Диссертация (1149092), страница 50
Текст из файла (страница 50)
Ccылаясь на О Возвышенном Лонгина, Портер вообще считает, что убеждение – это786209этом после прочтения энкомия становится очевидным, что Похвала Еленеявляется похвалой вовсе не Елене, но риторическому искусству, в рамкахкоторого и осуществляется вышеуказанная сила слова. Елена в этой речипредстает как бездеятельное, аффицируемое логосом существо, от которогоничегонезависит.ПредполагаемыеслушателиПохвалыявляютсяучастниками театрализованной мистерии, в которой воссоздается не такартина, которая была, но та которая могла бы быть в случае, если для них,как и для Горгия, бытие рождалось бы в момент произнесения речи, ибо«мир Горгия,- как пишет Консиньи, – это лингвистический мир попреимуществу, в котором каждый жест и каждое действие значимы»794.
Нопоскольку для обычного человека бытие не рождается во время речи, асуществует - по крайней мере, хочется в это верить - независимо от речи,постольку и аргументы Горгия, приводимые в Похвале, выглядят не совсемубедительно. Этой малоубедительности, на самом деле, не стоит удивляться.Очевидно, что он и сам понимал этот недостаток своей речи - более того, какпишет Майкл Гагарин, «в Елене Горгий описывает свою собственную речь(направленную против Париса) как преследующую другие цели, и естьсерьезное основание сомневаться, что его замысел при создании работыне главная цель античной риторики (Pp.267-268), что теория убеждения Горгия, которая должнарассматриваться из парадоксологии, не самодостаточна и не может основываться на самодостаточностиязыка, поскольку и последний оказывается не самодостаточным; теория убеждения Горгия «не может бытьистинной, не будучи самоупраздненной (Porter J.Op.cit.P.271)».
Язык, по Портеру, – не автономен, «ибоесли язык автономен, самозамкнут и самодостаточен, он точно так же будет автономен от всех своихпсихических эффектов(Ibid.286)», в результате чего об убеждении и каком-либо воздействии на душуговорить не придется. «Так что же в действительности делает логос?», - недоумевает Портер и отвечает:«Типичный ответ заключается в том, что логос убеждает.
Но тогда в чем?(P.286)», - спрашивает ученый исводит далее убеждение к вышеуказанным телесным феноменам. Правда, он делает достаточноглубокомысленное замечание, что «убеждение при помощи переноса (на оратора – Г.Р.) и обратной силывоздействия (на слушателя – Г.Р.) подтверждает то мнение, которым человек уже обладает (293)», чтоможно понимать как «всего лишь приведение в действие(exerts) умершего очарования (the dead fascination)утраченных и заново обретенных объектов(ibid)»,- именно в этом Портер видит «ядро замысла Горгия». Этокрасиво, не поспоришь, и во многом, как кажется, истинно, однако нас не покидает мнение, что Портерпостоянно упускает один существенный и абсолютно очевидный момент касательно функции убеждения,который по сути уже стал трюизмом: убеждение убеждает человека добровольно согласиться с тем, в чемоно убеждает, и принять это как свою истину. Другое дело, что убеждать может не только речь: Парисудостаточно было предстать перед Еленой, отдаться ему ее убедило его прекрасное тело, Парису не нужнобыло много говорить, он вообще мог ничего не говорить.
Можно сказать, что Портер интерпретируетГоргия исходя из эстетической установки, всячески принижая практический или эпистемологическийаспекты. Не отрицая сильных интеллектуальных прозрений Портера, в общем и целом мы не можемсогласиться с его основной авторской интенцией, которая кратко и весьма упрощенно была изложена выше.794Consigny S. Op.cit.P.77.210состоял в том, чтобы убедить свою аудиторию в невинности Елены»795.
Но вчем тогда - возникает вопрос?На один из аспектов замысла мы уже указали – это прославлениериторики. Если мы посмотрим на другой, то снова увидим проблемузначения слов – означающего и означаемого. Каково отношение слова кбытию согласно Елене? Предположим, что Горгий нашел себе слушателейдля этой речи и ему удалось собрать большую аудиторию796.
Горгийначинает речь, содержание которой противоречит общепринятому мнению,но, несмотря на это, зрители приходят к выводу, что все обстоит именно так,как говорит Горгий. Что убедило их? Почему они поменяли свою точкузрения? Не будем забывать, что риторика Горгия основывается не только наубеждении(persuasion),которoепосутисвоейестьобман(ἀπάτη),вытекающий из теории познания софиста, - мы обречены оставаться в миревидимостей, поскольку истинная природа вещей нам недоступна, – ианалогичный или даже тождественный тому обману, которому людиподчиняются в театре и который лежит в основе эстетики софиста, но еще ина непреложности(cogency) речи, в основе которой лежит широкий спектрпоэтических качеств797.
Другими словами, это случилось потому, что в речи795Gagarin M. Antiphon Athenian. Austin, 2002.P.30.Напомним, что эта речь, будучи написанной около 414г., не предназначалась для публичноговыступления797Cр.:Verdenius W.J. Gorgias’ Doctrine of Deception// The Sophists and their Legacy //Hermes, heft.44, Ed. byKerferd G.B. Weisbaden,1981.P.116. Этот обман – ядро эстетической теории Горгия, согласно которой«обманывающему подобает большее почтение, чем тому, кто не обманывает, и обманывающийся – мудреетого, кто не позволяет себя обмануть». Далее Плутарх, из чьего сочинения О славе афинян до нас дошелэтот фрагмент (B 23), сообщает парадоксальную вещь, что «тому, кто обманывает подобает большеепочтение потому, что он достигает намеченной цели, а обманутый мудрее, потому что на того, кто небесчувственен, легче воздействовать при помощи удовольствия, доставляемого словами(Пер.
Kennedy G. вThe Older Sophists. Ed. by R.K. Sprague. S.Carol., 1971.)». Cам Вердениус считает перевод Кеннеди не точными предлагает вместо «он достигает намеченной цели (he succeeds in what he intends)» понимать обманщикаболее справедливым потому, что «он открыто заявил, что будет пытаться обманывать (he has openlyannounced that he will try to deceive)(Verdenius W.J. op.cit. P.117. n.11.)». Но не будем забывать, что речь здесьидет не о бытовых обстоятельствах, а исключительно о сфере искусства, а именно – о трагедии, т.е. чем-тотаком, что является выдумкой, но в то же время возможно и высшей реальностью. Мы перевели этотфрагмент следующим образом: «Расцвела и прославилась[в то время] трагедия – зрелище дивное и приятноедля слуха тогдашних людей, - показавшая при помощи мифов и страстей обман, в котором, как говорит796211Горгия через кульминацию кайроса смог родиться новый мир – мир, сходныйпо структуре миру комедиографа или трагика, т.е.
мир поэтический, длякоторого не важно, что было на самом деле, т.к.«задача поэта, - повторим этоеще раз,- говорить не о действительно случившемся, но о том, что могло быслучиться»798. К этому нужно добавить - Елену саму по себе никто не видел иничего о ней не знает, кроме того, что сообщено поэтами при помощи слов, вкрайнем случае – живописных образов, т.е. того, через что живет предание оЕлене. Как бы там ни было, и слово, и портрет суть всего лишьзаместительные знаки вещей. «За отсутствием наблюдаемых объектов, отмечает Барбара Кассен, - источником объектов способен быть толькоязык»799, но в то же время Секст Эмпирик, как мы помним, говоря о Горгии,пишет, что «слово не способно объяснить внешний предмет, а, наоборот, самвнешний предмет становится объясняющим для слова»800.
Замкнутый круг?Отнюдь. За отсутствием реального предмета – Елены – существует лишь.образ, целиком состоящий из слов. «Концепт» или«форма» Елены ввоображении зрителя открыты для постоянного изменения содержания,пустьи не всегда принимаемого с легкостью801, которое происходитблагодаря воздействию слов, напоминающих о Елене. Таким образом,«материя» Елены, существующей в сознании, ее «реальное» содержаниецеликом словесны или визуальны, что в данном случае не так важно, ибо иречь, и визуальный образ суть сформированные культурой представления,Горгий, обманывающий – более праведен, нежели не обманывающий, и обманываемый – мудрее того, ктоне обманывается. Ибо как обманывающий праведнее, поскольку осуществил взятое на себя, так иобманываемый мудрей, поскольку пленяющийся удовольствием от речей – не бесчувственен (½nqhse d' ¹tragwid∂a kaπ dieboˇqh, qaumastÕn ¢krÒama kaπ q◊ama tîn tÒ t' ¢nqrèpwn genom◊nh kaπ parascoàsa to√jmÚqoij kaπ to√j p£qesin ¢p£thn, æj G.
fhs∂n, ¿n Ó t' ¢patˇsaj dikaiÒteroj toà m¾ ¢patˇsantoj kaπ Тpathqeπj sofèteroj toà m¾ ¢pathq◊ntoj. Ð µέν g¦r ¢patˇsaj dikaiÒteroj Óti toàq' ØposcÒmenoj pepo∂hken, Ðd' ¢pathqeπj sofèteroj· eÙ£lwton g¦r Øf' ¹donÁj lÒgwn tÕ m¾ ¢na∂sqhton)».798Аристотель. Poet. 1451a36.799Кассен Б. Указ. соч. С. 45.800εἰ δὲ τοῦτο, οὐχ ὁ λόγος τοῦ ἐκτὸς παραστατικός ἐστιν, ἀλλὰ τὸ ἐκτὸς τοῦ λόγου µηνυτικὸν γίνεται (СекстЭмпирик. Adv. math. Указ. изд. Т.1. С. 77.)801«если мы имеем даже самые точные знания, все-таки не легко убеждать некоторых людей, говоря наосновании этих знаний, потому что [оценить] речь, основанную на знании, есть дело образования, аздесь [перед толпой] это невозможно(Аристотель.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
