Диссертация (1148763), страница 6
Текст из файла (страница 6)
Эти законы прививаются человеку с раннего детства, так, 18 Батай Ж. Эротика // Батай Ж. Проклятая часть. Сакральная социология. М.: Ладомир, 2006. С. 515. 26что мысль об их преступлении может даже и не возникнуть, так как они кажутсяне только легитимными и всеобъемлющими, но и непреодолимыми в целом.Итак, в определенный момент своей эволюции пра-человек выводит себя изживотного царства, все больше и больше приобретая сугубо человеческие черты.Мы не можем доподлинно знать, как проходил этот процесс одомашниваниявнутреннего зверя, сколько тысяч лет он длился, но известно, что в итоге первыеархаические социумы отличались от животных стай наличием целесообразноготруда и осознанием членами этого социума своей конечности во времени.Соответственно, первые запреты были связаны со страхом смерти.
Вразнообразных архаических обществах запреты представлены в форме табу. Отабу следует сказать, что это полинезийское слово, которое трудно переводится,так как в европейских языках нет обозначаемого им понятия. Табу как понятиеразветвляется в двух противоположных направлениях: с одной стороны оноозначает – священный, сакральный, с другой – опасный, запретный, нечистый. Посуществу же табу выражается в запрещениях и ограничениях. Как писал РожеКайуа,табупредставляетсобойнегативныйкатегорическийимператив,поскольку оно всегда нечто запрещает, а не предписывает, не будучи при этомоснованным на каких бы то ни было моральных соображениях, и его нельзянарушать вследствие того, что это закон, бесповоротно определяющий, что делатьможно, а что нельзя 19 .
Табу, таким образом, выступает в качестве первого,наиболее архаического свода запретов. Эти запреты интересны тем, что они непросто организуют жизнь людей внутри социума, но понимаются как нечтофундаментальное и всеобъемлющее, гарантирующее людям сохранение жизни, амиру – определенную стабильность, предотвращая его возвращение в текучее ибесформенное состояние хаоса, в котором мир находился до тех пор, пока богиродоначальники не привнесли в него порядок и устойчивость.В этой связи уместно коснуться структуры человеческого мира, которыйразделяется на две сферы - на мир профанного и на мир сакрального, которые 19См.: Кайуа Р.
Человек и сакральное // Кайуа Р. Миф и человек. Человек и сакральное. М.: ОГИ, 2003. С. 155. 27выступают в качестве двух взаимодополняющих и взаимоисключающих формбытия. Существует множество версий происхождения и содержания понятиясакрального, которые в общем разделяются на два вектора. Первый наиболее яркопредставлен французской социологической школой, к которой в разные периодыможно отнести Э. Дюркгейма, М.
Мосса, Р. Кайуа, Ж. Батая, Р. Жирара и других.Объединяетэтихавторовподходкосмыслениюсакрального,которыйпредполагает обращение внимания в первую очередь на социальное значениесакральных объектов и явлений культуры, их влияние на жизнь общества иотдельного индивида, соответственно сакральным может быть явление не толькорелигиозного характера, но вообще все то, что так или иначе отделено отобыденной жизни. Другой подход можно назвать теоцентристским20, посколькуздесь на первый план выходит именно религиозное содержание понятиясакрального и мысль о том, что сакральное может быть понято главным образом врамках религии и религиозного восприятия мира. К этому подходу можноусловно отнести Р.
Отто и М. Элиаде, для которых особое значение имело именнобожественное содержание явлений сакрального. Мы в данном исследовании вбольшей степени придерживаемся первого подхода, поскольку он, на наш взгляд,предлагает более широкое поле для осмысления проблемы сакрального.Итак, мир человека разделен на сакральную и профанную сферы.Рассмотрим подробнее содержание этих понятий. Профанный мир – это мирзапрета, мир порядка и безопасности. Он ограничен миром сакрального, который,хотя и един в своей сущности, также распадается на две противоположныеобласти, которые при этом постоянно перетекают одна в другую. В сакральномзаключено два аспекта.
С одной стороны, сакрально все то, что вызываетблагоговение, почтение, влечение, с другой же стороны, сакральным будет и то,что вызывает смертельный ужас и отвращение. Таким образом, к сакральномуотносится как святое, так и нечистое, поэтому в целом о сакральном можно 20 См.: Мелихов Г.В. Антропология сакрального: к характеристике предмета // Ученые записки Казанскогоуниверситета.
Серия: Гуманитарные науки. №1, т. 152, 2010. С.109 – 124. 28говорить, что «сакрально по своей сути все то, что является предметом запрета»21:и священное, и нечистое становятся объектами запрета и, более того, могутменяться местами. Человек из мира труда не допускается в обыденный периоджизни в сакральный мир, поскольку в сакральном мире находит свое легитимноеубежище ярость. В обыденной жизни сакральное проявляется лишь в формезапретов, все то, что относится к миру сакрального, выведено из обычного. Кобъектам, принадлежащим миру сакрального, могут относиться разнообразныепредметы и люди, такие, например, как животные определенного вида,являющиеся тотемами племени, вождь, труп, женщина в период менструации,новорожденный ребенок, вдова.
Все эти объекты считаются сакральными, ипоэтому люди не могут к ним прикасаться или иметь любые другие сношения внеопределенных ритуалов. Батай и Кайуа были убеждены, что сакральное по своейсути представляет собой «социальное ядро, которое при этом находится заграницами социума» 22 и формируется в результате совместного вытеснениялюдьми из своей жизни явлений и вещей, вызывающих ужас и отвращение илиуказывающих тем или иным образом на предметы подобного рода.
Одинаковаяреакция людей на эти явления становится основанием социальной солидарности,а «сами эти вещи и явления объявляются нечистыми, “отбрасываются” за пределыиндивидуального и коллективного сознания и ограждаются запретами, которыеделают их желанными»23.Фрейд, который рассматривал табу с точки зрения психоанализа, считал,что запреты табу относятся в большинстве своем к тем аспектам жизни, которыевызываютбессознательноевлечениеимогутпослужитьпредметаминаслаждения, и потому они оберегаются при помощи запрета. Батай же уточняет,что запрет, напротив, не всегда предупреждает желание, чаще он уберегаетчеловека от ужаса, вызываемого смертью и разложением. Смерть же бываетсоблазнительна только тогда, когда влечение к ней воплощается против другого 21Батай Ж.
Эротика. С. 536. Зыгмонт А.И. Насилие и сакральное в философии Жоржа Батая // Вестник ПСТГУ I: Богословие. Философия.2015. Вып. 3 (59). С. 28.23 Там же.22 29живого существа. Убийство себе подобного расценивается как проявлениеприродной ярости, которая в целом находится под запретом. Поэтому запретубийства следует расценивать как общий запрет ярости24. Более того, запретыориентированы не просто на ограничение яростных порывов, но скорее на«губительныйразгулсмерти»25,которыйвсегдасопутствуетярости,прорвавшейся наружу.
Фактически, отсутствие определенных запретов и правилможет иметь только один смысл: «ту животность, из которой люди осознанновышли, и на возвращение к которой они не вправе притязать»26. Но, с другойстороны, ярость в человеке зачастую оказывается сильнее велений разума, в товремя как профанный мир труда требует разумного поведения, поскольку онориентирован на пользу и эффективность, которым противостоят яростныебуйства и эксцессы. Эти яростные порывы необходимо сдерживать, ибо впротивном случае труд оказывается в принципе невозможным, и именно трудоказывается причиной их сдерживать, а также причиной выхода человека изживотного состояния.
Таким образом, труд есть то, что необходимо оберегать отразрушительных воздействий ярости, чему и служат запреты. И поскольку ярость– это основной предмет запрета, следует выделить те ее составляющие, которыеимеют наибольшую власть над человеком.Батай приводит два эксцесса мира ярости, которые он находит глубоковзаимосвязанными, а именно – эксцесс половой любви и эксцесс смерти. Неслучайноименнодваэтиаспектастановятсяпервымиобъектамизаконодательных кодексов, будь то запрещения табу или библейские заповеди(«Не убий», «Плотское соитие твори лишь во браке»). Собственно запрет,связанный со смертью, выступает чуть ли не самым первым из плеяды запретов,которые последуют за ним в деле очеловечивания архаических людей.
Этопроисходит постольку, поскольку человек, уже познав на примитивном уровнекатегории времени, связанные с трудом, испытывает ужас перед разлагающимсятрупом человека, ибо человеческий труп «свидетельствует о насилии, которое не 24См.: Батай Ж. Эротика.
С. 520.Батай Ж. Суверенность // Батай Ж. Проклятая часть. Сакральная социология. М.: Ладомир, 2006. С. 331.26Батай Ж. История эротизма. М.: Издательство «Логос», «Европейские издания», 2007. С. 15.25 30только уничтожает одного человека, но уничтожит и всех людей» 27 .Такимобразом, запрет, возникающий из этого ужаса, знаменует собой отстранение идаже отвержение мира ярости, в котором возможна смерть. По сути своей, смертьвсегда принадлежит миру ярости, поскольку она выходит за пределы какой-либорациональности. Следует признать, что мы ничего не можем сказать о смерти,кроменекоторыхбиологическихееаспектов.Смертьпринципиальноиррациональна, мы знаем о ней ровно столько, сколько о ней говорит трупдругого человека, поскольку когда дело дойдет до нашей собственной смерти,этот опыт уже никак не сможет быть нам полезен. Порядок смерти идет вразрез спорядком труда, обесценивая любые усилия: что бы мы не делали, нас всех ждетодин конец.
Смерть нависает над каждым членом общества, и когда она касаетсякого-то, когда некто умирает, он должен быть изолирован от общества. Именно вэтом заключается смысл похорон. Разложение трупа нарушает упорядоченностьмира труда, в котором все всегда на своем месте. В разлагающемся трупезаключена агрессивная сила, яростная игра смерти с жизнью, которая зарождаетсяв гниении. Чтобы не видеть этого, чтобы не заразиться смертью, тела мертвыххоронят.Архаические люди всегда видели в смерти результат некоторого насилия,для них смерть всегда являлась результатом убийства, по этой причине возникаетзапрет убийства.
Люди ограничивают эти порывы в себе, поскольку и такимеются силы, готовые уничтожить человека. Возможно именно такиерассуждения привели Фрейда к мысли о невротическом характере предписанийзапрета. Так, мы с чрезмерной заботой оберегаем то, к чему у нас, кроме всегопрочего, имеется «противоположное, но бессознательное течение враждебности,т.е. имеет место типичный случай амбивалентной направленности чувств»28 – вданном случае в эту концепцию вписываются скрытые или подавленные желаниясовершить насилие над себе подобным, но также и страх по отношению кмертвому телу, в результате чего человек стремится ограничить влияние смерти, 2728Батай Ж. Эротика.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
