Автореферат (1154421), страница 6
Текст из файла (страница 6)
Также предметное наполнение находится в прямой зависимости отстепени условности пространства: конкретность пространства неразрывносвязана с большим количеством наполняющих его предметов. Чем меньше врассказе конкретных примет пространства, тем меньше и его предметноенаполнение, вплоть до концентрации внимания на одном предмете.3.Пространственная граница. Перемещение из одного пространства вдругое может быть мгновенным, однако чаще автор акцентирует внимание надороге, и именно в дороге персонаж оценивает себя и окружающее пространствоне так пессимистично, как в стационарном, статическом пространстве.4.Темпоральные оппозиции. Время мыслится как циклическое, циклповторяющихся действий, как правило, неприятных и пессимистичнооцениваемых персонажем.
Во многих рассказах возможность прервать этот циклнаступает в день Пасхи, однако не каждому персонажу удается ее реализовать.Второй значимой темпоральной оппозицией является противопоставлениеобъективного времени субъективному – течение времени воспринимаетсягероями в зависимости от их эмоционального состояния. Также во временно́йперспективе принципиальны моменты начала жизненного пути – детства – иокончания: смерти.205.Тип героя.
Герой Андреева динамичен, он существует во времени,автор фиксирует определенные периоды его жизни и указывает на егоэмоциональное состояние, и герой является генератором оценки окружающегоего пространства – главным образом, отрицательной. Детально простроенныймир неразрывно связан и с детально проработанным героем – с именем,фамилией, эмоциональной историей, конкретными телесными чертами.
Чемменее подробно моделирован окружающий человека мир, тем менее подробноописан и сам персонаж – некоторые герои Андреева не описаны внешне, неимеют имен, в тексте описаны только их эмоции и действия.Третьяглавадиссертационногоисследования,«МИРОМОДЕЛИРУЮЩИЕ УНИВЕРСАЛИИВ МАЛОЙПРОЗЕВАЛЕРИЯ БРЮСОВА», раскрывает особенности художественной модели мирав малой прозе Брюсова. В первом ее параграфе, «Пространственные ивременны́е миромоделирующие универсалии малой прозы ВалерияБрюсова», показано многообразие миров малой прозы Брюсова.
Его рассказывошли в два сборника: «Земная ось» (издания 1907 и 1911 года) и «Ночи и дни»(1913). В силу особенностей прозы Брюсова, ведущим приемом которой являетсястилизация, применительно к его художественным мирам более правильнымбудет говорить не об особенностях времени или пространства, а о некихформулах, которые «срабатывают» в определенных произведениях или циклахпроизведений.Произведения малой прозы Валерия Брюсова, в отличие от произведенийЛеонида Андреева, «адиахроничны»: они обычно представляют собойсинхронный срез обстоятельств, некую фиксацию момента без развития иэволюции, диалектики.
Поскольку противопоставление синхронии – диахронииисключено из оппозиций ключевым становится противопоставлениесинтагматики парадигматике.К малой прозе Валерия Брюсова принципиально неприменимы темиромоделирующиеуниверсалии,которыесоставляютконстантыхудожественного мира Леонида Андреева. Если герои Андреева, находясь взаданном пространстве, эволюционируют на протяжении определенного периодавремени, переживаемого ими субъективно, то герои Брюсова заданы какконстанта: меняется мир вокруг них. Метафорически различие в формулахмиромоделирования двух писателей может быть описано так: герой Андреевазафиксирован в пространстве и живет во времени, а герой Брюсова зафиксированво времени и живет в пространстве.Миры малой прозы Брюсова можно условно охарактеризовать как«прошлое», «настоящее» и «будущее».
В «прошлом» происходит действие такихпроизведений, как «В башне», «В подземной тюрьме», «Под старым мостом» и«Рея Сильвия»; в «будущем» – «Восстание машин», «Республика ЮжногоКреста» и «Последние мученики», а в условное «настоящее» погружено действиерассказов «Дитя и безумец», «Бемоль», «В зеркале», «Мраморная головка»,«Первая любовь», «Теперь, – когда я проснулся…», «Защита», «Сестры»,«Ночное путешествие», «Через пятнадцать лет», «За себя или за другую?»,«Элули, сын Элули».21Наиболее репрезентативным в малой прозе Брюсова является «настоящее»– рассказы относятся к относительно современному миру, в которомиспользуются узнаваемые реалии.
Ключевым мотивом этих новелл становитсядвоемирие: граница между мирами истончается, и ее можно перейти в любоймомент, как бы «гуляя» между мирами, находясь на грани.При этом героям, проживающим в далеком прошлом или в гипотетическомбудущем, двоемирие не знакомо. В исторических новеллах Брюсова («Вподземной тюрьме», «Под старым мостом», «Рея Сильвия») и в его«антиутопиях» («Восстание машин», «Республика Южного Креста», «Последниемученики») отсутствует этот момент «перехода» – миры линейны, а недихотомичны.
Они значительно отличаются от современного мира, привычногочитателю. Однако их герои не спят, не грезят наяву, – они живут по законамсвоего мира и следуют его правилам.Наиболее репрезентативную группу представляют собой новеллы,локализованные в условном «настоящем», ключевой формулой которых является«двоемирие». Этому двоемирию посвящен второй параграф третьей главы,«Двоемирие как основной модус миромоделирования новелл ВалерияБрюсова». В тех рассказах, художественный мир которых читатель можеттеоретически отождествить с современным ему миром, двоемирие являет себя вснах, бредовых состояниях и вымыслах. В случае погружения рассказа в мирпрошлого или будущего отправной точкой двоемирия является настоящее (времянаписания и прочтения рассказа), которому автор противопоставляетвымышленное будущее либо условное прошлое.Герои новелл Леонида Андреева существовали в практическипротивоположной парадигме: их двоемирие сугубо реально и являетсяпротивопоставлением пространств, а не вымысла и реальности.
В «детских»рассказах Андреева герои переносятся из одного пространства в другое (город –дача, приемные родители – родная мать), и вокруг них полностью обновляетсяпарадигма, однако этот перенос не имеет никакой мистической подоплеки и несвязан со сновидениями (хотя маркером перемещения также является погружениев сон). Два мира не только мыслятся как равноправно реальные (в отличие отоппозиции вымышленного – реальное), но и граница между ними градиентна:перемещение из одного мира в другой не является мгновенным, как у Брюсова,но подразумевает некий путь.У Брюсова же двоемирие не только является константой, но иориентировано не «горизонтально», а «вертикально» – иными словами,противопоставление миров есть только в голове субъекта, блуждающего междуними.
Если герои Андреева идут / едут в другой мир и в процессе их память какбы обнуляется, то герои Брюсова постоянно пребывают «на границе» миров, таккак эта граница находится в их сознании и позволяет им оказаться «по тусторону» в любой момент («В зеркале», «Теперь, когда я проснулся…»).Плодотворным представляется группирование рассказов Брюсова взависимости от сути и средства этого перехода между мирами.
Подчеркнем, что вданном случае речь идет только тех рассказах, действие которых происходит вусловном «настоящем» времени. Ключевым моментом для этих новелл22становится сомнение в реальности бытия как такового: проницаемая границамежду реальным и потенциальным миром, возможность перехода и постоянноесомнение в пребывании «по эту сторону» или «по ту сторону» становитсяконстантой мира брюсовских новелл.
Семиотическая характеристикабрюсовского пространства – это модус сомнения, постоянная рефлексияперсонажа о его пребывании в мире. Смерти героев уделено так мало внимания(особенно в сравнении с обширными размышлениями Леонида Андреева на этутему) в силу того, что и сама их жизнь зыбка, непостоянна, и они не уверены,живы ли они еще или уже умерли. Показателен тот факт, что в новеллах Брюсовапрактически никогда не упоминается о еде. Герои могут, к примеру, пить виноили чай, либо о них говорится, что они «обедают», однако ни в одной новелле неупоминается о конкретных блюдах, вкусе и пр.
(ср. важность чувственных, в томчисле гастрономических, переживаний для героев Андреева в преддвериисмерти). Героев Брюсова как бы ничто не удерживает в земном, реальном мире, ипоэтому они с такой легкостью творят мир потенциальный и растворяются в нем.Бестелесность героев Брюсова отчасти подкреплена и другой особенностьюего рассказов, особенно выпукло выступающей в сравнении с произведениямиЛеонида Андреева. Персонажи брюсовских новелл «всегда здоровы» - ни в одномпроизведении малой прозы (за исключением «Элули, сын Элули», в которомболеет старый ученый) не упоминается о физических заболеваниях, даже опростых простудах или ранах. Герои Андреева часто лежат в больнице,преодолевают физическую немощь, болеют и выздоравливают (либо умирают).Герои Брюсова часто подвержены ментальным заболеваниям, страданиям,связанным с их сомнениями в реальности окружающего мира, либо в истинностичувств своих возлюбленных. В этих случаях ментальный недуг для них важнеефизической немощи, их мозг как бы превалирует над физическим телом.Значимым для миромоделирующих универсалий малой прозыпредставляется и тот факт, что при частых упоминаниях смерти в брюсовскихновеллах у Брюсова полностью отсутствует модус «долгой подготовки к смерти».Его герои (чаще героини) умирают внезапно, и самому факту смерти уделяетсякрайне мало внимания: рассказчик равнодушно констатирует двумя-тремяфразами, что героиня умерла (чаще всего из-за суицида) – например, в новеллах«Через пятнадцать лет», «Мраморная головка» любовь главного героя к героинене мешает ему равнодушно воспринимать смерть последней.Герои Брюсова статичны: практически ни в одном произведении непоказано их развитие, нет демонстрации различных возрастов или динамикиразвития характера.
Большинство образцов малой прозы Брюсова – это «чужаяречь», рассказ какого-либо человека («признание приятеля», «рассказ бродяги»,«записки психиатра»), причем, как правило, рассказываемый уже спустянекоторое время после пережитого происшествия. Герой как бы успел мысленноотдалиться от происшедшего, его рассказ осуществляется не «по горячимследам», но уже после определенного осмысления.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
