Диссертация (1147903), страница 22
Текст из файла (страница 22)
Однако мы предполагаем, что эта миметика связана не спризнанием эффективности отдельно взятой системы российского высшего образования, носкорее обусловлена общими социально-экономическими достижениями страны к началу XXIвека. Беларусь и Украина, таким образом, тоже придерживались «дискурса продолжения»,который определяется и влиянием положительного отношения к системе высшего образованияв РФ.Приведенная типизация, даже будучи отражением социальных настроений, представляетсобой скорее политологической перспективу.
Какое отношение она имеет к организациямвысшего образования в их институциональном и системном измерениях? В рамках30Это отчетливо прослеживается в многочисленных постановлениях Российского союза ректоров.Например: «В. Садовничий: “...противников интеграции системы образования России в международноеобразовательное пространство нет. Но есть разница в подходах к ее осуществлению. Это процесс двусторонний.Мы можем не менее настойчиво предлагать партнерам брать на вооружение наш опыт. Мы должны защищатьинтересы системы образования России”».
[Постановление…, 2003: с. 9]. Расшифровки совещаний и постановленийдоступны на сайте: http://www.rsr-online.ru31Показательны в этом отношении название и содержание книги под ред. А.Ю. Мельвиля «“Мягкий путь”вхождения российских вузов в болонский процесс» [Мельвиль, 2005].78представленных теоретических оснований мы увязываем их через область влияния различныхсфер высшего образования на национальные системы образования.Мы выделяем два основных источника трансформации систем и организаций высшегообразования.
Первый: давление институциональных императивов, сформулированных науровненаднациональныхструктур(идеациональныйнеоинституционализм).Второе:институциональное и организационное наследие системы высшего образования СССР(исторический институционализм). Страны Балтии в данном отношении могут выступатьпримерами максимального влияния первого источника; Россия, Украина, Беларусь –смешанного влияния первого и второго.
Украина (в меньшей степени) и Беларусь (в большейстепени), будучи участниками Европейского пространства высшего образования, испытываютдавление как со стороны институциональных носителей, так и со стороны российскихэкономических, политических и социальных структур, которые также могут отчасти являтьсячастью сферы высшего образования для этих стран.
Отсюда разделение государств на группыпо источникам давления (СССР;РФ каксмешанно-советская система;глобальныеинституциональные носители). При этом указанные группы не следует принимать в качествеполярных случаев32. Скорее, они представляют наибольший интерес с точки зрения влияния какглобальной, так и региональной институциональной среды.Однако через данное выделение мы можем увидеть только системные сходства иразличия. Если идея алломорфизма содержит в себе рациональное зерно, мы увидим ивнутриорганизационные нюансы, которые, тем не менее, будут связаны с системнымисвойствами. В этом отношении «славянские» страны оказываются более интересными как раз всилу дискурсивного разнообразия: в отличие от Балтии и Средней Азии, они демонстрируютразличное отношение ко всем трем источникам давления, а потому мы вправе ожидать от нихбольшего разнообразия организационных форм.Характер и результаты трансформаций может объясняться зависимостью траектории отпредшествующего развития университета, когда институциональная история предопределяетнаправление изменений.
Университеты адаптируют такие стратегии и практики, которыеотражают социальные конвенции и культурные нормы, сформированные в предшествующеймодели его организации. По выделенным характеристикам институциональных императивовмеждународных носителей и советской системы высшего образования можно предположить,что они отчасти противоречат друг другу. Тем не менее, на уровне самих организаций этопредставляется неверным, т.к. международное влияние формирует набор правил, в то время как32В пределе мы можем рассматривать в качестве полярных (наиболее различных) случаи Эстонии иБеларуси. Однако, как мы постараемся показать, их противопоставление является в большей степени следствиемдискурсивного различения, нежели функционального.79нормы советского университета укоренены в повседневности организаций.
Соответственно, науровне всех систем образования можно предположить сосуществование постсоветских инаднациональных институтов, которые и определяют структуру систем.Концепцияорганизационногоалломорфизмапредполагает,чтопостсоветскиетрансформации в высшем образовании представляют собой нечто более сложное, чемнивелирование национальных различий либо существование замкнутых национальных системвысшего образования, совпадающих с юридическими границами государств. Исходя из этого, вкачестве отправной точки исследования мы формулируем две альтернативных гипотезы.Первая гипотеза состоит в том, что в шести постсоветских странах существуют двесистемы образования: «глобально-балтийская» и «советско-российская». В первом случае мыожидаем увидеть очевидное влияние наднациональных институциональных императивов,которые определяют современное состояние организаций и систем высшего образования, вовтором – влияние российских системно-организационных особенностей на вузы Беларуси иУкраины.Вторая гипотеза предполагает, что наличие единой точки исхода и влияниеглобализационныхпроцессовопределяютсуществованиеразнообразныхформ,нонемногочисленных устойчивых типов организаций высшего образования, характерных для всехшести стран.
При этом границы национальных систем высшего образования на постсоветскомпространстве размываются, и не существует единого организационного поля в границах каждойиз изучаемых стран.Проверкаданныхгипотезбудетосуществлятьсяспомощьюмногоуровнегосравнительного исследования, включающего в себя как количественный, так и качественныйэтапы.Выводы по Главе 1.1. 25-летие с момента распада СССР ставит нас перед тремя фактами. Во-первых, намомент распада государства существовала система высшего образования, которая былаединой для всех шести стран. Во-вторых, в каждой из бывших советских республиксегодня формально существуют независимые системы высшего образования. В-третьих,глобализация оказывает неизбежное влияние на высшее образование в этом регионе.Соответственно, научная проблема исследования состоит в необходимости осмыслениясистемной трансформации высшего образования не только в отдельных странах, но навсем постсоветском пространстве в сравнительной перспективе.2.
Два полярных теоретических подхода к анализу трансформации высшего образования напостсоветском пространстве фиксируются в теориях конвергенции (концепцияизоморфизма) и аргументах о дивергенции (концепция полифорфизма). Однако ни одна80из этих концепций не может объяснить специфику постсоветской трансформации. Мыпредлагаемсобственноетеоретико-методологическоерешениеисследования:концепцию организационного алломорфизма, которая позволяет анализировать процессперевода и адаптации глобализационных архетипов на уровнях а) поля высшегообразования в целом, б) отдельных стран, в) конкретных организаций.3. Высшее образование в СССР являлось объектом постоянного реформирования, котороев разные периоды было как поверхностным, так и радикальным.
Это ставит передисследователем проблему выделения институциональной и организационной структуры,которую можно было бы признать достаточно устойчивой для идентификацииначальных условий трансформации. Подобное равновесие оказалось достигнуто ксередине 1970-х гг. Результатом этого стало появление и институциональноезакрепление трех основных типов организаций высшего образования: классическихуниверситетов; специализированных вузов и регионально-инфраструктурных вузов. Этитипы выделяются по двум основаниям, «встроенным» в советскую систему высшегообразования: уровню специализации и широте регионального влияния организации.4.
С точки зрения высшего образования постсоветское пространство во многом остаетсярегионом, замкнутым на себе. При этом внутри данного региона можно выделитьгруппы стран, демонстрирующих различные уровни интеграции в глобальноеЕвропейское пространство высшего образования. В качестве объектов сравнения вдиссертационном исследовании включаются по три страны из двух групп: Латвия, Литваи Эстония представляют наиболее интегрированные страны, Россия, Украина иБелоруссия – страны с неопределенной ситуацией в отношении интеграции.5.
Выделениеобъектовсравнениявсочетаниистеоретическимиоснованиямиисследования позволяет сформулировать две альтернативных гипотезы. Первая гипотезазаключается в том, что в шести постсоветских странах существуют две системыобразования: «глобально-балтийская» и «советско-российская». Вторая гипотеза состоитвтом,чтоможнофиксироватьразнообразиеформприсуществованиинемногочисленных устойчивых типов организаций высшего образования, которыехарактерны для шести исследуемых стран.81Глава 2. Трансформация систем высшего образования в Беларуси, России, Украине истранах Балтии в 1989-2014 гг.: сравнительно-исторический анализ2.1.
Современное состояние, общие тенденции развития и эмпирическая классификациясистем высшего образования в Беларуси, России, Украине и странах БалтииОбщие тенденции в трансформациях систем высшего образованияПосле формального завершения распада советского государства в 1991 г. страныбывшего СССР столкнулись с задачей изменения экономического и политического порядка истроительства новых независимых государств – то что в научной и популярной литературеназывается «переходными периодом» (и, как было показано в п.
1.1., составляло основусуществования транзитологии). Правительства инициировали реформы переходного периода,фокусируясьглавнымобразомнадеинституционализацииполитическойсистемыирадикальном преобразовании плановой экономики в рыночную. Политические реформывключали создание новых правовых и политических институтов. В экономике первоочереднаярольотводиласьуменьшениюгосударственногорегулированияипроведениюрядамакроэкономических реформ: приватизации государственных государственной недвижимости,либерализации торговых отношений и механизмов ценообразования, введению новыхденежных единиц и фискальных политик.
Как было показано ранее, вследствие того, чтовысшее образование рассматривалось укорененным в идеологии и ценностях «советскогообщества», национальные правительства, население и международные институциональныеносители рассматривали направления изменения систем образования через призму общейоценки наследия советского прошлого. И тем не менее, за пределами идеологическихрасхождений можно выделить социальные и экономические факторы, которые являютсяодинаково характерными для шести постсоветских стран.Следует начать с того, что наличие большого количества людей с высшим образованиемрассматривалось как фактор роста человеческого капитала страны на этапе началатрансформаций во всех шести странах33. В период 1987-1994 гг. представители университетоввозглавляли политические движения в новых государствах, активно способствовалидеконструкции старых институтов; были в авангарде реформ в экономике, политике имеждународных отношениях [Kerr, 1991; Гайдар, 1995; Fullan, 2001; Tomusk, 1993, 2001].
Они33Мы можем увязать это с выделенной типологией советских вузов. При различии идеологическихориентаций новые политические и культурные элиты в каждой стране являлись выпускниками и работникамиклассических советских университетов. Это касается и первых лиц государств: У. Гулманис (Латвийскийуниверситет, 1966); А.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
