Диссертация (1148105), страница 25
Текст из файла (страница 25)
Даннаятеория имеет истоки, лежащие в плоскости экономической социологии. Всередине 80-х годов двадцатого столетия американский социолог М. Грановеттервысказал предположение о лежащей в основе любого экономического действияукорененности сетей социального взаимодействия.В политической областиинституционализация отношений происходит путем согласования интересов всетях, именно так могут создаваться «политические фирмы».
В это понятие мыможем включать: политические партии, общественные объединения и дажеконкретные органы государственной власти. Однако баланс интересов в этихорганизациях может быть обеспечен только среди очень узкого круга. Несуществует никакой определенности и даже простого предположения, чторуководитель всегда сможет выработать такое соглашение, которое будетприемлемо для всех заинтересованных сторон, в этом случае также необходимоучитывать трудности и дороговизну достижения необходимого соглашения. Онивсегдабудутслишкомвелики,«чтобыдеятельностьполитическогопредпринимателя (термин американского экономиста М. Олсона) была успешной,либо, чтобы он вообще занялся ею».149 Политики имеют дело с очень большимигруппами, которые определяются в качестве «лотерейной общественности».
В тоже время, если эти большие группирования каким-либо образом причастны кполитике, то с экономической точки зрения они должны рассчитывать на своюдолю в коллективном благе. Поэтому отдельные индивиды будут, руководствуясь149Олсон М. Логика коллективных действий. М.1995.С.164120«рациональной логикой», стремиться к объединению в широкие союзы икоалиции. Однако, каким мотивом будет руководствоваться отдельный индивид?Какпоказываетпростойрасчет«индивидвообщенеимеетникакихпобудительных мотивов к вкладыванию чего-либо в обеспечение коллективногоблага, с помощью предпринимателя или без него, так как индивид в такойбольшой группе получил бы только бесконечно малую долю от любой выгоды,которая вызвана его вкладом».150 Именно в этом пункте экономический подход кинституционализацииполитическихорганизацийпоказываетсвоюограниченность. Рациональный индивид в большой группе в социальнополитическом контексте не будет ничем добровольно жертвовать для достиженияобщихцелей.Поэтомунельзяговорить,чтобольшиегруппыбудуторганизовываться, чтобы действовать в общих интересах; больше того, такиегруппынемогуторганизовываться,еслиединственнойпричинойкорганизованному действию является превышение выгод над издержками в случаеуспеха.
В свою очередь, в теории сетей существенно смещается акцент сэффективности решений к мобилизационным возможностям политических сетей.В данном аспекте особую значимость приобретают мобилизационные ресурсы,наличие которых и является основным критерием распознавания «престижныхполитическихгрупп».Всовременнойотечественнойтрадициирядисследователей обращает внимание на роль аффективных элементов (например,символов) в конституировании «сетевой политической коммуны», в частности, обэтом пишет петербургский исследователь политических процессов Л.
В.Сморгунов.151 По его мнению природа современной политико-институциональнойвласти претерпевает значительные изменения, эффективность политическойсистемы во все большей степени зависит от публичной признательности,одобренияилегитимности.«Этоозначает,что,скореемобилизующаяспособность политических институтов, чем способность к принятию решений,Там же, с.
164Сморгунов Л.В. Сравнительная политология в поисках новых методологических ориентаций: значат ли чтолибо идеи для объяснения политики?/Полис.2009. №1.С.125150151121становится более подходящей для институционального дизайна».152 На делеподобныевыводысодержатуказаниянавсебольшеезначениекоммуникационных аспектов политической системы. Также подтверждается,отмеченный нами вывод И. Шумпеттера о том, что политические технологииявляются не украшением политики, но составляют ее суть. Подобные выводы вцелом ряде случаев свидетельствуют в пользу того, что политтехнологи способнызанимать центральное место в политических процессах.
Об этом пишетроссийская исследовательница С. Пшизова. Мобилизационные резервы – этосамый ценный ресурс политической системы и за него идет борьба. Еслиполитика в своей сути становится монтажом эффективных медиа представлений,то это ставит реальных политических субъектов в слишком уязвимое положение.В предвыборный период приходится давать большие обещания, которые невсегда возможно выполнить. Творцы PR-технологий, зачастую, слишком сильноперсонализируют политический процесс. Это выражается, в частности, в умении«сделать» действенный образ политика.
В дальнейшем политический образ,созданныйинструментариямиPR-практик,долженвнемалойстепенисоответствовать изначальным характеристикам, что не всегда возможно.Следовательно, как мы уже отмечали в предыдущем параграфе, «игроваяреальность» вторгается в сферу реальной политики и даже, в целом ряде случаеввидоизменяет последнюю. Каков может быть выход из такого положения вещей?С. Н. Пшизова пишет в этой связи о существенном ограничении «суверенитета»потребителей «электоральных услуг» в России. «В роли ограничителя выступаетадминистративный ресурс, не позволяющий реализоваться преимуществамсвободной конкуренции в полной мере».153 Однако потребительское отношение кполитике у нас сохраняется в полной мере, поэтому оптимальным вариантом длясохраненияустойчивостиполитическойсистемыстановитсяграмотноеадминистративное регулирование информационного рынка и, в частности, сферыоказания PR-услуг.
Следствием монополизации политического пространстваТам же, с. 126Пшизова С. Н. От «гражданского общества» к «сообществу потребителей». Политический консюмеризм всравнительной перспективе./Полис №1. 2009. С. 112-113152153122одной политической силой является и существенное ограничение для маневраполиттехнологов различного профиля, создается своеобразная «информационнаявертикаль власти».
В этом имеется определенный рациональный расчет. Дело втом, что в отличие от западных стран статус политконсультантов в нашей странеюридически не определен. По данной проблематике проводилось малоисследований. В 90-е ипервой половине 2000-хг. в отечественноминформационном пространстве ведущая роль принадлежала «независимым»экспертам, хотя во всех случаях степень их объективности вызывала большиесомнения.
Есть все основания к предположению, что многие политконсультанты(спин-доктора) работали на активно формирующиеся в обозначенный периодбизнес-структуры. Область их компетенции выходилатехнологическогообеспеченияизбирательныхдалеко за рамкикампаний.Приэтом«политконсультанты» не несли никакой ответственности ни перед обществом идаже формальным заказчиком. Часто спин-доктора работали одновременно нанесколько конкурирующих между собой партий и кандидатов. Естественно, онимогли предлагать заранее провальную «избирательную стратегию» поведения наэлекторальном рынке.
Этому необходимо было положить решительный конец. Ксожалению, юридически упорядочить практику PR-технологий было достаточносложно; Россия в отличие от стран Запада не доросла до этапа зрелыхгражданско-правовых отношений. В итоге стал складываться вариант, когдавластныеорганыактивносодействуютформированиюпотребительскоймотивации. Этому в прямой степени способствовала и необходимость всистемной дифференциации российской политической системы от окружающегомира.
Ввиду высокой степени фрагментированности российская политическаясфера не могла до бесконечности испытывать давление внешней среды, безпоследствий потери способностей к обнаружению с нею системных различий.Закономерным итогом данных тенденций становится заметное сокращениепроизвольных действий спин-мастеров и ограничения, налагаемые на прямое ихвмешательство в политический процесс. Черные технологии «паблик рилейшнз»все больше уходят из сферы большой политики, однако их применение все еще123возможно на региональных выборах различного уровня. Итоги голосования заглав исполнительной власти в таких городах, как Архангельск, Владивосток,Тамбов, Ярославль за последние девять лет говорят в пользу того факта, чтоинформационные технологии в лице их исполнителей по-прежнему способнытворить чудеса.
И все же факт налицо – использование деструктивных PRприемов, которые включают в себя: выброс компромата, игры двойников, прямаядезинформация, все реже применяется в избирательных практиках. Политикапревращаетсявдостаточнотугопродаваемыйтовар,рассчитыватьнамолниеносный эффект в этой связи не приходится. Поэтому использованиетехнологий рассчитанных на «дешевый ширпотреб» малоэффективно. Насегодняшний день лишь сфера шоу бизнеса представляет собой зонусенсационных инсценировок.Следствием подобных процессов становится растущая аполитичностьроссийских граждан. Так, в ходе опроса ВЦИОМ, проведенного 25 сентября2007г., 51% опрошенных респондентов высказали мысль о том, что предстоящиев декабре выборы в Государственную Думу – это чистая формальность, котораянужна власти, а не народу.154 Такие же опросы некоторых зарубежныхсоциологических служб показывают достаточно высокий процент российскихграждан интересующихся политикой.
Если в целом по странам ЕС данныйпоказатель составляет 67%, то в России немногим меньше, а именно 63%.155Однако, это мало о чем говорящие цифры. Большинство интересуется политикойот случая к случаю, в основном тогда, когда в жизни страны случаются важныесобытия. Исследования, проводимые учеными ЦКСИ РАН (с 2005 г.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
