Диссертация (1149092), страница 30
Текст из файла (страница 30)
С. 108.Там же. С.117.507Там же. С.124. Такая позиция Гуссерля, как кажется, существенно отлична от вышеприведенной позицииФреге, согласно которой «значением предложения является его истинностное значение. Под истинностнымзначением предложения я понимаю то обстоятельство, что оно является истинным или ложным. Другихистинностных значений нет».(Фреге Г. Смысл и значение). Позиция Гуссерля относительно значениянапоминает то, что Фреге подразумевает под смыслом.508Цит. по: Гуссерль Э. Указ. соч. С.125.506128связь как на лингвистическую конвенцию, о которой говорит структурализми лояльные к нему теории и которая имеет всецело социальную природу. Втаком случае Протагора можно рассматривать как первого мыслителя протоструктуралиста, поставившего этот вопрос на повестку дня, а егоучение о человеке-мере как первую и не исчерпавшую до сих пор своейэвристической ценности попытку научного объяснения вышеуказаннойсвязи.Cлова и вещи не существуют помимо людей, использующих их.
Словаприобретают значение не сами по себе, где-то в «объективной» реальности,но поскольку они введены индивидом или обществом в языковой оборот.Именно в таком - «потребительском» - контексте они приобретают своезначение – т.е. соотнесение с вещами, ситуациями, состояниями, феноменамисознания, фактами науки, художественными смыслами и всем тем, что можетбыть поименовано словом. Но даже в этом случае только индивид или группатаковых привносят в слова их смысловую актуализацию, ибо «толькоговорящий или слушающий может нечто означить с помощью слова, а самопо себе слово ничего означать не может…только я что-то ими (словами –Г.Р.) означаю»509.509Полани М.
Личностное знание. М, 1985. Сс.256-257.129Глава 2ГоргийТеперь мы переходим к другой значительной фигуре эпохи Первойсофистики – Горгию. Рассматривая учение Протагора, мы, исходя из еготеории познания, этики, онтологии, философии религии, как бы пришли криторике, т.е. она стала конечным пунктом, к которому удалось свести вселинии учения Протагора, в случае же Горгия мы находимся немного вдругом положении, поскольку хоть риторика и была важна для всехсофистов, однако Горгий – «единственный, чьим первоначальным интересомявлялось искусство речи»510.
Горгий все еще находится в том в плавильномкотле великой философской мысли, который стимулировал дальнейшее ееразвитие и привел к рождению великих систем Платона и Аристотеля, длякоторых риторика встала как бы на обочину и перестала быть первичныминтересом, поскольку утвердились твердые и незыблемые метафизическиеконцепты, не нуждающиеся особо в риторике, но уж скорее в теории в ееисходном понимании как созерцания. Когда развитие философии вступит вфазу Второй софистики – ко времени Элия Аристида и Флавия Филострата, укоторых значимость риторики подчеркивается еще гораздо сильней, чем у«классиков» софистики, - тогда риторика, превратившись в любую формудискурса, будет определять самую возможность существования полиса511. Икогда Филострат определитриторике и философии место под эгидойсофистики, то это и будет актом рождения Второй софистики, послекоторого не останется «ничего, кроме софистики».512 В этом отношенииГоргий, как и Протагор, более интересен, поскольку его проблематика ещенеразрывно связана с философскими вопросами этики, онтологии, познания.510Gagarin M.
Antiphon Athenian. Austin, 2002. P.23.Кассен Б. Эффект софистики.М, 2000. С. 94.512Там же. Сс. 183-184.511130В Античности Горгий был освящен уже самой традицией риторическогостиля и софистического мышления. Так, тот же Флавий Филострат уже вIIIв. н.э. пишет о Горгии следующее: «Сицилия явила Горгия в Леонтинах, откоторого мы ведем традицию искусства софистов, словно как от отца».513Этого свидетельства вполне достаточно для того, чтобы поместить Горгия вначало риторики514. Но, опять же, это такое начало, которое исходит изриторики и в нее же возвращается, результатом чего будет то, что,рассмотрев учение Горгия, мы придем к заключению о полном господствелогоса, поскольку именно Горгий был тем, «кто раскрыл магию речи ипотенциальные силы стиля»515.И в самом деле, Горгий делал из языканевероятные вещи, то расширяя предложения, то сокращая их, играя сокончаниями слов, придавая им рифму, делая речь ритмизованной,жонглируя этимологиями и оперируя случайными подобиями междусловами516.
В Похвале Елене речь предстает у него во всем своем величии неметрического языка, именно там (DK 11.9) он предвосхищает далекоидущийконтрастмежду поэзией и прозой - что поэзия есть всего лишь речь,обладающая размером517. К этому можно добавить, что не только длядревности Горгий был во многом фундаментальным философом, но и длясовременности он является очень важной фигурой. Так, некоторыесовременные философы полагают, что прозрения Горгия касательно языка,онтологии, знания, понятия истины, предвосхитили таких мыслителей513Flavius Philostratus. Vitae soph., I 9,1 «Σικελία Γοργίαν ἐν Λεοντίνοις ἤνεγκεν, ἐς ὃν ἀναφέρειν ἡγώµεθα τὴντῶν σοφιστῶν τέχνην, ὥσπερ ἐς πατέρα» (Пер.наш – Г.Р.).514Скорее всего, под началом риторики как техне следовало бы разуметь деятельность Коракса и Тисия,которые были учителями Горгия, но ввиду того, что от них не сохранилось каких – либо письменныхсвидетельств, мы можем таковое начало лишь предполагать в качестве исторического факта, самимиКораксом и Тисием незадокументированного.
Они разрабатывали проблему правдоподобия и вероятностив риторике. Аристотель пишет, что именно «из этого топа слагалось искусство Коракса( Rhet. 1402а 15)».Белох пишет, что «в Сиракузах Коракс и его ученик Тисий создали теорию судебного красноречия, к чемувнешним поводом послужило учреждение народных судов после падения тирании (466 г.); они же издалипервые учебники риторики (К.Ю.Белох. Греческая история. В 2х Т.
М, 2009. Т.1., С.484.)».515Romilly de, J. Les Grands Sophistes dans l'Athenes de Pericles. Editions de Fallois, 1988. P. 98.516Bers V. Kunstprosa: Philosophy, History, Oratory//A Companion to the Ancient Greek Language. Ed., byBakker E.J. Blackwell Publ., 2010, P. 461517Ibid.P.454. Сократ в Горгии (502с) говорит, что, «если отнять у поэзии в целом напев (τό τε µέλος), ритм(τὸν ῥυθµὸν) и размер (τὸ µέτρον)», то остаток превратится в речи (λόγοι), т.е. в прозу.131современности, как Хайдеггер, Витгенштейн, Айер, Рорти, Фиш, Деррида518.И это, как кажется, связано не только с озабоченностью Горгия языком, озабоченностью, так или иначе разделяемой всем XXв. с его тотальнойриторичностью, но и с тем, что сами по себе речи Горгия не могут бытьсведены исключительно к области риторики как ораторского техне.
В такомслучае их действенность была бы существенно приуменьшена и c точкизрения содержания ограничивалась бы исключительно той риторическойситуацией, в которой жил софист, - его речи ставят проблемы болеесерьезные, такие как отношение философии, идеологии, политики клитературе и риторике, а также, насколько сама философия и, если угодно,наука несет в себе литературный, риторический, идеологический иполитически ангажированный элемент519.
Насколько сам язык всегда естьнекоторого рода обманщик, живяв котором и пользуясь коим,мынаследуем всю культуру вместе с ее ценностными конвенциями, соучаствуят.о. во всеобщем обмане; насколько полагать, что язык может быть где-то поту сторону культуры и сформированного последней способа осознания мира– значит обманываться дважды, мистифицировать язык, оставив полностьюнадежду на любую возможность выйти из порочного круга обмана520.Возможно, именно Горгий был тем, кто первым распознал, что вполне напервый взгляд рациональные верования и убеждения общества в основесвоей имеют темные и иррациональные истоки, что, разумеется, не позволяетего понимать как иррационалиста521.Говоря о текстах Горгия, отметим, что, к счастью, от него дошлодостаточное количество оных.
И, хотя речи Похвала Елена и Защита518Consigny S. Gorgias, Sophist and Artist. S.Carol., 2001. P.2. C Айером и Стивенсоном Горгия сравниваетМурелатос, с Деррида – Кроули, с Хайдеггером – Миллер, с Ницше – Рорти, с Фишем – Ручник (Roochnik).(Подробно об этом см.: ibid. P.213.n.4.)519Cр.: Porter J. The Seductions of Gorgias// Classical Antiquity, Vol. 12, No. 2 (Oct., 1993), Pp.293-294.520Ibid.521Ibid.P.292.n.67.132Паламеда не сохранились полностью522, тем не менее только они «предстаютв своей тематической завершенности, остальные же вызывают сомнения вомногих местах»523. Эти сомнения связаны прежде всего с точной атрибуциейсамих работ. Несмотря на то, что проблема атрибуции горгиевых текстов неимеет к данной работе прямого отношения, поскольку это, скорее, делофилологов, ибо, в конце концов – повторим еще раз Фуко, - «не важно, ктоговорит, но важно, что он говорит, —ведь он не говорит этого в любомместе»524, тем не менее, раз уж речь идет в некоторой степени о началериторики, хочется быть уверенными, что все, что будет разбираться,принадлежит самому Горгию.
Ввиду этого полезно будет сказать несколькослов о современном положении дел в этой области.Что касается Трактата о небытии, то оригинал Горгия не сохранился илучший из парафразов – пусть сжатый, но предельно содержательный содержится у Секста Эмпирика525. Сам по себе Трактат – это самый раннийтекст Горгия, написанный в 84 Олимпиаду около 444г. до н.э., и мы не знаем,писал ли Горгий какие-либо сочинения до этого времени, равно какнеизвестно, предназначалось ли оно вообще для публичного доступа, какЕлена и Паламед526. Относительно последних двух, кажется, нет единогосогласия по поводу авторства. Некоторые ученые сомневаются, что копииэтих произведений, содержащиеся в манускриптах Крипса и Палатина,527522Маковельский предваряет свой перевод следующим замечанием относительно этих двух речей: «РечьГоргия, приводимая здесь (В 11), точно так же, как и следующая речь его (В 11а), дошла до нас вискаженной и полной пробелов передаче, причем пострадал и диалект, ионизмы Горгия местамиизменены(Маковельский А.
Софисты. Баку, 1940. С.35.)».523Consigny S. Op. сit. P. 4.524Фуко М. Археология знания. К.,1996. С.129.525Adv. Math. VII, 65-87.526Schiappa E. Interpreting Gorgias’ Being in On Not- Being or on Nature//Philosophy and Rhetoric, Vol.30, № 1,1997. P.14.527По поводу этих манускриптов проф. Дуглас МакДауеэлл пишет следующее: «Наши тексты, из двухполностью сохранившихся работ Горгия (Елена и Паламед) и двух приписываемых – правильно илиошибочно – Алкидаму (Одиссей и О Софистах), всецело восходят к двум рукописям.
Первая - рукописьКрипса, в основном известная как манускрипт А и находящаяся в Британском музее, принципиально важнатакже для Антифонта, Андокида, Исея, Ликурга и Деинарха. Она содержит Похвалу Елене, ЗащитуПаламеда, но не содержит О Софистах Алкидама.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
