Диссертация (1147302), страница 45
Текст из файла (страница 45)
В связи с этим,340Лебедева М.М., Фор Ж. Высшее образование как потенциал «мягкой силы» России // Вестник МГИМО –Университета. 2009. No 6 (9).С.2.224они формулируют варианты усиления потенциала высшего образования как«мягкой силы» через: 1) Развитие филиальной сети отечественных вузов 2)Славянские университеты или совместные образовательные проекты Россиис государствами участниками СНГ – еще один компонент стратегии попродвижению российского образования за границей 3) Создание передовойсистемыдистанционногообучения,предназначенныйдлясоотечественников, проживающих за рубежом и для русскоязычных граждандругих стран (по примеру РУДН).Е.Панова в своем диссертационном исследовании также уделяетособоевниманиевысшемуобразованиюкакважномуинструментуроссийской «мягкой силы».
Размышляя на эту тему, она апеллирует к опытуСША, где «руководство давно осознало, что те тысячи студентов, которыеприезжают в США учиться, представляют собой потенциальные источникилояльности и поддержки американской политики»341. Она утверждает, чтотакой подход оправдывает затраченные средства. Одно из недавнихисследований показало, что 99% иностранных выпускников программы«Фулбрайт» отметили, что они стали «лучше понимать Соединенные Штатыи американскую культуру»; 96% выпускников указали, что они поделилисьсвоим американским опытом с соотечественниками через СМИ и культурныеканалы после возвращения на Родину; 89% опрошенных подтвердили, что ихопыт, полученный в Штатах, позволил им занять лидирующие позиции вродной стране.Панова отмечает, что образование – это не только передача навыков иумений, но и формирование определенного мировоззрения, отражающегонекий социальный, экономический и политический уклад.
Поэтому Россия,которой необходимо усиливать свое внешнеполитическое влияние, должнауделить особое внимание привлечению иностранных студентов в российские341Панова Е.П. Высшее образование как потенциал «мягкой власти» государства // Вестник МГИМО –Университета.
No2 (15). 2011. С.158.225вузы с тем, чтобы впоследствии эти выпускники стали послами России всвоих странах.Однако, российские эксперты также отмечают, что по-настоящемуэффективным использование инструментов «мягкой силы» во внешнейполитике России станет тогда, когда российская стратегия обретет идейноесодержание – определенное послание миру, которое будет транслироватьсячерез культуру, науку, образование.
А.Цыганков указывает, что в условияхобострения идейной конкуренции Кремль должен сформулировать системуроссийских ценностей, которая стала бы опорой для использования «мягкойсилы» во внешней политике, он должен представить миру, выражаясьсловами Ивана Аксакова, «русское воззрение», которое будет способноконкурировать с западными моделями. Он пишет, что без осознанногодвижения в этом направлении, российская внешняя политика будет обреченаидти в фарватере других стран, руководствующихся своими интересами иценностями.В этой связи, Е.Панова приводит высказывания Владислава Суркова,который утверждает, что у России должна быть своя версия политическогоязыка, и что необходимо «утвердить собственные позиции в философскомсоцио-иполитологическомдискурсахЗапада»,таккак«вопросысмыслообразования, вопросы терминов, проблемы производства образов –все это признак действующей нации, которая имеет право называться«актором», действующим лицом истории»342.П.Паршин также утверждает, что залогом успеха российской «мягкойсилы» должен стать масштабный мега-проект, претендующий на глобальнуюзначимость и достижение всеобщего блага343.
Он должен представитьмеждународномусообществуальтернативныйвариантмирового342Панова Е.П. Высшее образование как потенциал «мягкой власти» государства // Вестник МГИМО –Университета. No2 (15). 2011.С.160.343Паршин П. Проблематика «мягкой силы» во внешней политике России // Аналитические доклады, Центрглобальных проблем МГИМО – Университет, выпуск 1 (36), март 2013.
С.36.226политического устройства, идейным и ценностным центром которого будетРоссия.В свою очередь, Ф.Лукьянов констатирует, что на сегодняшниймомент содержательная сторона российской «мягкой силы» - та самаяпривлекательность модели развития - отсутствует. Он пишет, что Россиялишена идеологической закваски, из которой могло бы появиться послание,привлекающее внимание мира. Здесь и Лукьянов, и Паршин считаютполезным изучение советской модели, которая, как бы ни относиться к ееконкретной реализации, обладала сильным идеологическим магнетизмом,проповедуя идеи социального прогресса и справедливости.Ф.Лукьянов прослеживает намечающиеся тенденции формированияроссийского политического послания миру.
Он утверждает, что российскиеполитикипредполагают искать новую российскую идентичность, уходявглубь русской истории, возрождая традиции досоветского прошлого. Онсчитает, что в настоящий момент в российской политике начинаетдоминировать консервативный посыл, устремленный в минувший «золотойвек» и построенный на защите традиционной семьи от экспансии«однополого разврата». Однако, считает Ф.Лукьянов, такой посыл не сможетпретендоватьнауниверсальностьимировоепризнаниевэпохуглобализации. Он пишет, что «конечно, определенный контингент привлечьна свою сторону можно, но это будет крайне специфический набор отевропейских крайне правых до ближневосточных исламистов»344. Онзаключает, что «на общем фоне бурных перемен Россия со своимохранительным пафосом попадает в категорию реакционеров, а непрогрессистов»345.
П.Паршин соглашается с Ф.Лукьяновым, утверждая, что344Лукьянов Ф. Парадокс российской «мягкой силы». [Электронный ресурс] // Франко-Российскийаналитический центр Обсерво. Режим доступа - http://obsfr.ru/fileadmin/Projets_obs/RIS_ru_Loukianov. pdf.С.7.345Ibid.227«апелляция… к державным ценностям может быть встречена в мире влучшем случае со скептическим пониманием как разворот к архаике»346.Интересными являются идеи А.Кубышкина и А.Сергунина, которыесчитают, что в отечественном общественно-политическом дискурсе напервый план выходит современная версия концепции «особого пути» России.Причем это «не просто очередной вариант теории «консервативногоэлитизма», но и серьезная заявка если и не на доминирование, то напревращение из маргинальной в достаточно влиятельную школу, от которойуже не удастся отмахнуться»347. Они утверждают, что идея «особого пути»оказывает значительное влияние на официальный дискурс, доказательствомчему является появление концепции «суверенной демократии», авторствокоторойприписываютбывшемузаместителюглавыпрезидентскойадминистрации В.Суркову.
А.Кубышкин и А.Сергунин, что для нас особенноважно, заявляют, что новая российская внешнеполитическая доктрина 2013года также исходит из посылки о том, что Россия обладает уникальнымиморально-политическими и культурными качествами, которые являютсяпривлекательными для других народов и которые позволят ей успешнореализовать стратегию «мягкой силы»348.Лейтмотивом размышлений российских экспертов о «мягкой силе»является идея о взаимосвязанности внутренней и внешней политики России.Интересно, что данная идея получила отражение и в политическойинтерпретации концепции «мягкой силы» российским руководством. Так,глава Россотрудничества К.Косачев в 2012 году сказал, что «Возможностимягкой силы более всего отвечают тем задачам, которые сегодня передРоссией вовне.
А задачи эти полностью вытекают из потребностейвнутреннего развития страны: обеспечение благоприятного окружения,346Паршин П. Проблематика «мягкой силы» во внешней политике России // Аналитические доклады, Центрглобальных проблем МГИМО – Университет, выпуск 1 (36), март 2013. С.36.347Кубышкин А.И., Сергунин А.А. Идеология исключительности: современная российскаявнешнеполитическая мысль в сравнительно-исторической перспективе // Политическая наука, 2013, № 4.С.171.348Ibid.
C.172.228создание модернизационных альянсов, усиление евразийской интеграции –все это не самоцель внешней политики, а средства модернизации самойРоссии»349.Однако представители академического сообщества несколько подругому расставили акценты в данном вопросе. П.Паршин в своеманалитическом докладе указывает, что российские политики должныпомнить о том, что между внутренней и внешней политикой действуетпринцип сообщающихся сосудов350.
Это значит, что низкий уровень жизнинаселения«бытовой»страны,неразвитостькоррупцииявляютсяинфраструктуры,нетольковысокийуровеньвнутриэкономическимипроблемами страны, но и отражаются на ее внешнеполитическом имидже.П.Паршин приводит в пример мнение С.Анхольта, который консультировалмногие страны по созданию имиджа и который говорил, что причина плохогоимиджа страны чаще всего в том, что что-то неладно в самих этих странах351.Развивая эту мысль, Ф.Лукьянов утверждает, что «способность влиятьна других – это производная от наличия привлекательной модели внутри, сэтим согласны все в России – от левых и либералов до правых инационалистов»352. В.Кононенко в этой связи пишет, что «задача заключаетсяне в том, чтобы сформировать привлекательный образ России, а в том, чтобысделать саму Россию привлекательной»353.Ф.Лукьянов делает следующее заключение: «до тех пор, пока самаРоссия не определится с новой самоидентификацией, той, что придет насмену окончательно исчерпанной советской и так и не появившейся349Косачев: России нужны новые подходы к "мягкой силе" [Электронный ресурс] // Российская газета.01.03.2012.
– Режим доступа: http://www.rg.ru/2012/03/01/kosachev-site.html (дата обращения 17.05.2016).350Паршин П. Проблематика «мягкой силы» во внешней политике России // Аналитические доклады, Центрглобальных проблем МГИМО – Университет, выпуск 1 (36), март 2013. С.36.351Паршин П.Б. Приключения «мягкой силы» в мире коммуникативных технологий (прекраснодушныезаметки) //Мягкая сила. Мягкая власть. Междисциплинарный анализ.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
