Диссертация (1148048), страница 38
Текст из файла (страница 38)
Путеводитель по полуструктурированным интервьювключал в себя вопросы, объединенные тремя темами: (1) информация об организации, вкоторой работает информант; (2) информация о характере профессиональной деятельности,которой занимается информант; (3) обсуждение форм коммуникации с другими акторами всфере миграционной политики. Все интервью, кроме одного, были записаны на диктофон ирасшифрованы для последующего изучения в соответствии с представленной в первой главеметодологией дискурс-анализа М.
Фуко. По продолжительности интервью занимали в среднем45 минут.Наблюдения на площадках взаимодействия между гражданским обществом игосударством формализовались через дневник наблюдений. Всего было проведено четыренаблюдения на разных собраниях при комитетах правительства Санкт-Петербурга, Управлениифедеральной миграционной службы, рабочей группе Общественного совета УФМС по СанктПетербургу и Ленинградской области и Общественных консультациях, организованныхнекоммерческойорганизациейсучастиемчиновниковизУФМСиКомитетапоздравоохранению.
Длительность встреч представителей гражданского общества с чиновникамиколебалась от одного часа до четырех часов. На всех встречах зачитывались заранееподготовленные доклады некоторых участников и имелось место для обсуждения вопросов,вынесенных в повестку собрания. По некоторым из наблюдаемых собраний в распоряжениитакже имеются официальные опубликованные протоколы и решения.3.2. Анализ данных113Далее представлены результаты анализа интервью и наблюдений. Методика анализафокусировалась на поиске означающих существительных, как отмечалось в методологическойчасти исследования.
Разные категории, используемые говорящими для обозначения мигрантов,оформляются в разные существительные, соответствующие более общему контексту или113. Более ранняя версия этой части исследования была опубликована в: Кондаков А. Возможностивзаимодействия между акторами миграционной политики России // Журнал социологии и социальнойантропологии. 2015. Т. XVIII. № 4. С. 174–186.140словарю, который эксплуатирует информант. При проведении анализа отмечается, что словариговорения зависят от других текстов, так или иначе присутствующих в дискурсе о миграции.Прежде всего, данное обстоятельство касается словаря формального права, структурирующеговысказывания информантов.
Однако и уже ранее указанные словари, через которыеформулируются идеи в правительственных программах и материалах прессы, также в полноймере отмечаются на уровне говорения о практике миграционной политики. Речь идет обэкономическомсловареклассовыхкатегорийиэтническомсловареартикуляциипроисхождения мигрантов.
Помимо этого, эмпирический материал обращает внимание нановые обстоятельства, оставшиеся практически незамеченными при анализе письменныхтекстов. В этих интервью гораздо больше суждений касается самих акторов миграционнойполитики, ее реализующих. Так, получают оценку разные ведомства и службы, активистскиеорганизациигражданскогосектора.Привыделениисуществительных,используемыхинформантами, выяснилось, что большое их количество относится не к мигрантам, а к другимакторам, занятым имплементацией миграционной политики.
Это обстоятельство получитособое внимание для демонстрации очертаний набора вовлеченных в миграционную политикусубъектов и анализа их взаимодействия.В тексте представлены наиболее характерные цитаты для аргументации и демонстрациивыводов.
Тем не менее, выводы строятся на более масштабной работе, которая не можетвоплотиться в связный текст в связи с большим количеством рабочих материалов. Аргументыпредставлены в последовательности, соответствующей анализу интервью с чиновниками,бизнесом и активистами.
Последний случай будет разбираться более подробно, поскольку врезультатеанализаобнаруженаусложненнаясистемаотношениймеждуразныминекоммерческими организациями и объединениями активистов.В том, что касается речевых практик чиновников, то в данном случае следует иметь ввиду,чтоихсужденияирепликискореевоспроизводятриторикуправовыхиадминистративных нормативных актов, чем эксплуатируют какие-либо из повседневныхкатегорий. Возможно, это вызвано тем, что интервью были записаны с чиновниками выскоихрангов, которые, во-первых, имеют обширный опыт работы на государственной службе, а, вовторых, при артикуляции суждений осознают ответственность, которую накладываетдолжность представителя государства в рамках должностных компетенций. Поэтому язык речичиновника насыщен нейтральными формулировками, канцеляризмами и формальностями,защищающими говорящего от любых сторонних интерпретаций, если таковые не даны судом141соответствующей инстанции.
Это формальный язык права, определяющий порядок любыхвозможных взаимодействий:«Я лишь вам рассказывала эту цепочку, для того чтобы было вам понятно,что это не действия одного какого-то юридического или физического лицаили группы лиц. Это действия разных федеральных органов. Но выбезусловно правы в том, что, вот, это – проблематика [трудовая миграция],которая тревожит всех, и нас в том числе» (чиновник, Ч04).Как видно из примера, информант активно задействует юридический словарь, оперируяформальными категориями: вместо людей говорящий сообщает о «лицах», которыепротивопоставляются «органам», поскольку в правовом смысле подотчетны последним впорядке, определяемом нормативными документами. Взаимодействие между ними на практикеозначает применение установленного законом регламента взаимодействия с должностнымлицом и контроль за исполнением предписаний норм права.
Другие категории юридическогословаря также используются для придания чиновничьей речи формы, в то время как еесодержание в этом случае уже заранее определено законом. Очень важно понимать, что вданном случае проговаривание ответов на вопросы – это тоже работа, выполняемаяпрофессионалом в соответствии с должностной инструкцией и другими нормативнымипредписаниями.
Закон – это не только словарь, но профессиональная практика длягосударственного служащего:«Федеральный порядок миграционного законодательства, миграционнойполитики, обнаруживает себя достаточно действенным механизмом,направленным на урегулирование миграционных потоков. Речь идет о…эээ… мм… каких-то административных экономических рычагах, которые непозволяют иностранным гражданам незаконно находиться на территорииРоссийской Федерации. Исходя из целей и функций, которые поставленыпередмиграционнойслужбой<…>,осуществляетрегулированиеиностранных граждан, находящихся на территории Российской Федерации»(чиновник, Ч03).Основнойиспользуемойкатегорией здесь является«иностранныйгражданин»,обязанный своим появлением, как следует из прямых ссылок говорящего, федеральномузаконодательству.
Правовой текст и административное устройство «органов» государственнойвласти является основной формой осмысления распределения полномочий и взаимодействия –142именно «лица», «органы», «иностранные граждане», «субъекты Федерации» и другиеформальныеопределениясоставляютнаборсуществительных,которымиоперируютчиновники. Данный язык выстраивает солидарность по административной линии (с другими«органами» или ведомствами). Однако право также предполагает, что для категоризациимигрантовбудетиспользоваться правовойстатусличности, определяющийпорядоквзаимодействия между иностранным гражданином и государственным служащим.
Это, помимопрочего, означает, что категории, используемые говорящим (например, «иностранныйгражданин»), относятся лишь к юридически признаваемым субъектам, то есть «лицам» сурегулированным правовым миграционным статусом. Как показал анализ законодательства всфере миграции, разделение на «урегулированных» и «неурегулированных» мигрантов являетсяосновным для текстов закона, производным уже от наиболее общих международных нормсистемы прав человека. Федеральные и региональные законы лишь развивают эту логику, неоспаривая принципов законодательства более высокого уровня. Соответственно, непризнанныезаконом мигранты (то есть не подпадающие под категории, самим же законом созданные),оказываются в неправовом поле и никакой продуктивной возможности для коммуникации сгосударством не имеют:«[что касается темы миграции,] здесь несколько составляющих.
Во-первых,это, собственно, сами обращения. Но обращения, как правило, идут попредмету паспортизации, по получению гражданства. А трудовые мигрантыили нелегальные, тем более, они, понятно, себя обозначать не будут,поэтому обращаться они тоже не будут» (чиновник, Ч20).Эту ситуацию особенно живо комментировали эксперты, также указывающие наигнорирование тех трудящихся мигрантов, которые не вписываются в существующиеформальные правовые категории: «что касается нелегальных мигрантов, про них официальныевласти не говорят, потому что считается, что, ну, они про них ничего не знают, это их некасается. И, в общем, это, это нелегальные, да, они фактически преступники. Про условия ихтруда речи не идет» (эксперт, Ж02). Эта же ситуация обсуждается в интервью с активистами,которые обращают внимание на проблему правового статуса субъекта миграционной политики,причем в конечном итоге вынуждены признать, что их работа больше связана с решениемпроблем конкретных людей, возникающих в результате неурегулированного документарногоположения, получаемого часто автоматически, без суда и следствия.
Суждения активистовдемонстрируют, что их взаимодействие с иностранными гражданами основывается нанеурегулированном статусе последних, что само по себе понимается как проблема, требующая143решений со стороны гражданского общества ввиду отсутствия работы с таким статусом врамках государственных структур: «И важно еще понимать, что базовая проблема всей нашеймиграционной политики, она состоит из существования и самого концепта нелегальногомигранта, да, который, в принципе, не может ни на что претендовать, поскольку он априориправонарушитель» (активист, А13).Единственный способ взаимодействия проблемного субъекта («нелегала») и государства– это наказание, предписываемое по линии Министерства внутренних дел. Так, казалось бынейтральный статус – «иностранца» – на самом деле имеет вполне очевидные неблагоприятныепоследствия в смысле отчуждения и невозможности нерепрессивного взаимодействия придальнейшем делении на новые категории114.
Нейтральность дискурсивных категорий вопределенной степени мнима, поскольку она сохраняется в том виде, в котором нейтрален самязык права. Между тем, как отмечалось выше, миграционное право содержит в себе этническиеи классовые предрассудки, наиболее полно проявляющиеся в текстах правительственныхпрограмм. Следовательно, право существенным образом усложняет взаимодействие адресатовмиграционной политики и государственных служащих, хотя последние по своим дискурсивнымпрактикам являются послушными исполнителями закона и не привносят негативноокрашенных коннотаций в свою работу.Среди информантов оказались активисты общественных организаций, которые не менееактивно делали отсылки к текстам законов. Использование правовых категорий роднит их сгосударственными чиновниками, тем самым указывая на выстраивание взаимодействия исолидарности с ними.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
