмана о том, что «гелиопольскаяконцепция изначального бога, Бога-Творца, скорее представляет собой немифологию, но философию in nuce»195. На наш взгляд, подобная дефиниция –если уж использовать её применительно к предфилософским формам духовности – применима не к гелиопольской солярной теокосмогонии и не любойдругой «мифо-теологической» модели теокосмогенеза, но исключительно кфиванской «спекулятивной теологии» Амуна-Ра эпохи Нового царства.Заметим, что «спекулятивная теология» в своё отношении к «мифотеологии» отнюдь не есть некое принципиально иное по истории и характерусвоего формирования явление, выпадающее, таким образом, за общие рамкиразвития древнеегипетской духовной культуры; напротив, она является результатом последовательного развития всего предфилософского дискурса,где следующие, хронологически более поздние формы суть результат рецепции и творческого (а зачастую и критического) осмысления предшествующих.

Яркий пример тому – неоднократно подчёркиваемая нами в параграфе3.3. схожесть лексикона теокосмогонических фрагментов Лейденского гимнаАмуну-Ра с лексиконом «мифо-теологических» образцов ранней гелиопольской солярной теокосмогонии. В этом плане вся древнеегипетская мысль,даже несмотря на своё очевидное «выпадение» из локального контекста «допосле» (в плане возникновения на её фундаменте собственного полноценногофилософского дискурса), всегда отличалась плавным, эволюционным ходомсвоего развития, где плоды предшествующих его этапов органично ассимилировались на следующих стадиях, оформляясь, таким образом, в единоедискурсивное пространство – разумеется, лишь за исключением амарнского195Цит. по: Ассман Я. Египет: теология и благочестие ранней цивилизации.

Характеристики

Список файлов диссертации