Диссертация (1151191), страница 50
Текст из файла (страница 50)
их автоматическая дисквалификация в соответствующей отраслиправа (данным способом Суд воспользовался в 41 постановлении);2) выявление конституционно-правового смысла отраслевой нормы впостановлении Суда (17 решений);3) выявление конституционно-правового смысла отраслевой нормы вопределении Суда об отказе в принятии обращения к рассмотрению (26 решений), а равно в определении о прекращении производства по делу (14 решений);4) признание отраслевой нормы de facto неконституционной в определении об отказе в принятии обращения к рассмотрению (24 решения).220История расширения способов нормокоррекции в практике российского конституционного правосудия известна: Определением от 27 июня 2000 г.№ 92-О1 Суд породил практику фактического признания неконституционными отраслевых законоположений путем принятия определений об отказе впринятии обращения к рассмотрению на том основании, что оспариваемыезаявителем нормы аналогичны нормам, ранее уже признанным Конституционным Судом неконституционными; в силу этого проведение публичногослушания, которое имеет место при рассмотрении обращения в обычном(устном порядке), уже излишне.По этой причине в правовом регулировании уголовного процесса можно обнаружить ряд определений Конституционного Суда, существенно расширяющих прав отдельных участников уголовного процесса, о которых знают лишь специалисты, а содержание которых не согласуется с текстом УПК:они предусматривают те права, которых УПК не предусматривает.
Примеромтого могут служить права потерпевшего. Так, часть восьмая статьи 42 УПКпредусматривает, что по уголовным делам о преступлениях, последствиемкоторых явилась смерть лица, права потерпевшего, предусмотренные настоящей статьей, переходят к одному из его близких родственников и (или)близких лиц, а при их отсутствии или невозможности их участия в уголовномсудопроизводстве ― к одному из родственников. Согласно же ОпределениюКонституционного Суда от 18 января 2005 года № 131-О это законоположение не может рассматриваться как исключающее возможность наделенияпроцессуальными правами потерпевшего более одного близкого родственника лица, чья смерть наступила в результате преступления,2 а потому количество потерпевших в деле об убийстве может составлять два и более лиц.1Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 27 июня 2000 года № 92-О по запросу группы депутатов Государственной Думы о проверке соответствия Конституции Российской Федерации отдельных положений Конституций Республики Адыгея, Республики Башкортостан, Республики Ингушетия, Республики Коми, Республики Северная Осетия ― Алания и Республики Татарстан // Собрание законодательства Российской Федерации.
― 2000. ― № 29 (17 июля). ― Ст. 3117.2Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 18 января 2005 года № 131-О позапросу Волгоградского гарнизонного военного суда о проверке конституционности части восьмой статьи42 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации // Собрание законодательства РоссийскойФедерации. ― 2005. ― № 24 (13 июня).
― Ст. 2424.221Это и подобные решения Суда, хоть и возвращают правовое регулирование уголовного судопроизводства в конституционное русло, однако все жеразмывают его, придавая регулирующее воздействие не только Кодексу –своду правил уголовного судопроизводства, но и отдельным решениям поотдельным, частным вопросам уголовного процесса. Это позволяет ряду специалистов рассматривать решения Конституционного Суда как один из факторов декодификации УПК.1Затем Конституционный Суд фактически уравнял по юридическомузначению свои постановления о признании нормы конституционной с постановлениями о признании нормы неконституционной.
В Определении от 11ноября 2008 года № 556-О-Р Конституционный Суд отметил, что решениеКонституционного Суда РФ, которым подтверждается конституционностьнормы именно в данном им истолковании и тем самым исключается любоеиное, т.е. неконституционное, ее истолкование, а, следовательно, и применение в неконституционной интерпретации, имеет в этой части такие же последствия, как и признание нормы не соответствующей Конституции.2Между тем проблема коррекции конституционными судами отраслевых юридических норм без признания их неконституционными не являетсячисто российской проблемой.
Анализируя зарубежную практику «позитивного законотворчества конституционных судов», А.Р. Брюер-Кариас (A.R.Brewer-Carías) отмечает, что это проблема всех государств, чьи конституционные суды прошли первоначальный этап своего развития, наработали массив правовых позиций; однако при рассмотрении новых жалоб данные позиции применимы в этих делах, но они уже не требуют своего подтверждениявновь, а потому создаются условия для применения рассмотрения дела не в1См., напр., Ковтун Н.Н.
О декодификации Уголовно-процессуального кодекса РФ и «месте» этогоакта в системе источников уголовно-процессуального права // Кодификация законодательства: теория, практика, техника: Материалы Международной научно-практической конференции (Нижний Новгород, 25―26сентября 2008 года) / Под науч. ред. В.М. Баранова, Д.А. Краснова. ― Н. Новогород, 2008. ― С.
968―985.2Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 11 ноября 2008 года № 556-О-Р оразъяснении Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 5 февраля 2007 года № 2-Ппо делу о проверке конституционности положений статей 16, 20, 112, 336, 376, 377, 380, 381, 382, 383, 387,388 и 389 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации // Собрание законодательства Российской Федерации. ― 2008.
― № 48 (1 декабря). ― Ст. 5722.222публичном слушании, призванном помимо прочего обратить внимание общественности на рассматриваемый Судом вопрос, а в рамках письменногопроизводства.1Такое разнообразие способов нормокоррекции в отсутствие их фиксации в Законе о Конституционном Суде порождает ряд практических проблем, не свидетельствующих об эффективности конституционного контроля.Первая группа проблем обусловлена тем, что без изменения текста закона, как показывает судебная практика и обращения граждан в Суд, остается бóльшая вероятность продолжения применения нормы в неконституционном смысле. Ранее уже отмечалось, что сопоставление рассмотренных Судомв период с января 2008 года по июль 2013 года обращений (в том числе жалоб и ходатайств о разъяснении решений Суда), затрагивающих сферу уголовной юстиции, и вынесенных по ним 2258 решений показало, что в 1296определениях об отказе в принятии обращений к рассмотрению (57,39 %)Суд подтвердил ранее сформулированные им правовые позиции, а также отметил, что проверка соответствия закону и (или) правовой позиции Судапроцессуальных действий и решений, имеющих место в делах заявителей, невходит в его компетенцию, что лишь косвенно, но свидетельствует о наличииправоприменительной ошибки в деле заявителя, обусловленной неучетомправовой позиции Суда.Анализ этих обращений иллюстрирует и иную проблему — суды общей юрисдикции фактически отказываются применять так называемые определения Суда «с позитивным содержанием» (определения, которыми в принятии к рассмотрению в публичном слушании обращений отказывается, но упроверяемой отраслевой нормы права выявляется конституционно-правовойсмысл как единственно возможное толкование отраслевой нормы права, со1Constitucional courts as Positive Legislators.
New York: Cambridge University Press, 2011; Allan R.Brewer-Carías, Constitutional courts as Positive Legislators in comparative law (General Report on XVIII International Congress of Comparative Law of the International Academy of Comparative Law, at the George WashingtonUniversity Law School, Washington, July 27, 2010). URL: www.allanbrewercarias.com/Content/449725d9-f1cb474b-8ab2-41efb849fea2/Content/I,%201,%201007,%20BrewerCarias.%20GENERAL%20REPORT.%20CONSTITUTIONAL%20COURTS%20AS%20POSITIVE%20LEGISLATORS.%20IV.B.2.%20XVIII%20IACL%20Cong.Final.(June%2021,%202010).pdf.223ответствующее Конституции Российской Федерации1), полагая, что такиерешения, не обладая формой постановлений Суда о признании норм не соответствующими Конституции, не имеют регулятивного значения.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
