Диссертация (1148497), страница 19
Текст из файла (страница 19)
саратовские активисты приступили к работе над новыми изданиями – альманахами«La Sago» («Стрела»), «Esperanta Almanako» («Эсперантский альманах»),«Nia Steleto» («Наша звёздочка») и «La Radio» («Луч»), основная задача которых состояла в отражении развития российского и мирового эсперантизма.Их издателем был пионер эсперанто-движения и один из его первых представителей в Саратове Георгий Карпович Давыдов. В 1905 г. он собрал в этомгороде первую группу эсперантистов, однако в течение двух лет не мог её зарегистрировать.
В этот период им были проданы 350 учебников международного языка, изданы 7000 экземпляров листков и 600 экземпляров открыток, дающих о нём общие сведения4.В 1913 г., посчитав, что увеличивавшиеся масштабы распространенияэсперанто требуют новых форм его пропаганды, Г. К. Давыдов стал систематизировать сведения о результатах его практического применения в России ив мире в целом и помещать их в названных альманахах.
По сути, в течениедвух лет эти издания были своеобразной летописью о «победах» проекта Л.Заменгофа, собранием «доводов» в его пользу. До Первой мировой войныпоявилось по 1–2 тетради каждого из них, после чего их выпуск прекратился.1Рантов С. П. История эсперантского движения в г. Саратове за 25 лет. Саратов, 1913. С. 35–37, 41.Извещение редакции // Volga Stelo. 1913. № 6. С. 54.3Volga Stelo. 1913. № 7–9.
С. 74.4Рантов С. П. История эсперантского движения в г. Саратове за 25 лет. Саратов, 1913. С. 14.284Вместе с тем, в 1913–1914 гг. Давыдов начал издавать справочный журнал обэсперантской печати «Библиотечная летучка» («Biblioteka Flugfolio»), двухмесячный бюллетень «Okultismo» об оккультизме, спиритизме, гипнотизме имагнетизме под редакцией А. Омлора и юмористическую газету «La Pulo»(«Блоха»)1, которые также закрылись в начале войны.Таким образом, восемь выходивших в Саратове в 1912–1914 гг. периодических изданий на международном языке или ему посвящённых позволяютсчитать этот город одним из издательских центров российского эсперантодвижения. Но заслуга К.
С. Юнакова, Г. К. Давыдова и помогавших им саратовских активистов не только в том, что за короткий промежуток времени впровинциальном городе удалось учредить относительно большое количествопечатных органов, так или иначе связанных со вспомогательным языком, ноглавным образом в том, что они, осознав необходимость новых форм егопропаганды, способствовали идейному росту эсперантизма. Собирая данныео передовом опыте «применения языка эсперанто в практической, обычнойжизни»2, обобщая и осмысливая их, редакции «Volga Stelo», «La Sago»,«Esperanta Almanako», «Nia Steleto» и «La Radio» вооружали единомышленников со всей Российской империи разнообразными аргументами, которыемогли быть использованы как для привлечения к этому языку новых адептов,так и в дискуссиях с черносотенцами и другими его противниками.
Ведь длятого, чтобы убедить скептиков в полезности проекта Л. Заменгофа необходимо было постоянно указывать им на «всё новые и новые услуги», доступные тем, кто овладел этим средством коммуникации3.Ценность названных пяти изданий как агитаторов была в первую очередь в том, что в них международный язык рассматривался как инструментдостижения всевозможных целей, а не как самоцель. Пропагандируя его в таком качестве, саратовские эсперантисты не могли ограничиться лишь теорией и не перейти к его практическому применению. Следующей ступенью в1Novaj gazetoj // Pola Esperantisto.
1914. № 1–2. P. 21; Novaj gazetoj // La Ondo de Esperanto. 1914. № 8–9. С. 143; Bibliografia fako // Ковно-эсперанто. 1914. № 6. С. 4.2Эсперанто в практическом применении // Volga Stelo. 1912. № 4. С. 31.3Там же.85развитии их печати стала досуговая пресса – бюллетень «Okultismo» и газета«La Pulo», в которой эсперанто был лишь средством распространения разнообразной информации, но уже не предметом теоретизирования.Первые же специализированные издания на этом языке в Российскойимперии открылись на рубеже 1900-х и 1910-х гг., ознаменовав окончаниепериода его пропаганды. К началу второго десятилетия XX в. в стране функционировал ряд деятельных объединений эсперантистов, готовых перейти киспользованию проекта Л.
Заменгофа в различных сферах общественнойжизни, в особенности в научной, культурной и духовной, в связи с чем некоторые из них предприняли попытки наладить выпуск профессиональной, литературной и философски ориентированной периодики.Пионерами в этом деле стали эсперантисты-фармацевты – сотрудникипольских журналов «Przeglad Farmaceutyczny» («Фармацевтическое обозрение»), «Farmaceuta polski» («Польский фармацевт) и «Drogista» («Аптекарь»).В ноябре 1909 г. редактор последних двух, ассистент Варшавского институтаБолеслав Леопольдович Гладых (B. Gladihh)1 получил разрешение выпускатьв Варшаве ежемесячный журнал «Voĉo de Farmaciistoj» («Голос фармацевтов») на эсперанто «с переводом статей по мере надобности на языки: русский, польский, немецкий, французский, английский и итальянский»2, которыйстал органом основанной в Риме «Международной эсперантистской фармацевтической ассоциации»3.
В его редакционную коллегию вошли четырефармацевта, в том числе брат автора международного языка – Фабиан Заменгоф.Название издания было выбрано по аналогии с выходившим в Львове с1908 г. транснациональным медицинским журналом «Voĉo de Kuracistoj»(«Голос врачей»), снискавшего популярность среди эсперантистов-врачей.Основное содержание «Voĉo de Farmaciistoj» составили оригинальные науч1Voĉo de Farmaciistoj.
1910. № 1–3. Титул; Pola gazetaro pri Esperanto // Pola Esperantisto. 1909. № 5. P.86.2РГИА. Ф. 776. Оп. 22. Д. 142. Л. 1–2. Дело: «По изданию в гор. Варшаве журн. “Voĉo deFarmaciistoj” на яз. “Эсперанто”».3Het Esperanto in dem Vreemde // Belga Esperantisto. 1909. № 1 (13). P. 17.86ные статьи по фармации, печатавшиеся, несмотря на заявленные 6 национальных языков, исключительно на эсперанто. Всего в 1909–1910 гг. вышлоне менее трёх его выпусков (пяти номеров).В 1912 г. в Варшаве было учреждено ещё одно профессиональное издание на международном языке – медицинский журнал «Kuracisto» («Врач»),появление которого было вызвано закрытием в 1911 г. «Voĉo de Kuracistoj».Издателем-редактором нового транснационального органа эсперантистовврачей стал Л.
М. Хибчинский, в 1913 г. на этом посту его сменил Х.-В. Рубин. Постоянные сотрудники журнала проживали в 20 странах мира (Евразия, Северная и Южная Америка, Австралия), многие из них были из Российской империи1. В «Kuracisto», как и в его львовском предшественнике, печатались оригинальные научные статьи и различные сведения о развитии «союза» медицины и эсперантизма. В 1912–1914 гг. вышли 11 его тетрадей (19номеров).Кроме профессиональных, в России до Первой мировой войны появились и другие специализированные издания на международном языке. Однимиз них был литературный журнал для школьников «La unua lumero de Esperanto en Voronejh» («Первый луч эсперанто в Воронеже»), являвшийся приложением к «Журналу учащихся» Воронежской 1-ой мужской гимназии. Вначала XX в.
такая самобытная ученическая периодика, готовившаяся учащимися при непосредственном участии педагогов, была весьма важным компонентом системы школьного образования, официально признанным Министерством народного просвещения. Её издание представляло собой «управляемый педагогический процесс», направленный «на актуализацию собственно культурных интересов учеников, что препятствовало их погружение вполитику»2. Последнее было особенно важно в годы общественного подъёма.Ввиду несомненной пользы школьной журналистики, интерес к нейпроявили многие средние учебные заведения страны, причём, как столичные,12Kuracisto. 1914. № 1. 4-я ст.
обложки.Балашова Ю. Б. Школьная журналистика Серебряного века. СПб., 2007. С. 5, 29, 32.87так и провинциальные. Открывавшиеся в них печатные органы могли предназначаться не только для их подопечных, но и для более широкой аудитории, в связи с чем ученические журналы, альманахи и сборники нередко выходили за пределы выпускавших их школ 1. Например, таковым был воронежский «Журнал учащихся»2, тираж которого, равно как и его приложенияна международном языке, составлял 400 экземпляров 3.
Можно с уверенностью сказать, что такого количество детей-эсперантистов не было во всейВоронежской губернии; учитывая это, «La unua lumero...» должен был ориентироваться и на жителей других регионов империи.Популярность же эсперанто в 1-ой мужской гимназии была вызванапроходившими здесь курсами этого языка, разрешение на открытие которыхв сентябре 1909 г. получил учитель Н. В.
Замятин. Благодаря им, в ней былаорганизована эсперантистская группа из нескольких десятков учащихся 4, силами которой велась работа над «La unua lumero...». В его единственном выпуске, вышедшим вместе с первым номером основного издания в 1910 г., были напечатаны маленькие рассказы в переводе гимназистов и «Юмористические произведения», написанные, как отмечалось в критической статье,«чистым эсперантским стилем и почти безошибочно»5, а также опубликована фотография Н. В.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
