Диссертация (1149092), страница 26
Текст из файла (страница 26)
– Г.Р.], суть поистине нечестивы, ибо они или вовсе неверят в бытие богов, или полагают, что если и есть боги, то они ничего немогут и совершенно бессильны».426 Этот пример, разумеется, приведен лишьдля того, чтобы показать синтаксическое сходство обоих высказываний, ноотнюдь не смысловое. Можно утверждать, что способ, которым Протагорвыражает сомнение касательно богов, с лингвистической точки зрения, сталраспространяться во второй половине 5в., и вполне возможно, что именновеликий софист стал его инициатором.423Несмотря на все уважение к титаническому труду, проделанному Каном, Керферд, тем не менее, несогласен с ним по этому вопросу. «Меня не убеждает такой вывод. Единственный более или менее строгийвывод, который можно сделать из высказывания Протагора, - отмечает Керферд, - это то, что он выразилтакой взгляд, согласно которому раскрыть природу божества невозможно, и такой вариант скептицизма неявляется ни исключительным, ни оскорбительным, как минимум, для мнения образованных людей второйполовины Vв.
до н.э.(Kerferd G.B. Op.cit. P.167.)». Керферд, как кажется, не верит в то, что черезскурпулезный филологический анализ, проделанный Каном, можно дать однозначный ответ на этот вопрос.424Kahn.Ch.H. The Verb “Be” in Ancient Greek. Dordrecht: D.Riedel,1973. P.302. Эпикур говорит:«θεοὶ µὲν γάρ εἰσιν. ἐναργὴς δέ ἐστιν αὐτῶν ἡ γνῶσις» - «ибо, с одной стороны, боги существуют, с другой же- знание о них является совершенно очевидным(DL.X,123.- Пер.наш)». В первом предложении бытьупотреблено в смысле существовать, во втором – как связка.425Греческий текст цит по: Kahn.Ch.H.
The Verb “Be” in Ancient Greek. Dordrecht: D.Riedel,1973.P.302.426Гиппократ. О священной болезни// Гиппократ. Избранные книги. Пер. В.И. Руднева. М, 1936. С.498.111Интересно отметить, что еще раньше, чем в Греции, мы встречаеманалогичный скептицизм в Индии, в Ригведе в 8-ой Мандале в 100-ом гимнек Индре:«Стремяськнаграде,вознеситехорошенькохвалуДля Индры, истинную, если истинная существует(yadi satyam asti)!НетИндры(nendroastiti),–некоторыетакговорят.Кто видел его? Кого мы будем прославлять?Вот я есть (ayamasmi), о певец, смотри здесь на меня!».427Кан, приводя этот пассаж в своей книге, ссылается на Дельбрука (Delbruk),который полагает, что это древнейший пример использования *es- виндоевропейских языках, т.е.
как корня, говорящего о существовании, «ноесли греческие параллели заслуживают доверия, - отмечает Кан, - то мыимеем здесь дело не с доисторическим типом предложения, но, в общем, сновой формой выражения, отражающей культурное развитие, имеющееместо в различных религиозных традициях в разное время.
Было бы, кпримеру, очень интересно узнать, когда литература Ближнего Востокавпервые записала мысли безумца, сказавшего в своем сердце «Нет Бога»»428.427428Пер. Елезаренковой Т.Я.Kahn.Ch.H. The Verb “Be” in Ancient Greek. Dordrecht: D.Riedel.1973.P.304.112§6. Природа языка. Перечитывая диалог КратилДиалог Кратил, по общему мнению, является весьма загадочным втворчестве Платона429. Отмечая важность диалога для истории лингвистики,нужно признать, что он не является попыткой создать этимологию всовременном понимании и уж тем более не претендует на рольсистематического источника по изучению языка как такового430.
На первыйвзгляд может показаться, что диалог посвящен природе языка, но, какзаметил в свое время профессор Тейлор, «действительной целью диалога –если только он имеет какую-то цель помимо сохранения образа Сократа вего наиболее воодушевленном состоянии – должна быть признана нерассмотрение истоков (курсив авт.- Г.Р.) языка, но его использование ифункционирование»431.По мнению профессора Сидли, конечной цельюдиалога для Платона было показать, почему в конфронтации подходов двухсвоих воспитателей – Кратила и Сократа, подход последнего имееточевидное преимущество432.
Эти цели вписываются в более общую канвудиалога, а именно – установление и выявление правильности имен (ὀνοµάτωνὀρθότητος)433, что было заботой не только Протагора, но и софистов вцелом434. Оставив в стороне чудесные этимологии Сократа, «которыеявляются скорее креативными, нежели правдоподобными»435,и отметивлишь, что в них Сократ следует отчасти поэтической традиции, отчасти жесовременным ему мыслителям,436 обратимся к краткой характеристики429Это связано хотя бы с тем, что доподлинно неизвестно, кода Платон написал этот диалог.
Так, Д.Сидли,задаваясь вопросом, к какому периоду в творчестве Платона отнести Кратил, сам себе отвечает – ни ккакому. Он отмечает, что вторая или еще более поздняя редакция диалога, которой мы обладаем, включилав себя изменения, сделанные Платоном уже ближе к старости(Sedley D. Plato’s Cratylus. Cambr., 2003. Pp.714.).430C. C. de Jonge, J. M. van Ophuijsen. Greek Philosophers on Language//A Companion to The Ancient GreekLanguage. Ed. by Egbert J. Bakker. Blackwell Publishing, 2010.
P.492.431Taylor A.E. Plato. The Man and His Work. London, 1937. P.78.432Sedley D. Plato’s Cratylus. Cambr., 2003. P.23.433Guthrie W. The Sophists. Cambr., 1971.P.206.434Крат., 391с, 391b, 384b; Евтидем 277e.435C. C. de Jonge, J. M. van Ophuijsen. Greek Philosophers on Language//A Companion toThe Ancient Greek Language. Ed. by Egbert J. Bakker.
Blackwell Publishing 2010.P.491.436Ibid.113взглядов участников диалога и выделим те аспекты, которые для наснаиболее интересны – взгляды Протагора.В диалоге присутствую три героя:Сократ, последователь ГераклитаКратил437 и брат мецената софистов Каллия Гермоген. Время действия –вскоре после начала Архидамовой войны438, открывшей собой губительнуюдля всей Греции, жестокую двадцатишестилетнюю Пелопонесскую бойню.Кратил полагает, что от природы каждой вещи соответствует некоеприрожденное имя, одинаковое как для греков, так и для варваров и отличноеот того имени, каким по общему признанию и соглашению называются теили иные вещи439, следовательно, «кто знает имена, тот знает и вещи».440 Ужездесь мы сталкиваемся с серьезным затруднением: как согласовать текучесть,которой Кратил, будучи последователем Гераклита, вполне предан, сприрожденным и фиксированным именем, соответствующим природе вещи,постоянно в этой самой текучести находящейся? Сидли предлагает такойответ: «текучесть сама является природой (курсив мой – Г.Р.) поименованныхвещей и их имена приспособлены таким образом, чтобы саму эту текучестьсхватывать и описывать»441.Сократ считает, что поскольку «имена – это изображения вещей»,442постольку вещи лучше изучать не из подобий, но из их самих,443однако, если437Это тот самый Кратил, с которым, по словам Аристотеля, смолоду сблизился Платон (Мета., 987а 30), икоторый, под конец придя к выводу, что в реку не войти и единожды, молчал - поскольку вообще ничегоневозможно высказывать - и только двигал пальцем(1010а 15).438Taylor A.E.
Op.cit.P.76. Тейлор признается, что время действия диалога трудно определить точно. Однако,ссылаясь на пассаж 433а-b, где Сократ говорит, что не хочет быть похожим на жителей Эгины, позднейночью обходящих дорогу, Тейлор связывает его с военной оккупацией острова афинянами в 431г. и делаетпредположении, что беседа могла состояться немного позже, накануне Архидамовой войны. Уже в нашевремя Д. Сидли (Sedley), соглашаясь с трудностью в отношении даты диалога, ссылается на Аллана (Allan),который указывал время действия 399г до н.э. Аллан делает такой вывод на основании указания Сократа отом, что на чудесные этимологии его вдохновил Евтифрон, с которым он повстречался утром (Крат.,396 d-e)в день, когда его вызвал в суд Мелет(Евт., 16 е).
Так или иначе, против этого можно возразить, поскольку вдиалоге Евтифрон вообще нет речи об этимологиях. Сам Сидли предполагает, что поскольку доувлеченности Сократом в жизни Платона был длинный период увлеченности Кратилом (Мета.,987а 32; DLIII, 6), то время действия беседы могло произойти «как минимум за десятилетие до смертиСократа…(Sedley D. Op.cit. P.3. n.5.)».439Крат., 383 а-b440435 d441Sedley D. Op.cit. P.20. В примечании (ibid. n.47) Cидли указывает, что вопрос отношения текучейприроды вещи и ее фиксированного имени в Кратиле был поставлен Кирком (Kirk) в 1951г.442439а114«все вещи меняются и ничто не остается на месте»444, то знание, будучи чемто постоянным, должно иметь перед своим взором нечто такое жеустойчивое и постоянное445. Напрямую об идеях, как кажется, Сократ здесьне говорит, однако, становится очевидным, что именно идеи он имеет в виду,задав перспективу дальнейшему движению мысли уже вне диалога.
Поэтому,как пишет Гатри, «в сознании читателя семя уже посеяно».446 Что же доГермогена, чьи взгляды нас здесь наиболее интересуют, то он полагает, чтоправильность имен есть не что иное, как договор и соглашение (συνθήκη καὶὁµολογία),447 и «какое имя кто чему-либо установит, такое и будетправильным»448.
Такая позиция в современной философии языка называетсяпозицией Шалтая-Болтая449. И хотя Гермоген стесняется открыто сказать,что эта его позиция насквозь является софистической, он, тем не менее,443439b440а445440с. Позиция Сократа по отношению к невозможности удовлетвориться языком в процессе познания,как кажется, близка позиции Демокрита. Демокрит считает, что слова представляют собой лишь тениреальности (DK B145), поскольку в языке существует четыре фундаментальных затруднения: 1.Омонимияили полисемия.
2. Синонимия.3. Изменения имен или метонимия. 4. Отсутствие определенных иоднозначных имен в отношении вещи (νώνυµον). Все это указывает на то, что между вещами и словами нетпрямого отношения (DK 68 B26), следовательно, язык носит конвенциональный характер, и в этомДемокрит сходится с общим мнением софистов в отношении языка. Разница лишь в том, что софисты, непомышляя об абсолютном познании, удовлетворяются сферой мнения, для которой язык вполне подходит,Демокрит же не может довольствоваться мнением: он отказывается от относительной истины и продолжаетутверждать, что существует абсолютная Истина, недоступная нам, поскольку эта «Истина находится надне(DK B117)» (См.: C.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
