Диссертация (1147112), страница 2
Текст из файла (страница 2)
E. Leighley. Oxford University Press. 2010. P. 253–254.5щью результатов. В данном же исследовании все известные методы (и ряд разработок автора)были применены равным образом ко всему корпусу исследуемых данных, что позволило получить представление о сравнительной эффективности различных методов. В частности, это позволило установить неприменимость известных методов анализа частот цифр для практическогоанализа результатов голосования.Третьим аспектом актуальности темы исследования является прояснение перспективперевода изучения электоральных аномалий в географическом ключе из области публицистикив область научной практики.
Результаты этой работы наглядно демонстрируют, что на современном этапе развития поиск электоральных аномалий оказался сфокусирован на наименее плодотворном подходе к анализу агрегированных данных об электоральном поведении — анализу частот цифр. В то же время, географический анализ аномалий оказался несправедливо маргинализированным, хотя он не только выделяет наличие нормы в характеристиках электорального поведения, но и позволяет выявлять аномальные случаи конкретно и точечно, что является невозможным для всех остальных известных методов анализа.
Именно развитие исследований нормыи аномалий в электоральном поведении в географическом ключе представляется наиболеемногообещающим направлением дальнейших исследований.Говоря о степени разработанности темы исследования, нельзя не отметить неодинаковую степень разработанности в разных сферах, которые затрагивает эта работа. Наибольшаяразработанность наблюдается в области исследований электорального поведения. Существуетширокий пласт литературы, посвящённый выявлению социальных и социально-психологических факторов, обуславливающих выбор избирателей.
Здесь нельзя не упомянуть таких исследователей, как П. Лазарсфельда, Б. Берельсона и Х. Годэ, заложивших основу для пониманияроли социальных факторов в электоральном поведении; С. М. Липсета и С. Роккана, выявившихмеханизм расколов и продемонстрировавших, как противоречия между широкими группами людей находят отражения в электоральном процессе.
Часть расколов носит очевидно географический характер (например, раскол «город и село»), что вдохнуло новую жизнь в географическиеисследования агрегированных данных электоральной статистики. Из работ Р. Инглхарта, К. Брукса и Дж. Манзы следует, что расколы по-прежнему играют важную роль в структурированииэлекторального процесса, но с течением времени претерпевают изменения по форме и степенивлияния. Релевантность механизма расколов для постсоциалистического пространства нашлаподтверждение в работах Б. Димитровой, Г. Китшельта, Г. Голосова и Ю. Шевченко. Положениясоциологического подхода нашли своё развитие и расширение в рамках социально-психологической школы изучения электорального поведения. Здесь нельзя обойти упоминанием таких ав-6торов как Э.Кемпбелл, У.Миллер, П.Конверс, Д.Стоукс, С. Люис-Бек, У.
Джакоби, Х. Норпот, Г.Вайсберг. Эти исследователи фактически являются основоположниками современных практикэлекторальных исследований, опирающихся на опросные техники. Кроме того, выделение социально-психологическим подходом партийной идентификации как важного и весьма универсального механизма, определяющего электоральное поведение. Без наработок социально-психологического школы оперирование категориями партийного электората и поддержкой партий было бывесьма проблематичным.Другой, не менее широкий и активно прирастающий пласт литературы — исследования врусле теории рационального выбора, ставящие своей задачей выявление формализованныхпринципов рационального поведения избирателей.
Понятие о рациональном акторе как индивидуальном атоме электорального поведения избирателей было привнесено в политическую наукуЭ. Даунсом в конце 50-х годов XX века, и с тех пор активно применяется исследователями. Сточки зрения данного исследования, наибольший интерес вызывают работы, обращающиеся квопросу механизмов явки и абсентеизма.
Современные исследователи довольно далеко ушли оттривиального понимания парадокса явки и регулярно обращаются к рассмотрению ценностныхи морально-этических мотивов поведения избирателей, когнитивным аспектам и т.д. Здесь можно назвать работы таких авторов, как А. Блэ, С. Канадзава, Дж. Вун, О. Эврен, Дж. МакМюррей,А. Диган и А. Мерло. Используются подходы теории рационального выбора и в других областях, например, при построении моделей организации фальсификации выборов.Огромное значение для данной работы имеют исследования связей различных параметров электорального процесса, прежде всего — уровня явки и электорального успеха кандидатов.К сожалению, при многочисленности работ в этой области, консенсус так и не был достигнут.Ряд авторов (А.
Лейпхарт, В. Линдер, Ф. Леук, Н. Финсераас, Г. Такер, М. Мартинес и д.р.) выявляют наличие значимой связи между уровнем явки и результатами выборов. Это объясняетсякак различным уровнем абсентеизма в разных социальных группах (А. Лейпхарт), так и сочетанием фактора инкумбенства с ретроспективным голосованием (Г. Такер, Дж. Нейджел).
Другиеисследователи (например, Дж. Ферверда, Г. Тока, Г. Лутц, Дж. Эндерсби) не обнаруживали такой связи. Наконец, ряд исследователей обнаруживали парадоксальные связи, плохо укладывающиеся в классические представления социологической и социально-психологической парадигм(например, М. Франклин, В. Рюдиг, М. Долезаль, П. Норрис, Р. Мартинс).
Таким образом, обилие исследований в этой области скорее выявляет крайнюю неоднозначность проблемы, нежелиспособствует определённости.Весьма мало разработанной является проблематика статистических свойств параметров7электоральной статистики. Как правило, авторов в области электоральных исследователей малобеспокоят вопросы, например, распределения числа голосов со статистической точки зрения.Впрочем, работы таких авторов, как Т. Градовский, Р.
Косинский, С. Фортунато, К. Кастеллано,М. Лира, К. Боргези и некоторых других, позволяют говорить о том, что как минимум в распределениях числа голосов прослеживается некоторый универсализм, присущий действию степенных законов распределения. Примечательно, что авторы, обращающиеся к этой теме, часто являются не политологами а, например, физиками или математиками.С другой стороны, крайне хорошо изученной представляется проблема мониторинга выборов и способов манипуляций результатами голосования.
Одними из наиболее видных авторовв этой области являются С. Хайд, Дж. Келли и А. Симпсер. В частности, работы последнего революционализировали представления об электоральных фальсификациях, продемонстрировав,что они носят не только инструментальный, но и важный информационный характер, что подрывает множество устоявшихся представлений о свойствах фальсифицированных выборов.
Также можно упомянуть работы Д. Саттера, Е. Лукиновой, А. Макулило, Г. Мунсона, Дж. Келли, М.Бадера, А. Литтла, Э. Геррона, Б. Магалони и множества других авторов. Из отечественных авторов, обращавшихся к этому вопросу, нельзя не упомянуть А. Бузина, А. Кынева и А. Любарева.Последней релевантной областью является собственно работы по электоральной криминалистике. Одним из наиболее известных авторов здесь является, безусловно, У. Мебейн, которому и принадлежит формулировка самого названия этого направления. Другими исследователями, сделавшими обширный вклад в изучение статистических аномалий в результатах выборов, являются М.
Мягков, П. Ордешук, Дж. Декерт и Д. Шакин. Эти же авторы являются основными выразителями скепсиса относительно перспектив закона Ньюкомба-Бенфорда в электоральных исследованиях. Другими авторами, достойными упоминания, являются А. Собянин, Д.Кобак, П. Климек, С. Шпилькин, Б. Бебер и А. Скакко, Л. Лееманн и Д. Бохслер, Л.
Перрики иД. Торрес.Объектом исследования является электоральное поведение граждан (и, частично, организаторов выборов) в странах пост-социалистического пространства. Предметом исследования являются статистически выявляемые характеристики электорального поведения, выраженного в данных электоральной статистики. Целью данного исследования является установитьэмпирическим путём, существует ли «норма» для электорального поведения, которую можновыделить из агрегированных данных электоральной статистики (и если да, то какова она), и существуют ли «электоральные аномалии», отклонения от нормы, которые можно связать с фаль-8сификацией результатов голосования (и если да, то каковы их свойства). Для достижения этойцели были поставлены и решены следующие задачи:•Установить теоретические предпосылки для выявления аномалий в электоральном поведении;•Определить формы, которые принимают электоральные фальсификации, и установить, вкаких случаях их совершение будет наиболее ожидаемым;•Определить возможности и недостатки наблюдения за выборами как метода выявленияаномалий и обнаружения фальсификаций;•Разработать типологию методов электоральной криминалистики;•Собрать корпус данных электоральной статистики по странам постсоциалистическогопространства;•Установить, каковы наблюдаемые свойства явки как статистической величины и каковастепень их универсальности;•Выявить наличие (или отсутствие) связей между наиболее важными показателями электоральной статистики;•Оценить эффективность методов анализа частот цифр и их применимость к анализуэлекторальной статистики;•Выяснить, насколько обоснованы предположения о наличии сходных тенденции в поведении географически близкого электората;•Установить факт существования и свойства наблюдаемой нормы статистических характеристик электорального поведения;•Выявить свойства наблюдаемых аномалий;•Исключить наиболее вероятные причины естественного возникновения аномалий и подкрепить выводы об искусственной природе аномалий наработками исследований электорального поведения.•Определить соотношение полученных результатов со сторонними оценками качестваэлекторального процесса в изучаемых странах.Эмпирическую базу исследования составили данные электоральной статистики о ре-9зультатах голосования для 78 случаев общенациональных выборов (президент и парламент) в 14странах постсоциалистического пространства, собранной на низшем уровне агрегации (участокдля голосования).
В число исследуемых стран вошли бывшие республики СССР — Армения,Грузия; Украина, Молдавия; Литва, Латвия, Эстония — и бывшие страны «народной демократии» — Болгария, Венгрия, Польша, Румыния, Чехия, Словакия, Албания. Хронологическийохват для большинства стран — с начала или середины 2000-х годов XIX века по настоящеевремя, но в ряде случаев данные оказались доступны с начала 90-х годов. Эти страны являютсяпредполагаются достаточно близкими для сравнения в силу общего исторического и культурного контекста и практически единовременного начала формирования институтов электоральнойдемократии. Кроме того, эти страны используют достаточно близкие по дизайну электоральныесистемы как на президентских, так и на парламентских выборах.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
