Диссертация (1148144), страница 8
Текст из файла (страница 8)
4 На фоне единообразия учебныхпрограмм основным критерием отличия университета стала ориентация на научныедостижения, заметные далеко за пределами локального сообщества.Для профессоров это означало смену укорененности – от местного к дисциплинарномусообществу: в лучших местах их стали оценивать вне прежних категорий, указывающих напринадлежность к местным кругам. Стало иметь значение, какое место профессор занимает вграницах той дисциплины, от имени которой он занимается открытием нового знания. 5Знаменитый чикагский университет с момента своего основания в конце XIX века озвучилприоритеты академического мира: «каждый получивший здесь должность подписывает3По результатам анализа пособий департаментов социологии в университетах Wisconsin-Madison, Chicago,Michigan, UC Berkeley, Northwestern и Harvard.4Из книги Пола Старра мы знаем, как быстро изменения подхватывались медицинскими высшими школами:академический год увеличился с четырех до девяти месяцев, степень стала выдаваться после трех лет обучения приуспешной сдаче всех экзаменов, в курсах по физиологии и химии добавились лабораторные работы.
Медицинскимдепартаментам не оставалось ничего другого как последовать за первыми гарвардскими реформаторами.Следующий шаг был сделан уже в университете Джона Хопкинса, где открытая в 1893 году медицинская школавоплотила основные пункты аспирантской программы. Они стали принимать студентов только со степенью изколледжа после серьезных вступительных испытаний, продлили срок обучения до четырех лет, построилиобучение вокруг научных исследований, и что не менее важно, стали нанимать профессоров с исследовательскимизаслугами, а не из числа местных практиков, как это было раньше [Starr, 1984, p. 113-115].5Это представление было инкорпорировано даже в тех университетах, основная специализация которых включалаобучение студентов-бакалавров.
Престижные колледжи, которые предлагали только бакалаврские программы,стали нанимать выпускников престижных исследовательских аспирантур, несмотря на то, что аспирантов тамподготавливали главным образом к исследовательской карьере, культивируя представление о том, что обучение –это глубоко вторичная обязанность [Parsons, Platt, 1973].28соглашение о том, что любое его продвижение в должности будет зависеть главным образом отего исследовательской продуктивности». 6 Обитатели университетов являются одновременнолюдьми дисциплины и организации, которая выигрывала, если профессора проявляли, в первуюочередь, лояльность по отношению к своему дисциплинарному сообществу.
Развитие новогознания – вот главный императив человека из университета. Этот императив со временем всереже связывался с указанием на практическое применение нового знания: ученые развивают,распространяют и сохраняют новое знание ради самого знания – «for its own sake» [Parsons,1959].Институционализация новых дисциплин должна была также продемонстрироватьориентацию на профессиональное сообщество, что означало необходимость оставить вовнесоображения внешней аудитории, даже если они сыграли свою роль в том, что американскаясоциологиясталауниверситетскойнаукой.Научныедисциплиныпрошлиинституционализацию – они заняли свою нишу, для чего было необходимо, чтобы окружениепризнало легитимным их притязания.
Результаты социальных наук обладают не самымзаметнымпрактическимэффектом,вниманиеккоторому,какистремлениеегопродемонстрировать, будет различаться в разных национальных контекстах. Поддержкасоциальных наук требовала обоснования. На примере американской социологии мы можемувидеть, как перед новой наукой появилась задача достижения легитимности, какие оназадействовала возможности для ее решения – два репертуара в виде реформистской риторики иакадемической респектабельности с ее самодостаточностью поиска нового знания. ЕслиАльбион Смолл в конце XIX столетия находил в своем журнале место для призывовспособствовать развитию всего самого лучшего в людях, то главное, о чем предупреждал всередине следующего века молодых социологов глава Американской социологическойассоциации – это пагубное увлечение желанием реформировать мир: «Оставьте крестовыепоходы и агитацию другим, будьте учеными» [Stouffer, 1953, p.
600].История ранней американской социологии начинается с вопроса: как социологии с еесомнительными на фоне континентальной Европы интеллектуальными успехами в конце XIX –начале XX века удалось занять прочное положение университетской дисциплины? 7 В этотпериод отсутствие атрибутов в виде выданных докторских степеней, статей в научныхжурналах, конгрессов и симпозиумов не мешает нескольким сотням человек называть себя«американскимисоциологами».Всвоемродеопознавательнымзнакомявляетсяраспространенная убежденность в том, что решение социальных проблем требует применения6Однако при этом германская модель университета не заместила все организационные формы, и лежащие в ихоснованиях академические ценности.
Все же в своем большинстве роль исследований и специализированногообразования еще долгое время оставалось исключением, а не общим правилом [Boyer, 1990].7«Невозможная наука» – так звучит заглавие книги Джонатана и Стивена Тернеров [Turner, Turner, 1990].29формализованного знания. Работа под этим знаменем происходит в рядах движения засоциальные обследования, а также среди тех, кто стремится найти место для новой социальнойнауки в университетских стенах [Abbott, 1999, p. 81]. Борьба с «социальным злом» от именисоциологии предоставляла возможность считать себя социологами в тот период, когда несуществовало ни одной докторской степени по этой дисциплине. Еще до открытия первогофакультета курсы по «социологии» и «социальной науке» входили в расписание несколькихколледжей.
8 Однако под видом социологических курсов обычно преподавалась та или инаяразновидность «моральной философии» [Abbott, 1999, p. 86]. История показала, что прорыв науниверситетском фронте означал отказ от реформистской риторики в пользу научного знания,объективность которого выстраивается по линии свободы от реформистских убеждений. 9 Вдальнейшемакадемическаяреформистскогодвижения,социологиячемискореедальшестремиласьиспользоватьпреодолетьриторикуотпечатокмелиористскогопредназначения.Культурная легитимность дала основание социологии занять прочное положение встенах университетов.
Однако позже ей стало трудно игнорировать определенный наборожиданий, с которыми столкнулись новые дисциплины, только недавно перешедшие от статусавременно читаемых курсов к отдельно существующим факультетам. Одержимость научнойлегитимностью трудно было избежать, учитывая давление со стороны естественнонаучногоистеблишмента. Ему еще долгое время казалось, что психология или антропологияпровоцируют только ненужную трату средств, которые лучше было бы потратить наэкспериментальные науки.
Новые университеты двигались за тем, что вызывало спрос в«реальном мире», будь то инженерное дело или социология с ее реформистским настроем.Движение за социальное обследование с его стремлением преобразования общества создало длясоциологии зону юрисдикции. Степени стали служить подтверждением исключительного правасоциологов на научный подход к изменению общества. Решившиеся признать существованиесоциологии в роли университетской дисциплины получали в обмен не только студентов,подогреваемых благородным стремлением к решению социальных проблем, но и ресурсыблаготворительных обществ. Этого было достаточно для того, чтобы попробовать приложитьуниверситетский дух к области деятельности, которая до этого обходилась без докторскихстепеней.
И только спустя некоторое время оказалось, что ритм университета требует8В 1894 году существовало 53 колледжа, где бы на регулярной основе преподавались курсы по социологии,однако из них только около половины относилось к социологии, которая изучала бы общество. К 1905 годуколичество колледжей заметно возросло: в расписании 185 присутствовала «социология», в 45 читалось три ибольше курса по социологии [Abbott, 1999].9О том, как с понятием «объективности» и «научности» играют ученые, какие границы они выстраивают изависимости от разной аудитории, читайте у [Gieryn, 1983].30лояльности не к общественным целям, а к дисциплинарной жизни.
Освобождение социологииот практических уз рассматривалось как несомненное благо во имя академическойреспектабельности. Время от времени звучали голоса недовольных заточением собственнойдисциплины в башню из слоновой кости, но никогда достаточно громко, чтобы заставитьсоциологов вернуться обратно.Российская наука представляет собой иной тип функционирования академическихорганизаций, для которых существенное значение имеет зависимость от одной «материнской»организации – государства, которое предоставляет ресурсы на определенных условияхцентрализованного регулирования. Без одобрения со стороны государства не могли появитьсяновые дисциплины и соответственно организации, через которые они представлены. Советскаянаука представляла собой административно-управляемую академическую систему, в которойнаучные дисциплины должны были быть вписаны в официальную идеологию предназначениянауки для нужд развития советского общества.
Институционально именно государство даловозможность возрождения советской социологии. Даже в том случае если необходимостьпоявление новой дисциплины была вызвана довольно внешними обстоятельствами, она всеравно должна была получить легитимность в виде обозначения, что такого важного и полезногодолжна делать наука, столько десятилетий почти забытая в СССР. Само появление новойдисциплины должно было быть вписано в категории этого поля, которыми мыслили внешниеакторы. По словам Б.М. Фирсова, это происходило достаточно медленно с постоянной оглядкойна желания «верха», который колебался и не сразу разработал приемлемый способ вписатьсоветскую социологию. Это хорошо заметно по тому, как менялись сами категории для занятиясоциологией. «Понять эти «мелкие шажки» позволяют санкционированные «сверху» измененияофициальных названий социологической деятельности: социальные исследования – конкретныесоциальные исследования – конкретные социологические исследования – прикладнаясоциология» [Фирсов, 2012, с.
111].Первоначально было два импульса в том, чтобы пополнить общественные науки ещеодним элементом – «первой из этих ниш, сугубо академической и возникшей в недрахфилософии,былакритикабуржуазнойсоциологии,второй,преимущественнопрофессиональной, — прикладные исследования социальных проблем» [Соколов, 2011, с. 40].Официально возрождение советской социологии относят к моменту создания Советскойсоциологическойассоциациив1958году,главнаязадачакоторойзаключаласьвпредставительстве советских социологов на международных конгрессах.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
