Диссертация (1149092), страница 44
Текст из файла (страница 44)
Изэтой непреодолимой коммуникационной и референциальной пропастивырастает возможность и неизбежность фундаментального речевого обмана:в первую очередь логос обманывает по причине своего отношения – вернее,его отсутствия – к вещи, и только потом - уже как следствие - в своемвоздействии на аудиторию704.Итак, обобщим результаты и выделим те цели, ради которых был написанТрактат.
Таковых может быть две: 1. Опровергнуть элеатов705. Трактат –полемическое сочинение: очевидно, что Горгий не хотел убедить читателя,который, согласно Трактату, не существует, что не существует ни читателя,ни Горгия706. Мы уже говорили об этом, сейчас просто укажем явныеструктурные сходства с Поэмой.Говоря, что «ничего нет», Горгий глумится над Фр.8.2., где сказано, чтоодин только путь существует - «есть», и парменидовым табу, что «не есть»невозможно; далее, горгиево «оно не познаваемо» - это против парменидова«одно и то же мыслить и быть» или против Фр.8.34, где говорится, что «однои то же мысль и то, о чем мысль», а горгиево утверждение, что «оно несообщаемо704другому»пытаетсяопровергнутьФр.8.50-51,в которомRosenmeyer T.
Gorgias, Aeschylus, and AПАТЕ//American Journal of Philology, Vol.76. (1955), P.233. (Цит.по.: Роrter J. op.cit. P.295.n.73.)705Мы не касаемся здесь т.н. серьезности замысла Горгия. Не имеет ровным счетом никакого значения,серьезно или в шутку написан Трактат, важно лишь, на наш взгляд, одно – его содержание и корреляция сПоэмой. Даже если это все и шутка или, как говорит Гатри, очарвательный нонсенс, то это в то же времясерьезная шутка хотя бы потому, что Поэма Парменида - серьезная вещь.706Brocker W. Die Geschichte der Philosophie vor Sokrates, Frankfurt am Main: Vittorio Klostermann, 1965, P.115186подразумевается, что юноша Курос обрел-таки «…достоверное слово имысль… об Истине»707.2.Опровергнувэту,популярнуюсредисовременныхГоргиюинтеллектуалов, элейскую гипотезу, Горгий строит новую онтологию –риторическую, где господствует логос и ничего кроме логоса.Как нетрудно заметить, в первом случае Трактат утрачивает своюсамостоятельность и становится зависимым от Поэмы.
Это значит, чтопрочтение первого должно как-то соотносится с прочтением второй, аименно: если мы понимаем глагол быть в Поэме экзистенциально,копулятивно, истинностно, либо в некоторой комбинации всех этихзначений, то аналогично мы должны понимать глагол быть и в Трактате.Получается, что Горгий – это как бы Парменид со знаком минус: еслипоследний всячески продвигает позитивное значение быть, первый делаетровно противоположное.
Скиаппа предлагает наиболее правдоподобнымэкзистенциальное и предикативное прочтение Трактата708. Однако, если мыбудем принимать экзистенциальное прочтение в его традиционном варианте,то Горгий предстанет перед нами либо в качестве радикального нигилиста,либо сошедшего с ума философа. Не стоит также забывать, что и говоримоеПарменидом – те свойства, которые он приписывает Бытию - тоже с ходу неназовешь приемлемым. Это с особенной очевидностью будет заметно уЗенона в его апориях, когда мысль будет абсолютно чужда чувственномуопыту, а когда такое происходит, то философ всегда рискует навлечь на себяподозрениявлучшемслучаевизлишнейметафизичностиилиэкстравагантности.
Теоретически, Горгия можно «оправдать», заявив, чтокогда он говорит «ничего нет», он имеет в виду, что ничего не существует вабсолютном смысле, или что познание вещей как-они-сами-в-себе-суть длянас невозможно, а так-то мы чего-то, разумеется, знаем, следовательно, что707708Schiappa E. Op.cit.P.23.Ibid.187то да существует. Однако навряд ли подобная постановка вопроса моглаиметь место до Платона, т.е. во времена Горгия и Парменида. Скиаппаполагает, что Горгий не мог в свое время быть сознательным нигилистом,поскольку это требовало бы введения в интеллектуальный оборот такихпонятий, которых тогда еще просто не существовало709.
Поэтому, когдаГоргий говорит, что «ничего не существует», под этим существуетпонимается ἔστι Парменида, которое к посюстороннему чувственномусуществованию вообще не имеет никакого отношения, - истинно дляПарменида «существует» только Бытие, которое не возникало, не погибнет ит.д., здесь же, в нашей жизни, все хоть и существует, но совсем не так, кактребует мысль элейца. Так вот, не против существования или бытия боретсяГоргий, а против существования или бытия в элейском бездвижном,сверхчувственном, вневременном, внепространственном и т.п. смысле, иотвергая такое понимание элейского ἔστι, Горгий вынужден признать, что«ничего нет», но не для Горгия, а для Парменида и для нас, если мы встаемна точку зрения элейца и придерживаемся его семантики бытия.710 Есливзглянуть на Трактат исходя из «объект-исследовательской» интерпретации709Ibid.P.24.
Хоть и есть соблазн в терминологии Горгия увидеть «Ничто», однако, как кажется, от этогоследует удержаться, поэтому сложно согласиться с Мариной Вольф, которая в своей замечательной статьепредлагает переводить οὐδέν εστίν как ничто существует, отвергая возможность двойного отрицания,вместо традиционного ничто не существует или ничего нет в смысле ничего из сущего –οὐδέν τῶν ὄντωνἔστιν (Вольф М. Тезис Горгия «Не-сущее существует» и свидетельства о нём у Платона// Платоновскийсборник.
Т.1. М, СПб, 2013.Сс.243-265). Вольф полагает, что клеймо Горгия как нигилиста произрастает какраз из такого – вполне традиционного – понимания двойного отрицания, однако, как мы видели, побольшому счету, независимо от того, как мы переводим это словосочетание, все равно можно исключитьГоргия из лагеря радикальных нигилистов, просто изменив методологическую установку, т.е. помня,например, о корреляции Трактата и Поэмы Парменида, т.е. всегда учитывая интеллектуальную атмосферутого времени.
– Важность последнего тезиса, Вольф, кстати, всячески подчеркивает в своей статье.Справедливости ради следует также отметить, что Вольф очень, на наш взгляд, верно в качествеконтрагента Горгия указывает Мелисса, и горгиево ничто выводит и терминологии первого, однако, еслиможно понимать «οὐδέν как то, у чего в принципе отсутствуют какие-либо предикаты», то это ничто непревращается еще от этого в «абсолютное ничто (не-сущее)(Сс.253-254)».
То есть оно есть ничто, но не несущее, это просто термин отрицания сущего, который незачем онтологизировать, если только мы правильнопоняли Вольф, потому что дальше в своей статье, переводя исократово οὐδέν τῶν ὄντων ἔστιν как «ничтонаряду с существующим существует», она оговаривается, что ««ничто» (οὐδὲν) здесь предполагает егопонимание как части целого, где целое — это совокупность существующих вещей(Сс.255, 256 Пр.14.).
Влюбом случае, ее аргументация очень громоздкая и грамматически, как кажется, довольно сомнительная, ктому же и сама Вольф этого не отрицает.710Ср. ibid. P.25.188Поэмы, предложенной Брансом711, то получится, что бытие для Парменидаотносительно не проблематично, а проблему представляют лишь те объекты,которые мы можем изучать, т.е. к которым мы можем приписать атрибутбытия, поскольку изучать так или иначе мы можем лишь то, что хотя бы внекоторой степени есть. В таком случае Трактат тоже оказываетсяперевертышем Поэмы, поскольку в качестве объекта исследования в нем«существует» Ничто - будь то ни-что в смысле единичной вещи, которая неможет быть описана языком Парменида, будь-то Ничто в качестве небытия, вобоих случаях Поэма предстает как абсурд.712Из лингвистических прочтений Трактата, которые сосредатачиваютсяне на бытии или объекте познания, но на роли глагола быть как связки ипредиката самое авторитетное, как кажется, принадлежит Керферду, котороемы и изложили по ходу комментирования перевода греческого текста.
Здесьлишьнапомним,чтовтакомслучаеПоэмапрочитываетсякакдоказательство невозможности построения отрицательных высказыванийтипа X есть не Y, т.к. последние содержат противоречия: οὐκ ἔστι вообще неможет быть, т.к. тогда допускается небытие, опровержению которого ипосвящен Путь Истины, и только в Пути мнения - двухголовом пути – могутсожительствовать суждения типа X есть Y и Х не есть Y. В таком случаеТрактат, следуяфактическиидентичному алгоритму доказательств,излагает Поэму с точностью до наоборот: Трактат = (-) Поэма.
Именно изэтого спора возникнет мнение, - мы уже указывали выше на это, - чтоневозможно приписать субъекту какой-либо предикат без того, чтобы невызвать противоречия, а также стремление либо четко ограничить глаголбыть, либо вообще его избегать, как в случае Ликофрона, когда этот человекне «есть белый», а «побледнел», не «есть ходящий», но «ходит»713, или711См. пр. 556.Ср.Schiappa E. Op.cit. P.26.713Аристотель.Физика.185. Эти же примеры приводит и Скиаппа в своей статье, на которую мы здесьссылаемся.712189Антисфена, когда недопустимо говорить «человек есть хороший», но«человек есть человек» и «благо есть благо»714.
Поэтому, согласно Скиаппе,можно сделать вывод, хоть и бездоказательный, но на наш взгляд вполнеразумный, что Горгию самому были доступны различные трактовки Поэмы,которые он мог применять по мере надобности, и Трактат его также могсоответственнымобразом«подстраиваться»дляопроверженияэтихтрактовок; так или иначе, Горгий был убежден, что его Трактат всегдабудет прочитываться как антитеза Поэме.Сама аргументация Трактата, его положений с характером уступок,напоминает судебную практику. Б.Кассен приводит забавный пример715 изработы Фрейда «Остроумие и его отношение к бессознательному», гдечеловек, которому был предъявлен иск по поводу того, что он испортилвзятый у другого котел, защищается следующим образом: 1.Я не бралникакого котла, 2.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
