Диссертация (1149104), страница 12

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 12)

Язык – это посредничество, смычка между смысломи формой выражения, которая, однако, является как бы «прозрачной», поскольку в нейсмысл и выражение не безучастны друг ко другу. Акустическая или визуальная формаслова и его значение – это разные вещи, и вместе с тем они не могут существовать однабез другой, они приобретают смысл только благодаря друг другу: «То, что обретаетязык, есть, конечно, нечто иное, чем само сказанное слово. Однако слово являетсясловом лишь благодаря тому, что в нём обретается язык.

Оно в своём собственномчувственном бытии существует лишь затем, чтобы снять себя в сказанном. И наоборот,то, что обретает язык, не есть какая-то безъязыковая пред-даность, но получает в словесвою определённость»4.Вместе с тем, Гадамер вслед за Гумбольдтом говорит о том, что язык – это образмира, в языке выражено мировидение, миропонимание. Овладение каким-либо языкомпредполагает восприятие такого понимания и отношения к миру, которое содержится вэтом языке.

В свою очередь, мир для человека необходимо имеет языковой характер – ив этом отличие человека от животного. Для животного язык – лишь средство 1Там же. С. 441.Там же. С. 445.3Там же. С. 452.4Там же. С. 549.2 46 взаимодействия, побуждения сородичей к определённому поведению, в то время как длячеловека это раскрытие самого сущего: «подлинное бытие языка в том только и состоит,что в нём выражается мир»1.Таким образом, посредством языка герменевтика оказывается внутренне связаннойс самим миром. Герменевтическая философия всегда упирается в онтологию, вмировидение.

И потому герменевтика – это путь к осуществлению человеческойэкзистенции, путь осмысления своего бытия и своего места в мире. Достоинствогерменевтического опыта в том, что это подлинный опыт, то есть такой способотношения к тексту, который, по выражению Хайдеггера, ставит под вопрос самогоспрашивающего. Так, Гадамер в «Истине и методе» подробно показывает, какимобразом понимание онтологизируется, становится частью бытия человека и бытия мира.После приведённого рассмотрения гадамеровской концепции герменевтикиестественно задаться вопросом о том, что мы можем взять из неё для своей темы.Прежде всего, насколько герменевтика Гадамера вообще применима к языку жестов?Если мы обратимся к самому тексту «Истины и метода», то увидим, что ответ на этотвопрос вовсе не однозначен.Так,соднойстороны,Гадамерподчёркивает,чтоидеальныйобъектгерменевтического анализа – это письменный текст: «В действительности письменностьимеет для герменевтического феномена центральное значение постольку, поскольку вписьменном тексте свобода от писца и автора, точно так же, как и от определённогоадресата, обретает своё подлинное бытие»2.

Именно в письменном тексте можно найтимаксимальную отдалённость от внешних, «привходящих» моментов, связанных савтором и окружающей ситуацией. Устная речь, напротив, всегда чья-то речь; звукголоса, интонации, паузы, разнообразные жесты значительно влияют на то, каквоспринимаются произносимые слова. Устная речь – это текст, в который необходимовплетены авторская психология и окружающая ситуация. Для герменевтики эти вещи нетолько не приносят пользы, но и затрудняют понимание текста самого по себе, как онесть.

С этой точки зрения, жесты, исполняемые другим человеком и непосредственновоспринимаемые нами, трудно поддаются герменевтическому анализу, так как онинеотделимы от исполняющего их человека и от культурного и ситуативного контекста. 12Там же. С. 513.Там же. С. 456. 47 С другой стороны, язык – это универсальный способ бытия всего, что подлежитпониманию. То, о чём мы вопрошаем, что вызывает в нас интерес, что становитсяпредметом мысли, выражено в языке.

И словесный язык – всего лишь одна изразновидностейязыка:Герменевтический«Бытие,феноменкаккотороебыможетотбрасываетбытьпонятым,здесьсвоюестьязык.собственнуюуниверсальность на бытийное устроение понятого, определяя это последнее в качествеязыка в универсальном смысле, на своё собственное отношение к сущему в качествеинтерпретации.

Поэтому мы говорим не только о языке искусства, но также и о языкеприроды, и вообще о некоем языке, на котором говорят вещи»1. Текстом может бытьлюбое культурное или даже природное явление, которое представлено в видеопределённых символов и подлежит интерпретации, расшифровке: «Отношение «текстинтерпретация» возможно не только по поводу слова, но и по поводу голода, труда,власти, права и т.д.

… Даже молчание может быть текстом, поскольку оно имеетопределённый порядок и символику, может быть предметом расшифровки и культуры.Немая сцена гоголевского «Ревизора», вовремя помещённая в контекст пьесы,производит больший эффект, чем любые фразы»2. И с этой точки зрения жестынесомненно могут быть предметом интерпретации.Если придерживаться гадамеровской концепции, то интерпретация жестоввозможна, в особенности по отношению к жестам, зафиксированным в произведенияхискусства. Жесты героев литературы, кино, живописи можно представить как текст,отделённый от «автора» (героя, исполняющего жест), поскольку они вплетены в тканьвсего произведения искусства, носят символическую функцию, помогая понятьпроизведение искусства само по себе.

Жесты здесь – не просто выражение психологииисполняющего их, не просто эмоциональная реакция, но важная составляющая текста,которая и сама может быть рассмотрена как текст. Яркий пример этому даёт иконопись.Здесь нет случайных, привходящих элементов: каждая линия, цвет, жест имеют своёзначение, далеко выходящее за рамки психологии или ситуации. Жесты изображаемыхсвятых – это центральный момент иконографии, благодаря которому икона получает 1Там же.

С. 548-549.Никоненко С.В. Современная западная философия. СПб: Издательство С.-Петерб. университета, 2007. – 433 с. С.57.2 48 свой смысл, говорит с молящимся. Ещё один пример жеста как текста – это кино, жестыкоторого продуктивно анализируются в искусствоведении1.Гадамер не даёт конкретных правил интерпретации. Напротив, весь пафос егоработы, как мы видели, направлен на то, чтобы показать, что универсального метода,равно как и конкретных правил, с необходимостью ведущих к появлению понимания, несуществует.

Однако на основании его рассуждений можно вывести следующиеположения применительно к интерпретации жестов:1.Интерпретатор должен помнить о своей предвзятости, о том, что егопонимание жеста обусловлено той традицией, к которой принадлежит он сам. Так, сгерменевтической точки зрения недопустимо выдвижение однозначной оценки или«приговора» по отношению к жестам представителей другой культуры, как это делаетизвестный американский исследователь жестов Д.

Моррис: «Для некоторых конфессийпростого преклонения колен недостаточно, их представители стремятся принизить себяещё больше, касаясь земли лбами»2.2.В диалог с жестовым текстом могут вступать и другие субъекты, при этомони могут выводить иные интерпретации.3.Единственноправильнойинтерпретациинесуществует,различныеинтерпретации дополняют друг друга, высвечивая новые стороны смысла жеста.4.Жест содержит смысл, который является общим для всех интерпретаторов.Точки пересечения различных интерпретаций являются удостоверением того, что этотсмысл существует.5.Жест через вопрос о своём смысле входит в жизнь самого интерпретатора,осмысляется им как один из возможных ответов на проблему, наряду с которым быливозможны и другие.

Жест может поменять интерпретатора, его отношение к миру исамому себе. Именно такой результат имел жест Христа, описанный в легендеДостоевского о великом инквизиторе. Ещё один пример подобного жеста – жестВерсилова из романа «Подросток», когда он разбивает о каменную печь икону,подаренную Макаром Ивановичем.Последнее положение относится к процессу понимания вообще: понимая текст, мыот вопроса о смысле его переходим к вопросу о том, что его породило, что могло быбыть на месте этого текста. Текст служит изначальной точкой, из которой 12См.: Булгакова О.

Характеристики

Список файлов диссертации