Диссертация (1147976), страница 4
Текст из файла (страница 4)
В том числе рис – основной продукт питания, а овощи –приправа к рису, то есть вспомогательное средство, для того, чтобы проглотитьрис. Почему же нужно вспомогательное средство для проглатывания риса? Этопотому, что основной продукт питания совершенно не вкусный и поэтомунеобходимо некое вещество, которое могло бы помочь человеку съесть его.Естественно, назначение овощей сродни назначению соли, но знак равенствамежду ними ставить всё же нельзя. На самом деле, подобное изложение несколькопротиворечит теории Ричардса, обозначенной выше. Образование первоначальнойкультуры шло от постепенно складывавшихся привычек, базировавшихся набиологических и географических факторах, затем сложившиеся привычкипостепенно становились культурой.
Хотя вслед за развитием человечества,влияние географических и биологических факторов стало потихоньку ослабевать,однако культурное влияние наоборот стало ясно прослеживаться, стало18направлять человека в том, как осуществлять питание.Итак, функционалисты в социологии и антропологии доказали, что, питаниехоть и воспринимается в качестве первичной потребности человечества иматериального условия жизни, оно должно рассматриваться как институтсоциализации и механизм воспроизведения социальной группы. В процессе этогосоциальная группа восстанавливает солидарность (сплоченность) и коллективноепризнание всех членов группы, и в то же время позволяет группе производитьотмежевание от других социальных групп.
Именно эту идею мы используем внашем анализе социальных групп посетителей китайских ресторанов. Ниже мыобъясним, как китайские студенты с помощью китайского ресторана в Петербургеформируют закрытую и достаточно изолированную социальную группу. Поэтомупитание в китайском ресторане для студентов выполняет не только функциюудовлетворения потребности в еде, но и функцию социализации; функцияинклюзии включает студентов в локальное социальное китайское пространство(особенно языковое), а функция эксклюзии одновременно исключает их из общегосоциального пространства Петербурга.Позитивисты и функционалисты считали, что несмотря на то, что каждоеобщество имеет собственные культурные традиции, обычаи, язык и трудовуюдеятельность,всеобществапостроеныпринципиальноодинаково.Дляисследования питания как частной деятельности надо объяснить ее социальнуюфункцию в отношении общего.
Питание для общества - это не толькоудовлетворение базовой потребности общества в поддержании жизни людей; нетолько материальное воспроизводство общества, но реализация функциисоциализации.Оченьчастолюдинеразбираютсяилинепонимаютспецифические практики питания различных народов (например, пищевыезапреты), потому что сначала нужно определить функции этих явлений вовсесторонних связях в отношении общего. Пищевые табу в примитивныхобществах формировали механическую солидарность (посредством воспитанияподчинения запретам); в древних обществах пищевые запреты более сложные,они связаны с религиозными практиками и придаваемыми пище смыслами, но19объяснение этого феномена было сделано не в рамках функционализма ипозитивизма, а в рамках структурализма.Структурализм и ПостструктурализмР. Барт, М.
Дуглас и К. Леви-Стросс принадлежат к направлениюструктурализма в социологии и антропологии питания. Данное методологическоеисследовательское направление главным образом использует семиотическийанализ для формирования представлений о питании как социальной деятельности.Пища это не только продукт, который используется для удовлетворенияматериальных потребностей человечества. Питание также не является толькосоциально-культурной деятельностью, которая меняет человека и его социальнуюсущность. Питание для структуралистского направления - это определенного родасимволическая деятельность.
Пища сочетает возлагаемые на нее символы(обозначаемое и обозначающее) и определенное социальное положение индивидаили социальной группы.Леви-Стросс в своей работе «Мифологики: сырое и приготовленное» 10через разделение на сырое и приготовленное, принятое в пищевой диете, показал,что соотношение «сырое/приготовленное» применяется не только, когда речь идето способах приготовления пищи или о ее питательном значении. С помощьюпротивопоставленных понятий кулинарии и восприятий органов чувств, таких как«сырое/приготовленное»,«свежее/протухшее»,«вареное/жареное»итомуподобное, сложился точный комплекс логики восприятия.Если понятие «сырое» характеризует мир природы, то противоположность –«приготовленное» - относится к миру культуры.
Однако, каждое из этих понятийможет выражаться на разных смысловых уровнях: в пищевом плане – онавыражается в понятиях «сырое/приготовленное», в социальном плане – впонятиях «природное/ культурное», в религиозном плане – в понятиях«мирское/божественное»,вакустическом10плане–впонятияхLévi-Strauss C. The Raw and the Cooked – Introduction to a Science of Mythology.
New York:Octagon Books, 1979.20«молчание/звучание»11. В тоже время, человек наделил пищевые средства идругим значением – значением объекта, например, чтобы в воде сварить продуктынеобходимо использовать некую емкость/сосуд, а именно сосуды являются длячеловечества объектами, имеющими скрытое культурное значение 12. Леви-Строссобратил внимание, что оппозиция, существующая между тем и другим, а такжеклассификация, которая исходит от различия культурных систем, что упомянутыезнаки – подобно остальным знакам, – не изобретаются или вводятся извне, асуществуют в самом предании13.
Вместе с тем, он полагал, что пищапредставляется объективной структурой социального мира. Ему было важнозафиксировать эту объективность в составе реального многообразия пищевыхкультур. Что интересно, в Китае в древности тоже использовали понятия«сырое/приготовленное»дляопределения,насколькоокультуреныразныеэтнические группы (то есть насколько они восприняли ханьскую культуру), кпримеру в китайском языке есть такие выражения, как «生番»(sheng fan) - сырые(то есть некитаизированные) инородцы, и «熟 番»(shu fan) - готовые (то естьассимилировавшиеся) инородцы.
Вкратце, различные коллективы людей внедрялисвое понимание и осмысление пищи в систему общественной морали и придавалией особое культурное значение.Питание, с точки зрения Р. Барта, это процесс социальной коммуникации,прошедший строгую систематизацию и социальную структуризацию, зависящийот всеобщих законов и правил. Р. Барт, в нескольких очерках “Мифологии” 14касался социологии питания：«Вино и молоко», «Бифштекс и картошка» и«Орнаментальная кулинария». В его труде «О психосоциологии современногопотребления еды» сформулировано положение о том, что еда выступает способомкоммуникации 15 . Для каждой конкретной системы коммуникации отдельныйТам же.
pp. 1.Lévi-Strauss C. The Origin of Table Manners. – London: Jonathan Cape, 1978, pp. 471.13Lévi-Strauss C. The Raw and the Cooked – Introduction to a Science of Mythology. – New York:Octagon Books, 1979, pp. 1314Брат Р. Мифологии. М.:Изд-во им.Сабашинковых, 1996.15Bartes R.Towards a Psychosociology of Contemporary Food Consumption// Food and Culture: AReader. New York: Routledge, 2008, pp.36-43111221специфический предмет пищевого потребления является не продуктом в смыслефизических свойств, а их своеобразным социальным продолжением. Так, скажем,предметом потребления бедных людей служит пиво, а богатых – красное вино.Здесь наблюдается использование бинарных оппозиций – бедные и богатые; пивои красное вино.В пищевой рекламе, с точки зрения Барта, выделяются три ключевыхпринципа, на которых основывается коммуникация с потребителем.
Во-первых,внимание потребителя необходимо направить на взаимосвязь предлагаемогопродукта с традициями и привычками питания того социального сообщества,которое данный потребитель представляет. Если удается воспроизвести подобнуювзаимосвязь, то в мышлении потребителя возникают положительные образы,гармонично вплетающиеся в его прежний социальный опыт. Во-вторых,коммуникация оперирует гендерными ролями и стереотипами в их конкретнойкультурной определенности.
Потребители, в такой ситуации дифференцируютсяна основании социального выражения их половой принадлежности. Наконец,чрезвычайно важно нацелить потребителя на мыслительное воспроизведениесвязи питания со здоровьем и работоспособностью человека. Несмотря на то, чтопри данном подходе нет прямой мифологизации еды, однако формированиеустойчивых связей и стереотипов способно рождать определенные предрассудки идаже мифы.В книге английского антрополога М. Дуглас «Чистота и опасность»проанализировано соотношение пищи с национальностью и религией. В качествекритерия она берет оппозицию понятий «чистый» и «нечистый» 16. Аналогичноепротивопоставление выделяет французский антрополог Л. Дюмон при изучениисистемы каст в Индии 17.
При использовании подобного методологического приемак нашему современному обществу выясняется, что религиозный смыслантиномии «чистоты» и «нечистоты» уходит в тень гигиенических и эстетическихпредставлений1617конкретногочеловека.ЖивущийсегоднячеловекскорееDouglas M. Purity and Danger.–London and New York: Routledge, 2002. pp.48.Дюмон Л. Homo Hierarchicus. Опыт описания системы каст.
Санкт-Петербург: Евразия, 2001.22использует данные понятия для маркировки, или «табуирования» предметовпищевого потребления.В разряд «нечистого» определяются социальнонегативные продукты или свойства, что показывает отношение определеннойсоциальной группы к пищевым предпочтениям. Таким образом, табуированиепревратилось в охрану чистоты и способ отмежевания от грязи, иликлассификационную преграду, противостоящую вторжению инородного.
Такаяфункция традиционно несла на себе практический оттенок в той или инойсоциальной системе.В 70-х годах ХХ в. Пьер Бурдье продолжил традицию структурализма всоциальном анализе питания. В построении его теории питания посредствомтаких трех категорий, как габитус, капитал и социальное поле18, формируетсяследующая концепция питания: пространство социального класса и социальноепространство продуктов питания накладываются друг на друга определеннымобразом. Каждый социальный слой, в силу различного уровня экономического икультурного капитала19, формирует свою собственную систему вкуса ипредпочитают определенные продукты, к тому же используют соответствующиеспособы их приготовления. Например, рабочий класс не стремится копироватьсистему вкусов класса буржуазии; он создает свою систему вкусов и кухни, этовкус к простому и необходимому, а не к роскоши и излишествам. Мы используемконцепции социологии питания Бурдье для объяснения феноменально успешногораспространения ресторанов восточной кухни в Петербурге (в самой большейстепени японских, затем китайских и пока еще в меньшей степени корейских).Петербургская публика не так избалована как московская высокими доходами изаработными платами, но зато культурный капитал жителей Северной столицевыше.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
