Автореферат (1154421), страница 5

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 5)

Их мир уже масштабирован в «нормальных», взрослых системахкоординат, однако присутствует перенесение из одного мира в другой, как бы«обнуляющее» все категории старого мира, что показывает читателю, чтоглавный герой – все же ребенок.На следующей стадии взросления персонаж, уже входящий в периодюношества, вновь сталкивается с перемасштабированием «большого ималенького», только это уже масштаб переживания собственного горя (рассказ«Молодежь).Развитие мира от детства к отрочеству и юношеству у Андреева повторяетгегелевскую диалектику. В соответствии с гегелевской теорией развития наодном уровне, например, утверждается идея «А»; затем ей на смену приходитантитезис – идея «Б», противоположная ей; а потом появляется идея «В»,являющаяся обоснованным синтезом идей «А» и «Б».Тезисом в данном случае является первая стадия развития, до 7 лет.

Детидошкольного возраста в рассказах Андреева воспринимают мир искаженным сточки зрения категорий величины – они осмысляют как «большое» то, что дляних эмоционально важно, а то, что кажется совершенно неважным – какмаленькое.В качестве антитезы выступает обращение к старшему возрасту, 10-12 лет –в мире этих детей уже нет ни слова об искажении категорий величины, однакоони переходят из мира в мир (город – дача, богатство – бедность) с легкостью,мгновенно забывая категории прежнего мира и жадно открываясь новому.В качестве синтеза выступает следующая стадия развития, уже близкаяюношеству, когда категории величины снова начинают выступать на первыйплан, но уже в качестве величины эмоциональной.

Внимание к начальному этапужизни в творчестве Андреева – отражение той важности, которую он придаетмоменту границы, перехода. И гораздо более важным в мире произведенийАндреева является вторая граница – окончание жизни.Андреев – подлинный мастер танатологии: смерть практически всегдаупоминается в его рассказах, становится их кульминацией или развязкой,17основным событием сюжета. Вопросам танатологии посвящен четвертыйпараграф второй главы, «Танатологические миромоделирующие универсалииу Леонида Андреева».Тема смерти привлекает Л.Н. Андреева чрезвычайно: в каждой второйновелле автора герои умирают или ждут смерти, готовятся к ней сознательно или,напротив, потрясены ее внезапностью.

Р.Л. Красильников, посвятившийдиссертационное исследование танатологии в творчестве Андреева, Р.Л.прослеживает эволюцию отношения андреевских персонажей к Танатосу: отстраха смерти к восприятию смерти как покоя, связанного с усталостью от жизни.Ученый отмечает, что «именно танатологическая ситуация дает шанс осознатьсмысл своей или чужой жизни. Смерть предстает как снятие социальной маски.Танатос срывает «личины» и с наблюдателей смерти, и с самих субъектовумирания. <…> Именно в этот момент можно найти первоисточник жизни илипринять смерть как естественный закон бытия» (Красильников Р.Л.Танатологические мотивы в прозе Л.Н. Андреева. – Дисс.

… к. филол. н. –Вологда, 2003).Опираясь на суждения и выводы Р.Л. Красильникова (в том числе,изложенные в его монографии «Танатологические мотивы в художественнойлитературе (Введение в литературоведческую танатологию). М.: Языкиславянской культуры, 2015»), мы в малой прозе Андреева выделяем три типовых«модели» смерти. Первая представляет собой долгое ожидание смерти,постепенный переход в мир иной, ознаменованный болезнью («Друг»,«Гостинец», «Жили-были»), предощущением покушения на убийство(«Губернатор», «Ложь», «Мысль»), подготовкой к самоубийству («Весной») и пр.Вторая модель смерти подразумевает, наоборот, внезапную инепредвиденную смерть («Большой шлем», «Бездна», «Полет»), которая ужасаетблизких людей или просто оказавшихся рядом.

Если в первом случае смертьвоспринимается часто как избавление после долгого и мучительного ожидания,то во втором смерть мыслится как некий непредсказуемый и от этого еще болеестрашный конец человеческой жизни.Третью модель можно обозначить как существование post mortem – жизньпосле смерти. В некоторых новеллах речь идет о существовании близких послесмерти дорогого им человека – например, «Молчание» (отец и мать после смертидочери), в других – о существовании убийцы после убийства («Мысль», «Ложь»).Есть и буквальное прочтение «жизни после смерти» – в новелле «Елеазар»воскрешенный Иисусом Лазарь (Елеазар) проживает свою жизнь после смерти,превратившись в существо, наводящее на всех ужас и сеющее смерть.В рамках настоящего исследования танатологические мотивырассматриваются как часть семантики границы – герои Андреева существуют вовременно́м потоке, особыми моментами напряжения для которого являютсяначальные и конечные точки: детство и смерть.Для «смерти-1» актуализируется долгое ожидание смерти и постепенноеумирание – большинство героев начинает умирать еще до смерти как таковой, ихдуховное разложение, сопровождающееся страхом смерти, предшествуетразложению физическому.

Для «смерти-2» более важным становится момент18перехода через границу – разделенная на «до» и «после» ситуация фокусируетвнимание не только на самом умершем, сколько на изменениях, которые из-за егосмерти происходят во всех остальных окружающих людях. Еще более важнымэтот момент реакции других – живых – становится в модели «смерти-3», postmortem.В целом, все рассказы, посвященные модели смерти post mortem,раскрывают следующую особенность: жизнь после смерти может бытьрассмотрена в аспекте физиологическом – и это всегда малоприятныеподробности разложения, «остановки» тела, следов тления и пр.; и в аспектедуховном – непознаваемое молчание, тишина, тьма, единственной альтернативойкоторого является вечная скука: по версии рассказа «Покой», если человек невыбирает посмертное небытие, то его жизнь после смерти весьма напоминаетземную.Наиболее подробно в малой прозе Андреева представлена модель «смерти1» – долгое ожидание смерти (от болезни, убийства или самоубийства) и – вподавляющем большинстве случаев – ее наступление.

Андреев чрезвычайноподробно исследует феномен страха смерти, подготовки к смерти, принятияфакта смертности. Герои его новелл – это люди, осознавшие, что смерть близка,знающие, что она скоро наступит.В тех произведениях, в которых в центре внимания страх смерти,присутствует целый каталог вариантов этого страха: тупое непонимание,животный ужас, активное отрицание, напряженное размышление и пр.Квинтэссенцией этого исследования страха смерти является «Рассказ о семиповешенных», в котором присутствуют восемь смертников: семь арестантов иминистр, на которого должно было совершиться покушение. Сама смерть в этомслучае мыслится как момент перехода, некая секунда, разделяющая всесуществование на «до» и «после». Андреева интересует не смерть как таковая, асостояние человека в ожидании ее. И практически все герои духовно начинаютумирать еще до наступления физической смерти – в особенности, те, кто сампровоцировал чужую смерть и бедствия.

Наиболее ужасным им зачастуюпредставляется невозможность испытать плотские удовольствия – в особенности,связанные с едой.При этом у страха смерти «не женское лицо» – многочисленные герои,ожидающие смерти по разным причинам, – по преимуществу мужчины, средисмертников присутствуют только две женщины – террористки Муся и Таня из«Рассказа о семи повешенных», и обе они не предаются напряженнымразмышлениям, а спокойно принимают уготованную им участь.Формула «смерти-1», таким образом, в общем виде может быть выраженакак «мужчина опасается скорой смерти и напряженно размышляет о ней».«Смерть-2» - внезапная смерть – также мыслится Андреевым как моментперехода от бытия к небытию, и его в данном случае волнует мгновенность этогоперехода: еще секунду назад человека волновали земные вопросы, и вдруг онполностью от них отрешился.

Формула «смерти-2» может быть описана как«мгновенный переход от жизни к ее отсутствию», и отличительной чертой этогоперехода является некое впадение героя в эйфорию, ощущение невероятной19удачи или счастья перед самой смертью.«Смерть-3» актуализирует «посмертное бытие», состояние post mortem.Герои нескольких рассказов Андреева побывали «там» или продолжают «там»пребывать, и каждый рассказ по-своему разрешает эту ситуацию. Во всех трехмоделях смерти у Андреева совершенно отсутствует расхожий мотив пониманиясмерти как встречи со своими умершими родственниками: смерть мыслится какабсолютное прекращение коммуникации со всеми, живыми и мертвыми. Также вмалой прозе писателя практически отсутствует характерная для мифологииперсонификация смерти в виде антропоморфного или зооморфного существа.Художественный мир малой прозы Леонида Андреева можноохарактеризовать как «смертецентричный»: танатологические мотивы являютсяважнейшим фактором созидания этого мира и организующим началом.Практически в каждом рассказе Андреева так или иначе упоминается смерть, и вподавляющем большинстве случаев она становится организующей силой сюжета.РассмотрениетворчестваАндрееваповыявленнойматрицемиромоделирования, таким образом, позволяет выявить следующие универсалии:1.Структура пространства.

Отдельные локусы, мало связанные междусобой, характеризующиеся градиентной степенью условности: от конкретногопространства города, дома, улицы, наполненного предметами, до условногопространства, в котором практически отсутствует предметное наполнение.Важной универсалией в художественной модели мира Андреева являетсяпрактически стопроцентная пессимистическая оценка всех статическихпространств – только передвижение из одного локуса в другой имеет позитивнуюокраску.2.Предметное наполнение. Наполнение пространства предметаминеразрывно связана с эмоциональным фокусом: чем пессимистичнее оценкапространства глазами героя, тем большим количеством предметов наполненопространство.

Характеристики

Список файлов диссертации