Диссертация (1148830), страница 15
Текст из файла (страница 15)
Лосевым трагичностью мировосприятия греков. Сама в себе трагическаяамехания не имеет разрешения: здесь невозможно принять ни одно решение, которое в подвешенном и турбулентном состоянии сознания (души) не может быть истинным, то есть выводящим из трагической ситуации. Очищение от страстей и выход из ситуации возможен, если заранее разумом просматривается и видится конечная цель, имеется исходная сосредоточенностьв отношении трагического опыта.
Таким образом, в отношении души мы получаем оппозициювнутреннее-внешнее: внутреннее — это трагическое мироощущение (дистанционное отстраненное существование) и внешнее — этический образ жизни, конституирующий объективныйвзгляд на вещи, свободный от примеси субъективности. Реконструировать античное сознание,значит уметь переходить из одной позиции в другую и видеть многосторонне вещи из обозначенных положений.В исследовании намечается трактовка катарсиса, обращенная к эстезису воли.
Она имеет корреляции с ноологической трактовкой А.Ф. Лосева. Лосев определяет смысл катарсиса вочищении ума, которого тот достигает в своей способности сосредоточения, что является главным условием правильного прохождения амеханического состояния при его искреннем переживании. Лосев возводит свою трактовку катарсиса к учению Аристотеля об уме и душе:«Здесь все душевные силы, постепенно освобождаясь от потока становления, в котором онитолько и возможны, превращаются в некое единое духовное средоточие, в Ум, который не естьинтеллектуальная сторона души, но который выше самой души и представляет собою высшуюсобранность всего растекающегося множества психической жизни в некое неподвижное самодовлеющее пребывание в одной точке.
О сосредоточенности в уме нельзя сказать, что в немпреобладает момент чувства или момент интеллектуальный. Сосредоточенность в уме вышесамой души со всеми присущими ей отдельными силами. Поэтому катарсис как сосредоточениев уме — вне характеристики с точки зрения отдельных психических актов, в том числе и внестраха или сострадания»115. Таким образом, катарсис ума предстает образцом трагического катарсиса. Аристотель предвидит извне трагической ситуации все перипетии экзистенциальнойситуации нерешительности, подсказывает решения, которые реализуют эффекты представляемой трагедией. Философ говорит наперед о поэте в отличие от историка: «…задача поэта — гоЛосев А.
Ф. История Античной эстетики. Аристотель и поздняя классика. (История античной эстетики, сочинения том IV). М.: «Искусство», 1975. С. 116.11553ворить не о том, что было, а о том, что могло бы быть, будучи возможно в силу вероятностиили необходимости»116. Аристотель через катарсис как сущность трагедии описывает эффекты,которые должны быть пережиты зрителем, наблюдающим поведение героя: «Перелом(peripeteia), как сказано, есть перемена делаемого в свою противоположность, и при этом, какмы только сказали, [перемена] вероятная или необходимая… Узнавание же (anagnorisis), какясно из названия, есть перемена от незнания к знанию… Но лучше всего [связано] со сказаниеми лучше всего [связано] с действием[именно]первоназванное [узнавание], ибо такое узнавание спереломом будет производить или сострадание, или страх, а именно таким действиям, какпредполагается, подражает трагедия»117.
Подготовленное переживание трагедии должно обращать к познанию и преодолению страха и сострадания.Аристотель, разрабатывая теорию трагедии, ориентирует ее на зрителя, который долженперенести на себя все страдания героев, созерцая трагическое действо: «Ту роль, которая впоследствии выпала на долю театра и музыки, первоначально играл танец; он был наиболее сильнодействующим искусством. А переживания, которые позже стали испытывать зрители и слушатели, первоначально были уделом только актеров — танцоров и певцов»118. В свою очередь,трагедия является отголоском мистического опыта, осмысление которого вошло своей частью вфилософию греков: «Мистическая религия проявилась прежде всего в древнегреческой философии, а через философию проникла в эстетику»119.
Таким образом, философия Аристотеля дает возможность осмыслить эстетику воли в ее добродетельном проявлении, но и в просвете, вкотором помещается исследование амехании как нерешительного состояния человека, субъективной решительности, идущей вопреки законов полиса (поступок Антигоны в трагедии Софокла). Соответственно, греческая трагедия несет в себе образы состояний человеческой воливо всем художественном многообразии (эстетизация воли). Героиня Софокла Антигона воплощает собой как красоту, так и сильную волю, следующую за законом божественным, но не законом полиса, в чем состоит трагедия самой Антигоны.Аристотель. Поэтика.
С.Там же, с. 657.118Татаркевич В. Античная эстетика. М.: «Искусство», 1977. С. 14.119Там же, с.13.116117542.3 СтоицизмРассматривая философию стоиков на предмет их рассуждений о воле, начнем с выводовитальянского философа Дж. Агамбена: «Один из немногих вопросов, по которым историки античной философии будто бы пришли к полному согласию, — это отсутствие понятия воли вклассической греческой мысли. Это понятие, по крайней мере в том основополагающем смысле, коим оно облечено для нас, впервые появляется только в римском стоицизме и обретаетполное развитие в христианской теологии»120. Действительно, говоря о понятии воли в философии древних греков, прежде всего через Платона и Аристотеля, необходимо определять егосмысл через указание на ту или иную добродетель или добродетельность как таковую, необходимо осмыслять этическую и политическую идею.
Воля может быть понята как обретение иобладание добродетелью, будь то рассудительность, мужество или справедливость, но мы получаем здесь понятие добродетели, понятие мужества и справедливости, но не понятие воли.Древние греки (мейнстрим — Платон и Аристотель) объяснили происхождение воли из разума.Стремление разума — это стремление к знанию и обладанию знанием, на основе которого обретается и формируется та или иная добродетель: «Учение Сократа о зависимости воли от знания (добродетель тождественна знанию) переходит к Платону и Аристотелю»121.Когда Платон или Аристотель говорят о воле, то для них она предстает как что-то самособой разумеющееся, насчет чего не нужно формулировать проблемы.
Философы заняты другими вещами: осмыслением смысла добродетели, формулированием политических идей. ХаннаАрендт делает жесткое утверждение: «Аристотелю не было необходимости думать о существовании воли»122. Воля как предмет настоящего исследования, напротив, требует короткогозамыкания ее проявления на экзистенциальном опыте, в котором актуализируется способ бытиячеловека. Именно его в своих учениях впервые осуществили стоики, раскрывая феномен воли,прежде всего, в самообладании, на которое ориентируется и из которого исходит разумноеустремление к благу.Ранние стоики (прежде всего Зенон, Хрисипп, далее их ученики), различая разумныестремления, говорят о так называемых практических стремлениях или влечениях, переосмысляяпонятия древних греков, вводя свои новые, которые уже для поздних стоиков и будущей философской мысли будут в той или иной степени связаны с понятием воли: «Практическое влечение имеет много видов, в том числе такие: замысел (πρόθεσις), прикидка (έπιβοολή), приготовАгамбен Дж.
Что такое повелевать? С.73.Словарь античности. Пер с. нем. М.: Эллис Лак; Прогресс, 1993. С.513.122Арендт Ханна. Жизнь ума. СПб.: Наука, 2013. С.244.12012155ление (παρασκεσή), приступание (έγτείρησις), выбор (αϊρεσις), предварительный выбор(προαίρεσις), решение (βούλησις), желание (θέλησις). Замысел, по их словам, — это указание назавершение [в будущем], прикидка — влечение до влечения, приготовление — действие додействия, приступание — влечение в отношении того, что уже налично, выбор — решение наоснове опытных данных, предварительный выбор — выбор до выбора, решение — благоразумное устремление, желание — добровольное решение»123. Ключевой вопрос: на что, по мнениюстоиков, должна быть направлена воля, чтобы быть волей? «А воля, как они говорят, противоположна вожделению и есть благоразумное устремление… К воле относятся благожелательность, благосклонность, ласковость, приязненность»124.
«Среди ваших мудрецов признано, чтотворцом мира является логос, то есть слово и ум. Зенон, например, называет его "созидателем",который все привел в порядок; он же именуется судьбой, богом, душой Юпитера и необходимостью всего происходящего…Зенон считает, что бог — это божественный природный закон,который имеет силу предписывать правильное и запрещать противоположное»125. Целью жизнидля стоиков является познание и следование за судьбой, существование в соответствии природой, сутью которой является разум, логос.Таким образом, разумное устремление, обретение добродетелей, познание блага иустроения космоса совокупно связаны с добродетельностью самой души.
Аналогично и свободный сознательный выбор связан с предпочтением блага относительно зла для самой душиздесь и сейчас, в настоящем; будущее же определяется возможностью удерживать этот предпочтительный выбор, поддерживать его добродетельным образом жизни. Поэтому такую важнуюроль обретают феномены «влечение до влечения», «действие до действия», «выбор до выбора», связанные с созданием просвета в душе до действия влечений, побуждений. Его основа —подготовка и свободный выбор, полагающий правильное поведение в будущем, отвечающеезамыслам. Я определяю влечение до влечения, действие до действия, выбор до выбора, когдаразмышляю (прикидываю), к чему приведет это влечение, это действие, этот выбор, ставя подвопрос то, нужно ли мне вообще следовать этому влечению, осуществлять это действие, совершать этот выбор, пока они не будут согласованы с решением разума и осознаны как собственное желание.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
