Диссертация (1148497), страница 15
Текст из файла (страница 15)
1908. № 6–7. P. 109.5Pola esperantista movado // Pola Esperantisto. 1909. № 1. P. 15.6Российская федерация эсперантистов // Ruslanda Esperantisto. 1907. № 5–6. С. 2.265С увеличением численности активистов рос и поток корреспонденций вредакцию «Pola Esperantisto». В 1909–1910 гг. она получала множество литературных сочинений и вопросов читателей, ответы на которые давались приналичии в письмах купонов для получения почтовых марок 1. Но в 1910 г. успех журнала был омрачён сначала уголовным преследованием редактора, азатем его уходом.В марте этого года внимание цензуры привлекло приложение к «PolaEsperantisto» – брошюра на эсперанто «Из конституционных дней. Воспоминания» Владислава Реймонта. Впервые это сочинение было издано на польском языке в 1905 г., когда, по выражению заведующего инородческим ииностранным отделом печати Главного управления по делам печати В.
А.Гольмстрема, «цензура часто стояла не на высоте возложенных на неё обязанностей»2. По-видимому, в связи с тем, что оригинал не вызвал нареканийцензурного ведомства, Леон Заменгоф и решился опубликовать его эсперантский перевод. Воспоминания были посвящены событиям в Варшаве в октябре 1905 г., когда в городе в связи с началом Первой русской революции проходили забастовки и митинги. Описывая тяжёлую атмосферу на улицах, автор несколько раз коснулся действий полиции в отношении граждан и охарактеризовал их как «гнусное избиение беззащитных» и «преступление заранее обдуманное и совершённое хладнокровно»3.В результате 17 марта 1910 г. по 129 статье Уголовного уложения быловозбуждено судебное преследование в отношении автора и редактора. Поприговору суда, состоявшегося 16 октября, 500 экземпляров брошюры и всезаготовленные тиснения для её напечатания были уничтожены.
В дополнениек этому Комитет цензуры иностранной принял решение запретить ввоз в Рос-1De la redakcio // Pola Esperantisto. 1910. № 1–2. P. 28.РГИА. Ф. 776. Оп. 22. Д. 61. Л. 1, 18. Дело: «О наложении ареста на брошюру “Aldono al ‘PolaEsperantisto’ Wl. St. Reymont. El la konstituciаj tagoj. Memoraĵoj. El pola lingvo tradukis L. Zetel. Varsavio.Eldono de Jan Gunter. Presejo de L. Boguslawski. Varsovio. S-to Krzyska 11, ц. 25 к.”».3Там же. Л. 10.266сию этого сочинения, переизданного в США на польском языке с обложкой,«на которой казак пронизывает горло польского орла»1.С этим судебным разбирательством была связана и смена руководстважурнала.
В его октябрьском номере появилось благодарность в адрес «д-раЛеона Заменгофа, который из-за занятости своими другими делами, оставит своё дальнейшее редактирование» «Pola Esperantisto»2. По этому поводув отношении Канцелярии варшавского генерал-губернатора в Главное управление по делам печати от 15 января 1911 г. говорилось только о том, что издатель Я. И.
Гинтер «принимает на себя и обязанности ответственного редактора этого издания в полном объёме, вместо сложившего эти обязанности г. Заменгофа»3, т.е. сведений о запрещении последнему занимать этотпост не имеется. Однако то, что суд состоялся в октябре, а сдвоенный номерза ноябрь-декабрь 1910 г. вышел уже без его участия, позволяет предположить, что репрессивные меры всё-таки были применены.За почти три года редакционной работы Леона Заменгофа «PolaEsperantisto» добился значительных результатов как в пропагандистской, таки в организаторской деятельности, выполнив поставленные перед ним задачи. Во многом благодаря этому журналу, польское эсперанто-движение объединилось в рамках национального общества и вело активную деятельность встолице Царства Польского и на его периферии, постепенно расширяя географию эсперантистских организаций.
Ввиду этого, «Pola Esperantisto» можно назваться наиболее успешным из всех изданий «эсперантистского типа»,выходивших в Российской империи в первом десятилетии XX в.Вместе с общероссийскими и другими региональными изданиями этотжурнал подготовил почву для появление в стране специализированной эсперантской периодики (фармацевтической, врачебной, детской, литературной идр.), обеспечив ей владевшую международным языком читательскую аудиторию. Несмотря на то, что к концу 1900-х гг.
российское движение сторон1Там же. Л. 15, 20, 22.La Eldonanto. Al niaj legantoj // Pola Esperantisto. 1910. № 9–10. P. 140.3РГИА. Ф. 776. Оп. 22. Д. 41. Л. 9.267ников проекта Л. Заменгофа в целом оставалось разобщённым и не представляло слаженно работавшей совокупности организаций, за годы Первой русской революции и последовавший за ней период оно с помощью пропагандыэсперанто в печати, лекций и языковых курсов смогло добиться некоторогоего распространения. До выхода же Высочайшего манифеста от 17 октября1905 г., Временных правил о периодических изданиях от 24 ноября 1905 г.,Временных правил о собраниях от 4 марта 1906 г.
и других указов, внёсшихизменения в законодательство, такая деятельность эсперантистов была либоневозможна, либо затруднена. Так, до революции для проведения лекций иобучающих курсов было необходимо получать разрешение от градоначальника и попечителя учебного округа, а с марта 1906 г. желающий устроитьпубличное собрание должен был лишь письменно уведомить об этом начальника местной полиции1.Вследствие ряда законодательных преобразований российские эсперантисты в 1905–1910 гг.
добились бóльших успехов, чем за предшествующиеэтому периоду 18 лет. Таким образом, основной причиной слабого развитияих движения до 1905 г. являлась в первую очередь направленная на сдерживание общественной активности политика властей, в частности жёсткий цензурный режим.Однако не только внешние факторы тормозили распространение эсперанто в России. В первое десятилетие XX в. его сторонники ещё не разработали чёткого обоснования объективной необходимости международного языка, из-за чего эффективность его пропаганды не была высокой. Объявления«Российской лиги эсперантистов» о том, что эсперанто – «самый лёгкий, самый красивый, самый богатый из всех языков»; что на нём «имеется огромная переводная и оригинальная литература», а «изучить его в совершенствеможно без помощи учителя в 1 месяц»2, содержали явные преувеличения.1Полное собрание законов Российской Империи.
Собрание Третье. В 33 т. СПб., 1909. Т. 26. Отд. 1.С. 208.2Образец пропагандной брошюры // Ruslanda Esperantisto. 1910. № 1. С. 20.68Они не только не убеждали общественность обратиться к этому языку, но имогли вызвать к нему скептическое и негативное отношение.Идейная незрелость российского эсперантизма особенно ярко проявилась в 1908 г., когда издатель В. В. Битнер попытался использовать вспомогательный язык в просветительских целях, но не нашёл поддержки со стороны эсперантистов.
В этом году их единомышленники из других стран, гдепериод пропаганды эсперанто уже закончился, выпускали на нём разнообразные транснациональные журналы: в Австро-Венгрии – «Voĉo deKuracistoj» («Голос врачей»), во Франции – «Internacia Scienca Revuo» («Международное научное обозрение»), «Espero Katolika» («Католическая надежда»), «Tra la Mondo» («Сквозь мир») и др.
К этому времени опыт изданияспециализированной периодики имели также эсперантисты из Нидерландов иШвейцарии. Таким образом, в 1900-е гг. по уровню развития периодическойпечати российское эсперанто-движение несколько отставало от европейского. Это отставание удалось значительно сократить в 1910–1914 гг., когдапроизошёл общий расцвет русской журналистики.1.3. Становление системы эсперантистской прессы в России(1910–1917 гг.)Период между Первой русской революцией 1905–1907 гг.
и Первой мировой войной характерен значительными преобразованиями в социальнополитической, экономической и культурной жизни страны. Стремительноеразвитие капиталистических отношений, демократизация общества и распространение грамотности являются основными его особенностями. Всё это оказало сильнейшее влияние на издательское дело: проникновение в него капитала и расширение читательской аудитории привело к появлению в Россиимножества частных типографий и словолитен и, как следствие, к ежегодномуувеличению объёма выпуска книжной и газетно-журнальной продукции. Так,69с 1907 по 1913 г.
количество печатавшихся в России книг возросло более чемв 3,5 раза, а число периодических изданий увеличилось примерно на половину – с 2028 до 2915. Основную долю из них составляла пресса информационного характера1.Как и вся российская журналистика, периодическая печать на международном языке в предвоенные годы сделала значительный шаг вперёд.
В начале 1910-х гг. в ряде крупных городов типографии обзаводились эсперантским шрифтом и начинали сотрудничать с издателями-эсперантистами.Крупнейшими из них были типографии А. С. Суворина в Санкт-Петербурге итоварищества И. Д. Сытина в Москве. Всего же в Москве насчитывалосьсемь таких предприятий 2. Тот факт, что предприниматели были готовы вкладывать средства в изготовление дополнительных букв эсперанто, говорит обувеличивавшимся спросе на печатную продукцию на этом языке.Так как с середины 1900-х гг. власти уже не препятствовали выпуску эсперантской периодики, спрос на неё порождал предложение: в 1910–1914 гг.российские сторонники проекта Л.
Заменгофа открыли около 20 новых изданий, подавляющее большинство из которых выходили в провинции. Примерно треть от этого количества составляли бюллетени и журналы местных объединений эсперантистов, нацеленные на преодоление разобщённости их общественного движения, не имевшего в 1910-х гг. центрального руководящегооргана. При помощи собственной периодической печати провинциальные организации пытались информировать о своей деятельности единомышленников из других регионов страны и координировать с ними дальнейшую работу. В этом отношении ими не было достигнуто значительных успехов, вследствие чего и во втором десятилетии XX в.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
