Диссертация (1148917), страница 7
Текст из файла (страница 7)
И когда его ученики отходиливечером ко сну, он освобождал их от дневной смуты и гула в ушах, очищалвзволнованное умственное состояние и приуготовлял в них безмолвие тем илидругим специальным пением и мелодическими приемами, получаемыми отлиры или голоса. Себе же самому этот муж сочинял и доставлял подобныевещи уже не так, через инструмент или голос, но, пользуясь неким несказанными недомыслимым божеством, вонзал ум в воздушные симфонии мира, слушал ипонимал универсальную гармонию и созвучие сфер, создавшее полнейшую,чем у смертных, и более насыщенную песнь при помощи движения икруговращения. Орошенный как бы этим и ставший совершенным, онзамышлял передавать своим ученикам образы этого, подражая, наскольковозможно, инструментами и простым голосом»31.
Универсальная гармония,отображаемая вокальным исполнением или при помощи музыкальногоинструмента, может быть передана, таким образом, ещё и инструментально Мартынов Е.И. История богослужебного пения : учебн. пособие. - М.: РИО Федеральных архивов; Русскиеогни, 1994. С. 29.3135при помощи искусственного или естественного (голосового) звучания.Подобная музыкальная практика, являясь лишь способом отражения сферыбожественного, способна, однако, благотворно воздействовать на человеческуюдушу, очищая её и делая возможным достижение состояния особого душевногоравновесия – так называемого «катарсиса».Установившеесяположение,когдареальнозвучащаямузыка,рассматривается лишь как отражение некой универсальной гармонии, впервыекардинально меняется только у Аристотеля в том смысле, что любоепроизведение искусства, в том числе и музыкальное, определяется в эстетикеАристотеля уже не как «положенное» откуда-то извне, а в первую очередьвозникающее вместе и изнутри конкретного творческого процесса.
Аристотеляначинают интересовать вполне конкретные характеристики произведения, вчастности, его размер: «Размер определяется самой сущностью дела, и всегдапо величине лучшая та (трагедия), которая расширена до полного выяснения(фабулы)... мы можем сказать: тот объем достаточен, внутри которого, принепрерывном следовании событий, может произойти перемена от несчастья ксчастью, или от счастья к несчастью»32. Время в искусстве, с точки зренияАристотеля, имеет особую форму организации, отличную от реальности, ибопри условии тождества с реальностью вполне подходящим инструментом дляискусства могли бы быть «водяные часы»33.Рассматривая драматическое искусство, Аристотель говорит следующее:«Итак, необходимо, чтобы в каждой трагедии было шесть частей... Части этисуть: фабула, характеры, разумность, сценическая обстановка, словесноевыражение и музыкальная композиция...
К средствам воспроизведенияотносятсядвечасти,кспособувоспроизведенияодна,кпредметувоспроизведения три, и кроме этого — ничего. Этими частями пользуются неизредка, а, можно сказать, все поэты, так как всякая трагедия имеетсценическую обстановку, и характеры, и фабулу, и текст, и музыкальную3233Аристотель. Об искусстве поэзии. - М.: Худ. лит, 1957. С.
64.там же. С. 63-64.36композицию, и мысли»34. Как это ни странно звучит на первый взгляд, но сточки зрения Аристотеля, приёмами музыкальной композиции пользуются «всепоэты». Происходит это на том основании, что ничто иное ни способно дотакой степени, цельно и чисто «ухватить» и транспонировать художественноевремя, как музыка. Любые составляющие произведения – будь то «сценическаяобстановка, характеры, фабула, текст» - подчиняются в своей сущностнойипостаси законам музыкальной композиции.Музыка, таким образом,приобретает в философии Аристотеля своеобразный конструктивный элемент,особуюспецифическуюпротивопоставлениенаполненность,чувстваиразумапреодолевающуюислужащуюплатоновскоесамостоятельнымисточником эстетического наслаждения, не признаваемым ранее ни Платоном,ни и его предшественниками.Один из учеников Аристотеля, Аристоксен, рассматривает музыкальныйряд в качестве тождества находящегося в становлении и ставшего.
«Дело в том,- замечает Аристоксен, что понимание (восприятие) музыки состоит из... двухэлементов, из восприятия и воспоминания, благодаря тому, что становящеесявоспринимается,аставшееприпоминается.Иначесудитьомузыкеневозможно»35. Музыкальная композиция, с точки зрения Аристоксена, естьпроцесс «пребывания во времени». Этот процесс осуществляется путёмнепрерывного соотнесения следующих друг за другом и различных по времениэлементов музыкального ряда, когда услышанное в один момент сохраняется ипродолжаетвлиять на эмоциональное восприятие следующих моментов.
Оданном явлении Аристоксен говорит, как о «воспоминании». Размышляя же надприродой музыкального ритма, Аристоксен приходит к необходимостиустановленияпонятияатомарногомузыкальногоединства,т.е.некойнаименьшей музыкальной меры. Подобное стремление к нахождениюпростейшего, универсального начала указывает на то, что Аристоксену так и нетам же. С. 58.Золтаи Денеш. Этос и аффект.
История философской музыкальной эстетики от зарождения до Гегеля. М.:Прогресс, 1977. С. 74.343537удаётся избежать противоречий, обусловленных, по всей видимости, всё ещёсохраняющимся влиянием платоновской философии.В античной музыкальной практике, скульптуре, эпосе, равно как и вантичном искусстве вообще, темпоральные аспекты тесно переплетаются спространственнойсоставляющей,причёмводнихвидахискусствадоминирующим является время, в других же базисное положение занимаетпространство.Дляобозначенияподобнойвзаимоположенностипространственно-временных корреляций М. Бахтин использует специфическийтермин «хронотоп». Исследуя, в частности, истоки европейского романа,Бахтин рассматривает «хронотоп» как «существенную взаимосвязь временныхи пространственных отношений, художественно освоенных в литературе»36. Сточки зрения Бахтина «...всякое вступление в сферу смыслов совершаетсятолько через ворота хронотопа»37.
Оперируя данным понятием,Бахтинвырисовывает детальную картину специфики романного жанра. Касаясь, вчастности, греческого романа, автор особо подчёркивает масштабность егопространственных определений: «чтобы авантюра могла развернуться, нужнопространство, и много пространства»38.В греческом романе Бахтин в первую очередь выделяет так называемое«авантюрное время». Базовым аспектом такого времени является егобезвременность, в сюжетной линии произведения определяемая отсутствиемкакой-либо длительности между отдельными событиями жизни героев.
Этовремя потому авантюрно, что его главные составляющие складываются изтаких относительно случайных предприятий как встреча, расставание, бегство,потеря, поиск, обретение. Автора занимает здесь не столько факт становления,сколько жизненный кризис и вызванный им процесс перерождения героев.Фабула авантюрного романа начинается, как правило, с описания первойвстречи главных действующих лиц – героя и героини, возникновения взаимнойБахтин М.
М. Формы времени и хронотопа в романе. Очерки по исторической поэтике // Бахтин М. М.Вопросы литературы и эстетики. - М.: 1975. С. 234.37там же. С. 406.38там же. С. 249.3638страсти с последующим не простым движением к соединению в узах брака.Первая встреча и момент заключения брака являются теми крайними точками,между которыми происходит развитие сюжетной линии романа. Хотя этикрайние точки имеют в жизни героев важное значение, сам роман строитсяглавным образом на том, что лежит между начальной и финальной стадиями.Темпоральный диапазон, в рамках которого герои переживают различныеприключения, имеет весьма характерные особенности – он не только не влияетна возраст героев, но и не обнаруживает никаких следов данной эпохи, никак непроявлен и не исчислим.
Всё событийное наполнение авантюрного греческогоромана не содержит в себе ни «возрастного», ни «исторического», ни даже«бытового» времени. К концу романа всё в нём, включая чувства героев,остаётся таким же, как было в начале. Время ни оставляет ни малейшего следасвоего протекания, слагаясь только из отдельных небольших отрезковразличных авантюр и интриг.случайность,момент«вдруг»,В этом времени имеет значение тольковнезапнопрерывающийпривычныйразмеренный ход событий. Случайность освобождает место для действияспецифических сил – злодеев и богов. Сами герои, безусловно, действуют,однако эти действия являются скорее вынужденной реакцией на внешнее ипотустороннее, нежели их собственной инициативой. Даже любовь непринадлежит героям, а посылается «вдруг» всемогущим Эротом.Время авантюрного греческого романа оказывается, в сущности, такимже «мифологическим» временем.
Человек авантюрного греческого романавсего лишь участник игры высших сил. У героя нет никакого особогопредназначения на этой Земле, он изолирован в неподвижном и неизменноммире. В финале романа всё остаётся таким же, как было в его начале, ничто нетолько не создано, но даже не изменено. Иначе говоря, время авантюрногогреческого романа также не исторично, оно протекает, не оставляя после себяследов.Такимобразом,мифологическийспособсимволизациивремени,характерный для культуры античной Греции с приоритетностью модуса39настоящего, не способствующего формированию видения историчноститемпорального процесса, можно проследить какна примере античнойгреческой скульптуры, древнегреческого эпоса и музыкального искусства, таки при рассмотрении более позднего жанра, имеющего истоки в античномпериоде - авантюрного греческого романа.
Анализ временной спецификимузыкального искусства античной Греции, произведённый, в частности, черезобращение к философской мысли Платона, Аристотеля и Аристоксена,позволяет подойти к следующему параграфу исследования, касающемусяфилософской рефлексии времени греческой Античности.1.1.3. Тематизация временения в древнегреческой философииЧастичноовременнойрефлексииречьшла прирассмотрениимузыкальной составляющей античной греческой культуры, однако обзоррационалистическогоподходанебудетполным,еслинекоснутьсядревнегреческой философии в целом.Рассмотренные в предыдущем параграфе некоторые из составляющихдревнегреческой культуры, такие как скульптура, эпос и музыка, являясьотражением мифологического сознания, вместе с тем олицетворяют собой иначалопреодолениямифа.Истокиискусстваможнонайтивтехмифологических ритуалах и церемониях, которые сами по себе ещё не былиискусством в современном его понимании, поскольку служили, прежде всего,магическим обрядам и преследовали сугубо практические цели.