Диссертация (1148917), страница 28
Текст из файла (страница 28)
фактически «выключения» подобной архитектурыиз естественного темпорального контекста. Современная архитектура, такимобразом, «упаковывает» материю как бы внутрь отдельного, выдуманного,искусственногомира,включающегопространство,однакополностьюигнорирующего время.Материясовременнойпримечательнойархитектурыособенностью:еёобладаетпоявлениеиещёстановитсяоднойрезультатомуникального технологического прорыва, когда на смену ручному трудупрактическиповсеместноприходятвысокотехнологическиеавтоматизированные процессы, управляемые искусственным интеллектом исводящие участие человека фактически лишь к функции наблюдателя иконтроллёра.
На выходе человек получает материал, созданный не только безпомощи его рук, но и без приложения его разума. Новый материал становитсяпринципиально технологичным и таким же «внечеловечным»,как и сампроцесс производства. Архитектура, возводимаяматериала,из такогососуществует с человеком, но будучи при этом чуждой любым человеческиманалогиям, включая и темпоральные.
Человек и «дом», в котором онпроживает, оказываются на разных временных полюсах. «Дом» перестаёт бытьсоучастником человеческой жизни, меняющимся, стареющим и умирающимвместе с человеком, иными словами престаёт быть «живым». В темпоральномотношениисовременные«выставляются»зарамкипараллельно протекающеематериальногоархитектурныечеловеческогосооруженияизмерения,фактическиформируясвоё,время, соизмеримое единственно с процессомпроизводства–такимжетотальноискусственнымивымышленным. Помимо уже упомянутых зодчих, в качестве яркого примераподобного«вымышленного»времени,воплощённоговавторских139архитектурных проектах, может служить творчество британского архитектораЗахи Хадид. Её произведения с полным правом можно отнести к образчикамсовременного типа архитектуры – технологичной, детально просчитанной ивыстроенной искусственным интеллектом по принципу компьютерногогаджета.
Манифестом творчества Хадид можно считать, как её относительноранние произведения – Центр современного искусства Розенталя в Цинциннате(США), здание оперного театра в Гуанчжоу (Китай), так и совсем недавниетворения - музей искусства ХХI века в Риме (2010 г.), имеющий название«МАХХI», олимпийский центр водных видов спорта в Лондоне (2011 г.), атакже центр Гейдара Алиева в Баку (2012 г.). Все упомянутые проекты в полоймере претворяют идею «сверхчеловеческого» времени, протекающеговнечеловеческого измерения, однако в особой экспрессивной технологическойманере пытающихся совместить искусственный величественный вымысел сестественно налагаемой повседневностью.Современные здания, возводимые по проекту одного зодчего и зачастуюв самых различных уголках земного шара, имеющие при этом общиестилистические признаки, явно указывающие на принадлежность к новейшемутипу архитектуры, своим появлением существенно видоизменяют современныйгородской архитектурный ландшафт, добавляя емупрежнихусловияхколорит.Города,не допустимый привыстроенныеисключительновархитектурной стилистике, следующей определённой культурной традиции,приобретаютвдругнебывалыевкрапленияиной,глобализованнойархитектуры.
С одной стороны, подобные тенденции приводят к неизбежнойутрате ценнейшей архитектурной специфики и если не полному стиранию, тоочевидной трансформации исторического архитектурного лица города; сдругойстороны, новый стилистический наполняющий контекст делаетмегаполис и человека, проживающего в нём, сопричастными общепланетарнымкультурным процессам, позволяя ощутить единство, целостность и взаимосвязьсо всем мировым социумом.140Утрата глобализованнойархитектурой такойхарактеристики, какоднозначность и одномерность, заложенного в неё, замысла,соответствуеттемизменениям, которые происходятвполнев культуре второйполовины ХХ века в целом.
Признание универсальных законов развитияобщества, объективных норм морали и права, а также стремление к системнойсоциально-экономической организации жизни, свойственное эпохе модерна,уступает здесь место совершенно иной форме социума, характеризующегосяплюрализмом, толерантностью и стремлением к стиранию какого-либоединообразного начала внутри него.
Основным структурным символическимзвеномновойкультурыстановитсяпостулатотносительности,множественности и равноправия любых социокультурных составляющих, будьто наука, теология, искусство, политика или философия. Сама постановкавопроса об истине в качестве первостепенного становится несущественной,отходит на задний план, постепенно утрачивая свою актуальность.
Мирмыслится, прежде всего, как система возможностей, отрицающая какое-либоединое начало и системную организацию. Если и можно теперь говорить оструктурной организации, то это есть система с принципиальным отсутствием вней какой-либо дифференциации, иерархии, с размытыми границами и неимеющая центра. Для обозначения подобной системы уместно употребитьтермин «ризома», введённый Ж.
Делёзом и Ф. Гваттари в их одноимённомпроизведении, анализу которого было уделено внимание в предыдущей главеисследования.Новая «ризомическая» модель времени, лишённая жёсткой структуры иуниверсальности, порождает иное к нему отношение. С одной стороны,становясь«разным»,времяобретаетвозможность«примериться»кконкретному человеку и уделить больше внимания его индивидуальности. Неслучайно такие понятия как «стиль», «имидж», «бренд» стремительно входят влексикон«постиндустриального»обществаистановятсякрайнеупотребляемыми. С другой стороны, обретая гибкость, время подталкиваетчеловека не только к заботе о своём стиле, но и к необходимости этот стиль141изменять. Так наряду с понятием «стиля» всё более и болеезначимымстановится понятие «моды».
По мнению Ж. Бодрийяра именно модная вещь впроцессе постепенного перехода от кустарного производства единичногопродукта к его массовому выпуску, теряет в этой массовости свою «знаковую»функцию и перестают нести какую-либо информацию о вещи, кроме той, чтоэта вещь модная. Вещь уже не сообщает ни о классовой принадлежностииндивида, ни о его материальном положении, ни вообще о том или иномсоциальном статусе.
С точки зрения Бодрийяра, система знаков, воплощённая вмоде, теряет означаемое и уже не несёт в себе той информации о человеке, чтопредоставляла ранее. Превращая людей в одномерную и мало различающуюсяпо внешнему виду массу, мода не только перестаёт индивидуализировать, носпособствует уничтожению всяческой личностной мотивации, ибо направленане на выражение индивидуального вкуса, а лишь на присвоение существующейсистемы модных знаков, подчёркивания при этом не столько качества самогоиндивида,сколькосоздаваявоображаемуюиллюзиюобладанияиндивидуальностью. «Когда в моде была прическа а-ля Бриджит Бардо, каждаямодная девица в своих собственных глазах была неповторима, посколькусоотносила себя не с тысячами себе подобных, но с самой Бардо - сияющимобразцом, источником оригинальности.
В конце концов ведь и сумасшедшихвовсе не смущает, что в одной и той же больнице находятся четыре-пятьчеловек, считающих себя Наполеоном. Просто сознание при этом определяетсебя не через реальные, а через воображаемые соотношения», - пишетБодрийяр224.Не индивид теперь накладывает свой образ на вещь, а напротив, вещьконституирует образ индивида. Субъектом становиться сама вещь, а человеклишь растворяется в ней, превращаясь в пассивный объект потребления. Такимобразом,Бодрийяр«лишает»модукаких-либосоциальныхсвойств,подразумевая при таком подходе не просто утрату способности моды224Бодрийяр Ж.
Система вещей. - М.: Рудомино. 1995. С. 153.142объединять людей по определённому признаку, а потерю самих признаков, уженикак не связанных с личной содержательностью индивида.Нельзя, однако, сказать, что человек общества потребления полностьюобезличивается и обесценивается. Скорее, он приобретает соответствующеелицо и цену вместе с определённым, купленным им, товаром. Границейчеловека становится граница товара, которым он в данный момент обладает.Именно от степени обладания определённым товаром в конечном итоге изависит иллюзия принадлежности человека к той или иной социальной группе,к тому или иному сообществу.Человеческая ценность объективированаколичеством потребляемого им. Даже так называемый «досуг» сводится притаком подходе к потреблению. Раздвоенность времени на время труда и времяотдыха является здесь более формальной характеристикой, чем очерчивающейреальные сферы жизни индивида.
Отдых не является полностью свободнымвременем, которое можно расходовать как угодно и на что угодно, в том числеи просто «потерять». Отдых в современном обществе – это прежде всего«заработанное» время, которое необходимо на что-то потратить, инвестировать,получив при этом максимум удовольствия. Способов траты времени можетбыть множество – это поход в кино или посещение музея, занятие в спортивномили игровом клубе, работа на дачном участке или поездка за границу, отдых напляжном или горном курорте, проживание в отеле, в санатории и пр. Человекупредоставляется свобода выбора способа отдыха, однако он практически лишёнвозможности отказаться от такого выбора. Просто «убить» время, ни на что егоне потратив – это непозволительная роскошь для современного человека.Красивый загар, непременная улыбка на лице и альбом фотографий,выложенный в социальной сети – атрибуты, подтверждающие удачнопроведённый отпуск и эффективно вложенные инвестиции «свободного»времени.Сказанное означает, что даже время так называемого «досуга», являетсяфактически временем не свободным, а выступает лишь в качестве дополнения квремени труда, совместно с которым вливается в общее время производства143различныхсоциальныхстатусовиколлективныхзнаков.Процессформирования подобного рода «общего» времени всё более и болеерасширяется, довольно быстро порождая структурные изменения в культуре нетолько стран запада, но и мира в целом.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
