Диссертация (1149012), страница 9
Текст из файла (страница 9)
В силу этого Декарт обнаруживает в негативном,т. е. в сомнительном содержании своего мышления, нечто положительное,ясно и отчетливо отличное от этого содержания в силу того, что в какой-тостепени оно есть причина всего этого сомнительного, неясного инеотчетливого.Пока сам этот источник не станет ясным и отчетливым, до тех пор будутпорождаться идолы и ошибки. Лишь иногда по счастливой случайностипознающий будет наталкиваться на разрозненные истины. Но как только актмысли выделит себя в самосознании из общего потока представления и42отличит себя от объекта представления, тотчас появится возможностьпреодоления этой негативной единичности и достижения истины. «Еслиэмпирическое существует только через отношение с другим, то высшееединство мышления существует прежде всего через отношение к себесамому, – формулирует этот важнейший пункт Е. С. Линьков.
– Безтождества с самим собой нет вообще никакого мышления»1. Первоисточникясности и отчетливости представления есть «ego cogito, ergo sum»,принципиально отличный от привходящего представляемого. До этого актамысль уже содержится в представлении, но как смешанная с иным инеотчетливая. Таким образом, акт отделения себя от представляемого истанет тем самым первым актом мысли, ее самосознанием, которым онаутвердит свое бытие в качестве мысли. По этой причине можно сказать, что«мышление возникает в определенном пункте развития индивида (как и вразвитии человечества).
До этого человек сознает вещи, но еще не мыслитих, не "размышляет" о них»2. Он не мыслит о них в строгом смысле этогослова, так как его мысль еще не узнала себя как мысль. Но раз так, то следуетзаметить, что Э. В. Ильенков в приведенном отрывке не совсем точен, когдаговорит о наличии сознания в сфере представления до того, как оноразвилось до мысли, т. е. до самосознания. Мысль же Декарта более точна,поскольку он имеет в виду то, что только после акта самосознания, или послеясного и отчетливого отличения себя от представляемого, становитсявозможным говорить о сознании, т.
е. о том, что сопровождает каждоепредставление и отличает себя от представляемого. Еще раз отметим, что длясамосознания крайне важно то, что оно потенциально уже содержится в себебытии мышления, т. е. в смутном представлении субъекта.Может возникнуть вопрос о том, с чем связано возникновение вфилософии 17 в. формы представления. Естествознание Нового времени,обратившись к изучению наличного и предварительно размечая свою1Линьков Е.С. Лекции разных лет. Т.1. Спб.: ГРАНТ ПРЕСС, 2012. С. 320Ильенков Э.
В. Диалектика абстрактного и конкретного в научно-теоретическом познании. М.: РОССПЭН,1997. – с. 6243объективную предметную область, тем самым отделило себя от того, что ейможет помешать – от источника идолов, говоря бэконовскими словами, т. е.отвсегосубъективного,понимаемогоимисключительнолишьсотрицательной стороны как не наличное. При этом под наличным следуетпонимать то, причина чего как данного не известна частично или полностью,причем вопрос об этой причине остается за скобками, что связано было сотказом естествознания от познания единой сущности явлений.
«Врезультате многолетних поисков, – справедливо замечает П. П. Гайденко, –Галилей приходит к выводу, что для механики существеннее установитьзакон, описывающий процесс падения тел, т. е. описывающий, как ведет себяявление, нежели устанавливать умопостигаемую его сущность»1. Ключевымдля исследователей природы становится «описание», которое применимотолько к тому, что уже дано. Сущности же в этом процессе не остается места,потому «до науки как исследования дело доходит впервые тогда и толькотогда, когда истина превращается в достоверность представления»2. В то жевремя в этом отрицательном отношении естествознания к субъективностисодержится истина, заключающаяся в том, что субъективное не может бытьисследовано как наличное или данное. Это, заметим, отнюдь не делаетнеобходимым вывод, который был уже сделан Бэконом и которыйвпоследствииподнимутнащитпозитивисты,чтосубъекттолькоотрицателен, что науки о духе производны от наук о природе и потому необладают своим автономным содержанием.
Таким образом, они превратятограниченность своего метода в отрицание возможности содержания запределами его границ, что, конечно, нисколько не является оправданным и,более того, извращает и сам смысл естествознания и науки Нового временивообще. Это мнение представляет собой исключительно субъективныйвымысел самих позитивистов, поскольку «все эти "метафизические" вшироком смысле вопросы, собственно философские в обычном смысле1Гайденко П.П. История новоевропейской философии в ее связи с наукой.
М.: ПЕР СЭ; Университетскаякнига, 2000. С. 98.2Хайдеггер М. Время картины мира / Время и бытие: статьи и выступления. М.: Республика, 1993. С.48.44слова, выходят за пределы мира, отождествляемого с универсумом простыхфактов»1. Поэтому метод исследования наличного будет здесь попросту неадекватен. Именно таким образом понятый метод опытной науки, которыйзанят наличным и в силу этого обнаруживает свою недостаточность дляпознания субъекта познания, позволяет говорить о возникновении в 17столетии именно субъект-объектной связи, а не просто объективной сферы.Обе стороны должны быть удержаны во избежание скептицизма, которыйкак раз и будет обусловлен отказом от постижения одной из сторонотношения, содержащегося в представлении.В связи со сказанным следует еще раз обратиться к сравнению«самосознания» Декарта с «совестью» Лютера. Мы уже обращали вниманиена то, что, по мысли Лютера, человек и Бог связаны непосредственно идостижение благодати для человека становится возможным только приусловии непосредственности их связи.
Любое нечто, опосредствующее этусвязь, приведет к утрате этой непосредственности и, соответственно, к утратеблагодати. Совесть (Gewissen) является своего рода индикатором, которыйнегативно реагирует на вмешательство чуждого фактора душевными муками.В сфере самосознания (conscientia) никакие чувствования не могут выступатькритерием или индикатором чуждости, т.
е. того, что не ведет своепроисхождение от мысли, так как любое чувствование, как это впоследствиивыяснится, является модусом мысли. Здесь мысль выступает уже в качествеавтономной и независимой, поскольку она сама себя порождает и толькопоэтому в ней нет ничего чужеродного – того, что не было бы мыслью. Приявном изменении значения «conscientia» у Декарта по сравнению с Лютером,характер непосредственности у французского мыслителя сохраняется. Ноесли Лютер постулирует необходимость непосредственности связи индивидаи Бога, то у Декарта «cogitatio» непосредственно двояким образом – вотношении к себе и в отношении к Богу. Пока мы выяснили тольконепосредственность мысли как мысли, о Боге речь еще впереди.1Гуссерль Э. Кризис европейских наук и трансцендентальная феноменология. М.: АСТ, 2000. С. 55145Итак, мысль опосредствует сама себя.
Эта непосредственность мысли иее опосредствование самой собой и есть самосознание, которое получило уДекарта краткое выражение в положении «ego cogito, ergo sum». Именно этанепосредственность самосознания стала той самой почвой философии, накоторую она, по меткому выражению Гегеля, вернулась вместе с Декартом,оставив позади философствующую теологию.Следует еще раз отметить и тот факт, что философия Нового временирождалась в условиях борьбы со старым мировоззрением и эта борьба сталанеотъемлемой частью этой философии.
Отказ от признания какой-либозначимости за разными авторитетами или посредниками в процессе познанияоказывается внешним выражением того имманентного порождения мысльюсамой себя из себя, которая не имеет перед собой ничего посредствующегоили помогающего ей.
Именно поэтому ей «нужно сомневаться во всем чужоми готовом»1. М. К. Мамардашвили, пытаясь воспроизвести ход мыслиДекарта, употребляет довольно меткое выражение для характеристики егомысли: «медитативный опыт»2. Важен именно этот аспект опыта, но – опытамысли, в котором она имеет дело только с собой и своим осуществлением.Декарту важен как результат, так и сам процесс становления мысли какмысли, постепенно обретающей свое содержание.
Именно поэтому «Декартне только излагает результаты учения, но показывает способ их отыскания,трудности, стоящие на его пути, и самый акт их рождения. Читатель книгиДекарта невольно становится не только зрителем изображѐнного в ней, но испутником автора на всех путях и переходах, во всех борениях его мысли»3.Таким образом, положение Декарта о самосознании есть совершенноновый тип мысли – сознательный ее тип, поскольку она понимает себятолько из себя самой. Подобное знание мыслью своего источника, илипервопричины теперь полностью оправдывает наличие корня в слове1Мамардашвили М.К.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
