Диссертация (1148969), страница 10
Текст из файла (страница 10)
Никакой разговор о«позиции» человека как особого символического означаемого не можетсостояться, если не принять во внимание е изначальную укорененность символа вонтическом измерении знака.Пласт знаков, которые входят в повседневное обращение, не имеющееизначальноэстетическогоизмерения,выступает«местом»,условиемвозможности референции к человеку как означаемому. Когда знак наделяетсясимволической интенциональностью, приобретая эстетическую топологию, онтем не менее не перестает быть знаком. На уровне анализа бытия человека в«Бытии и времени» это выражалось в терминах изначальной «брошенности»человека среди сущего, в пласт онтики. Если в «Бытии и времени» Хайдеггерставит вопрос обытии Dasein, то в онтологии поэтического, бытие раскрываетсебя в языке конечного существа, каким является человек.
Так, в «Ограмматалогии» Ж. Деррида мы видим явное пересечение терминов раннейхайдеггерианской онтологии Dasein, приписываемых уже не бытию человека, носамой ситуации языка, в которой он предпринимает свое исследование: язык «бессильный… вновь брошенный в свою конечность как раз в тот момент, когдаего границы начинают расплываться, - теряет уверенность в себе, лишаясь тойподдержки, которую прежде дарило ему окаймляющее его и выходящее за егопределы бесконечное означаемое»64.Определение символического означаемого как «кто» символа необходимоначатьспрояснениятогоместа,котороепринадлежитэтому«кто»,соответственно, пространственные характеристики означаемого выходят для насна первый план. В «Бытии и времени» речь о человеке как о Dasein представляет64Деррида Ж.
О грамматологии. "Ad Marginem". Москва, 2000. С. 119.46собой речь сущего о сущем, где человек относится к собственному бытию. Впроблеме отношения к себе и к сущему феномен пространства заявляет о себе втакойпространственной«структуре»,как«близость»:«Значениеблизости…определяет направление аналитики Dasein»65.Вопрос о бытии человека как Dasein предполагает, что мы исходим изблизлежащегомногообразногосущего,доступноголибодлянаучногоусмотрения, созерцания, представления; либо для повседневного взаимодействия,подручной близости, доступности. Такое поле близкого человеку сущего получаетнаименование «онтического». «Онтология имеет онтический фундамент»66,поэтомуразличениемеждусущимибытиемотличноотразличениеэмпирического и трансцендентального в философии Канта.
Мы не должнысмешивать поле онтики с полем явлений, доступных в эмпирическом опыте,поскольку последний фундируется трансцендентальными структурами. ДляХайдеггера поле явлений выступает не только как то, что доступнопредставлению человека, но и озаботившемуся взаимодействию с ним. Такоевзаимодействие выводит сущее в качестве подручного, которое тоже может бытьпонято как своего рода усмотрение, хотя и не научное. Созерцание ипредставление, которые выступают научными способами взаимодействия ссущимстановятсядляфундаментальнойонтологиипроизводнымиизизначальной близости человека к сущему.Упомянутая выше изначальная близость означает, что «онтическоеоснование…есть некоторым образом топологическое основание»67.
Когда послеKehre Хайдеггер введет формулировку «язык есть дом бытия»68, такаяпространственная метафорика дома должна мыслится из предшествующей ейутраты всякого пребывания у себя дома. Наша задача заключается в том, чтобывыявить своеобразие топоса Dasein, который позволяет выявить в топологииязыка художественного произведения механизмы символических процессов.65Деррида Ж. Концы человека// Деррида Ж. Поля философии. М.: Академический проект, 2012 С.
158.Черняков А. Г. Онтология времени. Бытие и время в философии Аристотеля, Гуссерля и Хайдеггера. СПб.:Высшая религиозно-философская школа, 2001.С. 265.67Там же. С. 222.68Хайдеггер М. Письмо о гуманизме // Хайдеггер М. Время и бытие. М.: Наука, 2007. С. 266.6647Перед тем как прояснить близость человека к бытию как особой теме врамках онтологии поэзии, анализ которой мы осуществим во второй главе в связиспроблемойdifferance,следуетдатьрядпоясненийотносительнотопологического приоритета онтического в бытии человека.
Когда человеквзаимодействует с сущим, то его близость с ним возможна на основе целого.Целое в пространственных терминах получает наименование «местности»(Gegend), которое имеет особую структуру. Наиболее существенной «связкой»целой местности, в которой возможно какое-либо взаимодействие с сущим, егоприближение-отдаление,выступаетструктура«для-того-чтобы»69.Такимобразом, пространство до всякого научного теоретизирования мыслится изонтического пласта: из целого связей-отсылок, которые позволяют намориентироваться в этом целом, не рассеиваясь в многоразличии локусов.Отметим,чтонаданномэтапеотличительныечертысимволическогопространства еще не могут быть прояснены, они вполне встраиваются в общиепроцессы означивания, в область его первичной интенциональности, нераскрывающей суть проблем философско-эстетического анализа символизации.Данная возможность открывается, когда действия человека, выполняемые впространстве вещей, приобретают временную протяженность.
Направление тела впространстве как в целостности, будь то направление руки для обращения сутварью или просто движение по дороге, есть движение откуда/куда. Всякомудвижению тела предшествует какое-то положение дел, какая-то целостностьонтического окружения; одновременно с этим прошлым, настоящее устремлено вопределённое место, то есть в ожидаемое место, к ожидаемой цели. Поэтому винтерпретациитопологииподручногоонтическогоизмеренияЧерняковобозначает его «открытым, растянутым темпоральным топосом»70.
Как толькопространствонаделяетсясвойством«открытости»,мынаделяемегоэкзистенциальными коннотациями.6970Более подробное раскрытие данного понятия см.: Хайдеггер М. Бытие и время. М.: Ad Marginem, 1997. С. 78-79.Там же. С. 301.48Временность как основание пространства человека, согласно Хайдеггеру,собирая, расщепляет, смещает его собственное место, внося пространственноеразличие между обычным сущим и таким сущим как человек. Смещение всимволическом языке искусства предполагает возникновение эстетическойзначимости данного языка, так как философско-эстетическая интерпретация внашем исследовании базируется на принципе подвижности и процессахускользания как возможности производства новых смыслов. Функция смещенияобнаруживается, если следовать онтологии Хайдеггера, уже в онтическомизмерении, которое приобретает эстетическую ценность.
Данное противоречие,однако, разрешается тем, что «конвертация» чистой онтики в экзистенциальнооткрытую и подвижную структуру есть ракурс онтологического анализа знака,ракурс, который изначально нацелен на обнаружение процессов символизации взнаковых структурах. Однако если исходить не из потребностей эстетическогодискурса, а из необходимости рассмотрения принципа построения знака, то в егопервичной интенциональности, нет ни временности, ни экзистенциальногоизмерения с его подвижной структурой.Подвижность позиции человека как символического означаемого в языкеискусства может быть обнаружена даже в самом определении человека черезDasein, подразумевающую данную двойственность в немецкой частице „da“: «Daможет означать и «здесь», и «там», и «вот», и «тут» и «тогда», т.
е. само по себене значит ни «здесь», ни «там», ни «вот», ни «тут», ни «тогда». Da безразлично поотношению ко времени и месту, к дали и близи»71. Терминологически свойствопространственности, принадлежащей исключительно человеку, схватывается как«от-даление». От-даление выступает экзистенциалом Dasein, поэтому не можетбыть чем-то, что можно преодолеть, наподобие расстояния. Более того, Хайдеггерподчеркивает прямо противоположное значение «от-даления» в его отличии отдали: «Отдалить значит дать исчезнуть дали, т.е. отдаленности чего-то,приблизить»72.
Человек, таким образом, всегда каким-то образом относится к7172Там же. С. 305.Там же. С.105.49сущему, отличаясь, отдаляясь от него. Но характер этой от-даленностиодновременно должен быть помыслен как пребывание «вблизи» сущего. Сам«процесс» от-даления как экзистенциально понятого пространства не являетсячем-то, что доступно созерцанию, измерению, наподобие наличного сущего. Темсамым место, которое занимает человек среди сущего, уже положено изразличенности между обычным сущим и сущим отдаленным, то есть Dasein.Предметно сущее пространственно определяется как расположенное одно«наряду» с другим, в то время как Dasein всегда уже «из ряда вон» выходящеесущее, отдалившееся и отделившееся.
На основе данной экзистенциальнойтопологии73, становится более ясным определение человека как трансценденции,то есть как выходящего за пределы пространственной определенности, понятойкак рядоположенности. Однако подобная трансцендентная позиция человека,встроенная в эстетическую топологию символа, отлична от классическойинтерпретации термина «трансцендентный», который сохранял собственнуюлегитимность для эстетического дискурса романтической философии символа.Подтрансценденцией,рассмотреннойвонтологическомракурсе,подразумевается не полный «выход», но лишь смещение относительно любойвозможности полагания центра.
Отсюда следует, что онтология позволяетсохранить за языком искусства XX века обозначение символизации, прежде всего,благодаряизменению«позиции»трансцендентного,которое,какивгуссерлевской феноменологии сознания, может быть названо «имманентной»трансценденцией. Философско-эстетическая интерпретация символа основана,такимобразом,наособойтрансцендентной(смещенной)топологиисимволического.Отдаление, однако, изначально не заявляет о себе и дается лишь какотношение с близлежащим, с подручным.
Так, человек понимает собственное73Следует отметить, что экзистенциальная топология неразрывно связана с проблемой телесности, котораявыходит за рамки предлагаемого здесь исследования. Вальденфельс, поясняя центральное понятие тела вфилософии Мерло-Понти, отмечает: «Тело образует… нулевую точку, в которой возникают и избирательноразвертываются временные и пространственные порядки…». – Вальденфельс Б.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
