Автореферат (1154421), страница 4

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 4)

Обращение к теме детства ик теме близости к смерти является практически константой мировой литературы.Выявленные миромоделирующие универсалии позволяют задать матрицукатегорий сопоставления художественной модели мира в малой прозе ЛеонидаАндреева и Валерия Брюсова:1.Структура пространства.2.Предметное наполнение.3.Пространственная граница.4.Темпоральные оппозиции.5.Тип героя.Далее во второй и третьей главе работы предпринято рассмотрение малойпрозы Леонида Андреева и Валерия Брюсова в соответствии с выявленнойматрицей.Глава 2, «МИРОМОДЕЛИРУЮЩИЕ УНИВЕРСАЛИИ В НОВЕЛЛАХЛЕОНИДА АНДРЕЕВА» , посвящена рассмотрению малой прозы ЛеонидаАндреева. В первом параграфе, озаглавленном «Пространственныеуниверсалии в малой прозе Леонида Андреева», рассматриваются особенностихудожественного пространства новелл Андреева.Миры произведений Андреева могут быть разделены на три относительноустойчивых пространства: историческое «библейское» пространство, в которомсуществуют Иисус, Иуда, другие апостолы, Елеазар, Бен-Товит («Елеазар», «БенТовит», «Иуда Искариот»).

Второе пространство может быть условно обозначенокак пространство реального мира, приблизительно похожего на тот, в которомжил сам писатель. Так, во многих рассказах действие помещено в конкретныегорода, упомянуты конкретные улицы и дома, либо город является обобщенным,однако герои, действующие в нем, вполне конкретны, и в пространствеприсутствуют вполне узнаваемые приметы времени («Баргамот и Гараська», «Уокна», «В Сабурове» и др.).Третий спациальный тип – условное философское пространство.

Так, частьпроизведений малой прозы Андреева погружена в некое «полу-абстрактное»пространство. Хотя конкретные приметы в нем еще присутствуют, тем не менее,пространство уже достаточно условно – это просто город, просто деревня, герой– человек без имени или с некоей распространенной фамилией (Иванов,Петров…); рассказ уже повествует больше об эмоциях этого героя, чем оконкретных событиях («Проклятие зверя», «Город»). Еще более условнымявляется пространство катастрофы. Это не просто мир какого-либо города, это14фантастический мир, в котором мертвецы вырастают из-под земли, городскиездания разрушены, для неизвестного военного или революционного конфликтапостоянно строятся баррикады («Красный смех», «Иван Иванович»,«Марсельеза», «Так было»).

Андреев эволюционирует в направлении развитияэмоциональной составляющей. Если в ранних рассказах эмоции героев былипомещены в конкретное пространство, то в поздних эмоции обостряются,усиливаются, а автор отходит от конкретики и реализма в пользу обобщения.Другим возможным способом типологизации пространства являетсяположение героя в пространственных координатах. Примечательно при этом, чтосам внешний облик пространства зависит от взгляда главного герояпроизведения. Так, наряду с пропорциональными, реальными или условными,пространствами, существуют «искривленные» пространства, показанные глазамидетей или безумцев.

Глаза детей, особенно детей дошкольного возраста,искажают величины: в их мире, как в мире «Алисы в стране чудес» нарушеносоотношение большого и маленького, герои видят предметы и людей не вреальной, а в искаженной эмоциями перспективе («Валя», «Цветок под ногою»).Это касается не только пространственных, но и временны́х категорий:промежутки времени также воспринимаются детьми крайне субъективно.В мире безумца предметы и люди имеют нормальные размеры, однакоискажено, «вывернуто наизнанку» их эмоциональное восприятие. ПессимизмАндреева проявляет себя в том, что понятие «дом» у него обретает негативныеконнотации.

Практически у всех героев Андреева их собственные дома являютсянеуютными, некомфортными, а какие-то чужие пространства – другой дом, суд –являются в их представлении уютными и комфортными (см.: «Он», «Призраки»,«У окна», «Первый гонорар»). Показательно, что признак безумца – это именноотношение к дому, как к уютному пространству.Предметное наполнение пространства в рассказах Андреева всецелозависит от сути пространства: если оно мыслится как «реальное», то его будутзаполнять реальные детали, вещи, предметы, призванные как бы еще больше«закрепить» это пространство, показать его реальность. В «искривленном»безумием субъекта пространстве предметы будут также служить идеедемонстрации этого пространства – их метаморфозы отражают изменениерассудка человека, проживающего в этом пространстве. В «пространствекатастрофы» в фокусе внимания оказывается какой-то один предмет,привлекающий героя и притягивающий его к себе – в мире словно нет ничего,кроме этого предмета.Второй параграф, «Временны́е категории в малой прозе ЛеонидаАндреева», посвящен различным оппозициям в темпоральной области.В пессимистически обрисованном пространстве жизни героев времядвижется по кругу: многие герои Андреева проживают некий цикл, зачастую«порочный круг», не приносящий им самим ни радости, ни удовольствия.

Вомногих рассказах жизнь героев описана как беспросветная – бедность, пьянство,насилие, разврат – и герой сам не предпринимает ничего, чтобы вырваться изэтого бесконечного хождения по кругу («На реке», «Весенние обещания»,«Гостинец», «В подвале»).

Частично это пересекается с одним из вариантов15посмертного существования: бесконечное повторение одних и тех же мучений(«Покой»). Выход из этого круга возможен в день Пасхи, в день, когда Иисус«смертию смерть попрал» – человек должен как бы заново родиться, чтобыразорвать порочный круг. Это представляет собой аллюзию к сошествию Христав ад: в день Пасхи возникает возможность «переписать» свою жизнь, каким быразбойником или грешником ты ни был.

Смерть Иисуса за грехи всех людей дляАндреева – не просто событие библейской истории, но ежегодный «портал» киному миру, который позволяет обновиться и измениться. В этом смыслеАндреева можно назвать глубоко верующим человеком: он проживает событияСвященной Истории каждый раз, как впервые, веря в чудодейственную силуПасхи.Пасха открывает возможность «выйти из ада», а Рождество в миреАндреева – также важный (однако второстепенный по отношению к Пасхе)праздник, позволяющий «не войти в ад». В тех рассказах, действие которыхпроисходит в пасхальные дни, описано, как герои изменили своим привычкам,обновили свой жизненный сценарий, вырвались из ада бесконечного повторения(«На реке», «Гостинец», «Праздник»).

Либо представлен негативный вариантэтого сюжета – герой имеет такую возможность, но по той или иной причинеупускает ее.Рождество предоставляет возможность изменить дурное намерение, не«выйти из круга», а «не войти в круг». Обычно сюжет «рождественского чуда» отказ от дурного намерения, желания сделать нечто плохое («В темную даль»,«Что видела галка»).

Это представление Леонида Андреева отражает смысл,вкладываемый в соответствующие праздники христианством – Рождествознаменует явление Спасителя и возможность спасения, а Пасха – победу надсмертью.В «условном пространстве» рассказов, погруженных в реалии катастрофы,военного или революционного конфликта, действует и «условное время» помимо указания на светлое / темное время суток в тексте обычно отсутствуетконкретика, и герои погружены в пространство эмоций, в котором событияоцениваются не по объективной протяженности, а по субъективному «весу». Вусловном пространстве не определено и астрономическое время: сложно отнестиэти события к какому бы то ни было году или эпохе, так как отсутствуют детали.Эти философские рассказы близки народным сказкам: пространство, в которомпроисходит действие, является «некоторым царством, некоторым государством»,акцент в котором смещен на сюжет, а герои могут быть как современникамиАндреева, так и жителями Древнего Рима («Стена», «Так было» и пр.).Во временно́м плане Андреева также чрезвычайно интересуют границы«круга» времени человеческой жизни, ее начало и конец.

К концу жизни, смерти,он относится с особым вниманием, и практически в каждом произведении малойпрозы акцентирует момент неожиданной либо давно ожидаемой смерти героя.Начало жизни – рождение – интересует Андреева прежде всего с точки зрениявлияния на тех, кто уже «ходит по кругу»: общение с детьми является моментомпроверки взрослых, позволяющим выявить их характер и показать мир взрослогоглазами ребенка.16Во времени жизни условного Андреевского героя можно выделить старт(детство), затем «вхождение в круг мучений» – у Андреева мало счастливыхгероев, большинство его персонажей подвержены постоянным мучениям, ивпоследствии потенциальный «выход из круга», либо положительный (духовноепреображение с открытым финалом, как правило, совершающееся в деньрелигиозного праздника), либо отрицательный (смерть).В третьем параграфе, «Ювенальные категории мира новелл Андреева»,показано изображение мира глазами ребенка, чрезвычайно сигнификативное длярассказов Андреева.

Мир детей 5-6 лет описывается Андреевым с особеннымвниманием к пространственно-временны́м категориям. В соответствующихновеллах («Цветок под ногою», «Валя») подчеркивается масштаб восприятияребенка, которому некоторые объекты кажутся несоразмерно большими, всоответствии с тем важным местом, которое они занимают в его мире. В миредетей постарше («Петька на даче», «Кусака»), уже посещающих гимназию илиспособных работать, пространственно-временны́е категории уступают местонравственным.

Характеристики

Список файлов диссертации