Автореферат (1154421), страница 9

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 9)

Вбольшинстве рассказов, где мужчина запутывается в различных слоях реальностии сам не понимает, где он сейчас находится, женщина всегда обладает точнымзнанием.Герой Андреева движется от незнания к знанию и затем к еще большему,всеобъемлющему незнанию – неизвестности на пороге смерти.. Это необязательно связано с детством: многие взрослые герои также переживаютпонимание, катарсис, чаще всего связанный с моментом какого-либорелигиозного праздника (как, например, пришедшее к городовому Баргамотусострадание к бродяге Гараське в день Светлого Восскресения). Автор как быфиксирует позицию героя в этом потоке, причем время часто имеет субъективноетечение в зависимости от внутреннего состояния героя.У Андреева пространство зависит от субстанции времени.

А у Брюсова,напротив, время зависит от эманаций пространства. Герои Брюсова существуютв множащемся мире сомнения, в котором смерть не более и не менее реальна, чемлюбой предмет окружающего мира. Граница между мирами проницаема, ееможно множество раз преодолевать в одну и в другую сторону.У Брюсова особенное значение приобретает герой как функцияхудожественной модели мира. Герой становится центром генерированияпространства и времени, выполняя хроногенную и топогенную функции:художественный мир как бы творится «вокруг героя», возникая в зависимости отего характера и сознания.Андреев же противопоставляет синхронию и диахронию, точнее вбольшинстве случаев исключает из рассказов синхронические связи (как раз ипредставляющие собой противопоставление синтагматики и парадигматики) иобращается к диахроническим закономерностям, в основе которых лежитпротивопоставление состояния А – состоянию Б.

Герой Андреева принципиальноне статичен – разнообразные события жизни вынуждают его меняться, бытьпластичным, динамичным, текучим.В связи с этим у Леонида Андреева действует обратная зависимость: негерой «генерирует» пространство и время, а пространство и время «генерируют»героя: в данной системе координат возникает герой с определеннымикачественными характеристиками.В Заключении излагаются основные результаты исследования.Анализ показал, что для исчерпывающего описания модели мира вхудожественном произведении необходимо обозначить ряд координат,позволяющих обозначить точки расхождения различных литературных школ итрадиций. Так, пошаговое сопоставление категорий «поверхностных уровней» (втерминологии порождающего подхода) позволило установить ряд корреляций,касающихся миромоделирующих универсалий. Прежде всего, значимыми30являются пространственные и временны́е координаты, которые не толькообозначают пребывание персонажей в определенном континууме, но и позволяютвычленить семиотически значимые оппозиции (верх-низ, правое-левое, близкоедалекое, свое-чужое, замкнутое-разомкнутое и пр.).На временно́й оси актуальны оппозиции, связанные с хронологическойграницей: начало одного периода и прекращение другого, различныепротивопоставления цикла – не-циклу (к примеру, противопоставлениециклического времени линейному), внимание к точкам особого напряжения, ролькоторых могут выполнять, например, религиозные праздники, либо моментыжизни человека, наделенные повышенной важностью, – рождение, смерть и пр.Пространственно-временна́я сеть координат тесно соотнесена с предметнойсемантикой: хронотоп задает «чувственную ткань» реальности, реализующуюся вобразе «наполненного» пространства.

Однако предметность выполняетподчиненную функцию по отношению к аксиологическому центру мира –человеческой личности. Именно персонаж, который существует в этомпространстве, определяет значимость его параметров и детерминируетположительную и отрицательную семантику пространственно-временныхоппозиции.Выбранные для сравнения образцы малой прозы Брюсова и Андреевапозволили сопоставить их модели мира в аспекте вышеназванныхмиромоделирующих универсалий и продемонстрировать антонимичностьисходных установок этих авторов.

Ключевым параметром нашего сравнениястала категория личности. Первичность или вторичность героя как функциихудожественной модели мира является основным, принципиальнымдифференциальным признаком, различающим художественные модели мираЛеонида Андреева и Валерия Брюсова, сопоставляемые в настоящей работе.У Леонида Андреева, уже в ранних работах, первичными являютсяпространство и время: хронотоп «генерирует» персонажей, которые существуютв заданном континууме.

У Валерия Брюсова исходная позиция иная: персонажнесет в себе хронотопогенную функцию, он первичен, а мир создается «вокругнего», его силами.С точки зрения философии, позиция Брюсова близка солипсизму: миртворится воображением человека и никогда нельзя быть уверенным в том, чтопроисходящее с человеком действительно происходит и не является плодом еговоображения. Именно поэтому в произведениях Брюсова представленыразнообразные «версии» реальности, периодически вступающие друг с другом вконфликт и пересекающиеся между собой. Позиция Леонида Андреева в этомсмысле ближе к позитивистскому восприятию мира: «среда» детерминируетчеловека, обусловливает его поступки.Диаметральность исходных миромоделирующих координат генерируетразличность основных бинарных оппозиций в художественных мирах ВалерияБрюсова и Леонида Андреева.

Первой и наиболее значимой из семиотическимаркированных оппозиций следует считать наличие / отсутствие двоемирия.Герои Андреева существуют в «единственном» мире: «второго» мира нет ибыть не может. Это вызывает к жизни модальность пессимизма: в31художественном мире Андреева практически все пространственно-временны́еконтинуумы оцениваются как неуютные, незащищенные, неприятные.Традиционными местами пребывания его героев являются дом, улица, город,больница, суд – и все эти места характеризуются в большинстве случаев кактемные, холодные, неухоженные, построенные и содержащиеся без любви.

Этопрямое следствие отсутствия «того мира»: герой понимает, что никакого иногомира, кроме «этого», не будет, и окружающий мир начинает его органическираздражать, вызывать неприязнь самим фактом своего существования.Важнейшим следствием отсутствия «другого мира» является напряженныйинтерес Леонида Андреева к танатологии и своего рода «каталогизация»подготовки к смерти, представленная в его малой прозе. В подавляющембольшинстве рассказов Андреева герой постепенно приближается к смерти,осознавая ее неминуемость (катализатором может выступать болезнь, намерениесовершить самоубийство, ожидание казни и т.д.) и испытывая по этому поводумучительный страх. Причина этого страха – именно в отсутствии «того мира»:герои не знают, что именно их ожидает после смерти, их страшит небытие, и они,как правило, начинают умирать психологически еще до смерти: сам фактприближающегося конца лишает их сил и разрушает личность.Герои Андреева не ищут утешения в религии, им не близко христианскоеили иное учение о посмертном существовании.

В тех произведениях, в которыхописывается существование после смерти, Андреев акцентирует внимание нафизиологической отвратительности разложения и неизвестности «за гранью».Художественная модель мира Леонида Андреева, таким образом, наследуетмногие принципы реализма XIX века с его вниманием к «среде», формирующейхарактер, а также с подробным моделированием хронотопа и предметногонаполнения пространства. При этом Андреева нельзя отнести к классическимреалистам: в поздних произведениях он выстраивает абстрактную модель мира,во многом «не прорисованную», проработанную лишь отчасти, в ряде значимыхфрагментов.

При этом принципиальное отсутствие двоемирия и первичностьхронотопа по отношению к персонажу следует признать миромоделирующейуниверсалией малой прозы Леонида Андреева.Солипсистская модель мира, вектор развития которой подразумеваетдвижение от персонажа к хронотопу, в прозе Валерия Брюсова, воплощаетключевые установки символизма – в частности, ориентацию на двоемирие имногозначность смыслов.В малой прозе Валерия Брюсова присутствует не просто двоемирие, номногомирие: существует огромное количество версий реальности, генерируемыхсознанием героя, и они периодически вступают в конфликт. У Валерия Брюсовапредставлено совершенно иное отношение к Танатосу, явствующее из отсутствия«одномирия» в его категориях. Герой не просто может верить в существование«того света», он передвигается из одной версии реальности в другую, и самможет не понимать, где именно он находится на данный момент, и что правда, ачто вымысел.

Поэтому в малой прозе Брюсова элиминирован страх смерти, а осамом факте смерти какого-либо персонажа упоминается крайне лаконично и безкаких-либо эмоциональных подробностей. Если у Андреева смерть является32типичным финалом рассказа, то у Брюсова, как правило, рассказ заканчиваетсявместе с окончанием сюжета истории, и совершенно не обязательно этимокончанием является смерть.Исходные протоформулы двух моделей мира, представленных в творчествеЛеонида Андреева и Валерия Брюсова, подразумевают противопоставлениеобъективного течения времени (Андреев) его субъективному восприятию какпотока, направленного движения (Брюсов).Однако, несмотря на семантическую «разнонаправленность» миромоделейБрюсова и Андреева на более обобщенном парадигматическом уровне онивстраиваются в единую инвариатную систему, ибо обе миромодели соотнесены содинаковым исходным семантическим кодом, включающим в себя как наборопределённых тем, так и систему смысловых противопоставлений.

Именнопоэтому разница акисологических перспектив, с позиций которых оцениваетсяэта система оппозиций – не отменяет самого факта глубинной структурнойобщности и родственности этих индивидуально-авторских картин мира.В историко-литературном плане неореалистические картины мира Брюсоваи Андреева, являясь репрезентантами этого глубинного кода, представляют собойразные способы преодоления реалистической миромодели, в этом смысле ониоказываются включенными в единый историко-литературный континуум какразные способы трансформации реалистических установок. Так, неорелизмАндреева намечает путь развития экзистенциальной прозы, а неореализмБрюсова в перспективе соотносится с целым рядом интеллектуальнометафизических жанровых и направленческих интенций (антиутопией, научнойфантастикой, новым романом, неомодернистской / постмодернистской прозой).Основные результаты работы представлены в следующихпубликациях:Монография:1.

Миромоделирующие универсалии в малой прозе Леонида Андреева иВалерия Брюсова: монография. М.: Изд-во ИМПЭ им. А.С. Грибоедова, 2018.350 с.Публикации в изданиях, включенных в список ВАК и библиотечнуюбазу Scopus:2. «Детские» рассказы Леонида Андреева // Начальное образование. 2005.№ 6. С. 16-20.3. Спецкурс для учителей начальной школы в процессе занятий факультетаповышения квалификации и профессиональной переподготовки: «Детские»рассказы Л. Андреева // Дополнительное образование и воспитание. 2006. № 1. С.54-57.4.

Характеристики

Список файлов диссертации